А в это время он уже стягивал мне веревкой лодыжки. Я попыталась брыкаться. Я пыталась сыпать беззвучными проклятиями. Он ухватил меня за ноги и поволок по коридору, словно мешок с репой. Поволок меня сквозь небольшую дверь в стене, за которой было что-то вроде чулана. Нет, не может быть, это не чулан.
И все-таки это был чулан.
И этот мерзавец как ни в чем не бывало сунул меня туда. Я согнула в коленях ноги, пытаясь его лягнуть, однако он отскочил в сторону, а потом задвинул мне вслед мои ноги.
Нет, нет и еще раз нет! Лепида Поллия, в скором времени императрица и повелительница всего Рима, брошена, словно метла, в пыльный чулан, и кем, гадким тринадцатилетним мальчишкой!
Дверь захлопнулась. Мне было слышно, как он стоит с той стороны и пытается отдышаться. Я ждала от него обидных слов. Но он, как и его отец, был не любитель бросаться словами. Он просто повернулся и зашагал прочь, бросив меня лежать в тесном и темном чулане. Затем откуда-то издалека до меня донесся его голос:
- А, это ты, Несс. У меня к тебе одна просьба…
- Тебя ждет император, - уклончиво ответил астролог. - Ступай к нему.
Викс выругался.
- Послушай, у меня к тебе просьба: найди префекта Норбана и скажи ему, что о Лепиде Поллии я уже позаботился. Хорошо?
- О чем ты? - В голосе астролога мне послышалось любопытство.
- Это тебя не касается. Просто скажи ему, что я ее убрал. И еще, только не надо заглядывать в чуланы.
До меня донеслись его удаляющиеся шаги. Я осталась одна.
Тея
Стражники втолкнули внутрь моего сына, и в первый момент выражение его лица привело меня в ужас. Я застыла на месте, не в силах отвести от него глаз. За это время он вытянулся, ростом почти догнал меня. Мышцы на правой руке сделались выпуклее - не иначе, как он упражнялся со щитом. О, Викс…
- Только попробуй прыгнуть ко мне, и она умрет, - заявил император.
Я была готова поклясться, что на губах Домициана в эти минуты играет усмешка. Глаза сверкают, на скулах горит румянец, рот слегка приоткрыт, чтобы знаменитая улыбка Флавиев могла очаровать богов. Руки его как бы невзначай лежали у основания моей шеи, а мои волосы, когда я падала, обмотались вокруг его ног.
- Поздоровайся с сыном, Афина, - велел император, рассеянно поглаживая мне горло.
- Приветствую тебя, Викс. - Сквозь завесу волос мне было видно его лицо: растерянность первых мгновений уступила место неподдельному ужасу.
- Поздоровайся с матерью, Верцингеторикс. Будь воспитанным мальчиком.
- Ты… - глухо произнес Викс, как будто рот у него был набит песком арены. - Ты сказал, что оставишь ее в покое.
- Верно. Она сама пришла ко мне. Как ты понимаешь, просить о твоей жизни. Что, наверняка, потребовало от нее немалого мужества, потому что… расскажи ему, Афина.
Я изобразила дрожь в голосе. Я разыграла самый лучший мой спектакль за всю жизнь, жаль только, что к нему не было музыки.
- Потому что я боюсь тебя.
Домициан уперся ногой мне в плечо и грубо толкнул. Я распласталась на полу.
- Пусть твой сын убедится в этом. Пусть все увидит собственными глазами.
- Ну хорошо! - Я поднялась на колени и больно прикусила язык, чтобы на глаза мне навернулись слезы. - Ну хорошо, да, я в ужасе от тебя. Ты это хотел услышать? Всякий раз, когда ты прикасаешься ко мне, всякий раз, когда ты смотришь в мою сторону. Я не могу думать, я не могу дышать… и я ненавижу тебя. Ненавижу, слышишь, ты, ненавижу! - я разрыдалась и принялась раскачиваться, стоя на коленях. Впрочем, глаза мои смотрели зорко из-под ладоней.
Домициан откинул голову и расхохотался, как будто удачной шутке. Я услышала, как Викс бросился к нему, но император, все еще усмехаясь, щелкнул пальцами, и два дюжих преторианца схватили моего сына под локти.
- Скажи, Верцингеторикс, ты хороший сын?
Викс сбросил с себя руки стражников - мускулы его напряглись, словно змея, сбрасывающая с себя кожу, - и замер. Потому что я из-за растопыренных пальцев бросила в его сторону взгляд - взгляд, твердый как железо. Викс, ты никогда не слушался меня, сказали мои глаза, умоляю тебя, послушайся хотя бы на этот раз.
- Ты боишься меня? - Домициан погладил меня по волосам, как если бы он гладил пса.
- Да, господин и бог, - ответила я и тотчас зарылась лицом в ладони.
- Убери от нее руки! - взревел мой сын.
Домициан нахмурился. Он отпустил мои волосы и, перейдя в другой конец комнаты, дважды с силой ударил Викса по лицу. Кулаки его были подобны молотам Вулкана.
- Успокойся, - рявкнул он. - Я еще займусь тобой позже. В чем дело?
Император резко обернулся, чтобы проследить за взглядом Викса, однако увидел лишь меня, дрожащую рядом с его ложем. Мне хватило лишь одного мгновения, пока Домициан повернулся ко мне спиной, а стражники пытались удержать Викса, чтобы сунуть руку под подушку и вытащить оттуда кинжал. И еще миг, чтобы зашвырнуть кинжал под ложе, а потом вновь начать раскачиваться и обливаться слезами. Скажите, кому страшна льющая слезы женщина?
Домициан перешел ко мне и встал рядом.
- Итак, на чем мы остановились с тобой, Афина?
Стражники были заняты тем, что пытались приструнить Викса, и я с трудом подавила в себе порыв потянуться за кинжалом. Еще рано. Поэтому я согнулась в три погибели и продолжала громко рыдать, а мой сын тем временем осел на пол с разбитым носом между двумя преторианцами. Домициан опустился на ложе и притянул меня к себе.
- Плачешь, - произнес он. - Раньше за тобой такого не водилось.
Мне не составило особого труда изобразить рыдания.
- Может, мне стоит взять тебя еще разок, - скажем так, в память о старых добрых временах. А твой сын пусть посмотрит. Но после этого, мой дорогая, не рассчитывай, что я стану наблюдать, как ты умрешь. Одной мертвой еврейкой больше, одной меньше - не велика разница.
- Господин, - раздался двойной стук в дверь и голос Павлина. Еще ни разу в жизни я не была так рада, как в этот момент. - Разрешите всего на минутку?
- Входи.
Стараясь не смотреть в мою сторону, Павлин отдал салют. Домициан оттолкнул меня и тоже отсалютовал - с улыбкой. Я задалась мысленным вопросом, не собирается ли он заодно убить и Павлина, как только пробьет час его собственной смерти? Лучший друг бога не имеет права пережить своего господина.
- Прибыл некий раб, господин, - произнес Павлин. - Он утверждает, будто ему известно о заговоре против тебя.
- О заговоре? - Домициан присел на ложе. - О боги, который час?
И тут я подала сдавленный рыданиями голос.
- Пошел седьмой, - сказала я и подняла глаза, красные - но не от слез, а от того, что я украдкой их хорошенько терла. - Ты пережил собственную смерть, о цезарь, будь ты проклят!
- Седьмой час? - Домициан перевел взгляд к окну: солнце продолжало клониться к Тибру.
- Седьмой? - в голосе Павлина слышалось недоумение. - Мне казалось, ты будешь следить за ходом часов.
- Меня… отвлекли, - ответил Домициан и расплылся в улыбке. - Наконец-то я поймал Несса на ошибке! Его самого и его звезды! - Господин и бог Рима поднялся с ложа. - Я вновь ощущаю себя молодым! Да я готов завоевать Персию! Возможно, я так и поступлю! Дай мне мой плащ, Павлин. Сегодня вечером я устрою пир.
- А как же раб? - робко напомнил Павлин. - Он говорит, что располагает ценными сведениями.
Домициан задумался, а затем пожал плечами.
- Пусть войдет.
Павлин отослал стражников. Домициан же устроился на краю ложа.
- Войди, раб. Как твое имя?
- Стефан, господин и бог, - раздался в моих ушах раскатистый голос. - Бывший садовник Флавии Домициллы.
Я сосредоточила взгляд на серебряном подлокотнике ложа и продолжала негромко плакать. Каждый нерв в моем теле был натянут, словно струна арфы.
Единственное, что мне было видно, - это повязка, на которой покоилась его якобы больная рука.
Домициан нахмурился.
- Ты располагаешь сведениями?
- Я обнаружил бумаги, и они мне не понравились.
Его жилистая рука, которую я так любила, передала императору свиток с начертанными на нем именами.
- Сенатор Нерва? - удивился Домициан, пробежав глазами свиток. - Ну кто бы мог подумать!
Он принялся разматывать пергамент, и я рискнула поднять глаза. Я увидела, как его взгляд упал на Викса. Мой сын сидел, забытый всеми, сжавшись в комок, в углу - там, где его бросили стражники. Однако подбородок его был гордо вскинут вверх, а взгляд прикован к рабу, которого якобы звали Стефан. К рабу, за спиной которого солнце стояло подозрительно высоко над Тибром, хотя, по идее, шел седьмой час и уже должны были начать сгущаться сумерки.
Домициан быстро обвел взглядом присутствующих. В следующий миг Арий вытащил из повязки кинжал.
Еще мгновение, и лезвие впилось Домициану в пах. Император пронзительно вскрикнул. Демон взвыл от удовольствия. Арий подхватил его вой.
Стряхивая с себя повязку, он ринулся вперед и нанес новый удар. Император вскинул руку, и лезвие вспороло ему мышцы вдоль всей кости. Фонтаном брызнула кровь, капли ее упали Арию на лицо. Я же вдыхала ее запах как головокружительное индийское благовоние.
В тусклом отблеске опала Арий увидел, как Тея, пошарив рукой под ворохом шелковых простыней, что валялись на полу рядом с ложем, вытащила оттуда императорский кинжал и, путаясь в шелке, бросилась в другой конец комнаты, где накрыла своим телом Викса. Первый удар, в пах, стал возмездием за нее. За те рыдания, которые он слышал, пока ждал за дверью. Возмездием за императорский смех.