Ее трясло от страха. Джейми умер от гангрены, когда был ранен на поле боя.
- Мушкетная пуля в руке, миледи. Похоже, он выздоравливает… на свой лад, конечно.
- Он лежит в постели? - допытывалась она. - Доктор был? Робби должен лежать, иначе рана воспалится!
- Доктор, разумеется, осмотрел его, но он отказывается лежать в постели. Вы же знаете, миледи, как он упрям!
- Скажите ему, что он должен лежать, - приказала она. - Нужно каждый день менять повязки и хорошо питаться: бульоны и мясо. Для выздоровления также необходим крепкий сон. Передайте, что я настаиваю! - Она глубоко вздохнула, чтобы немного успокоиться. - Как он выглядит? Лихорадка есть?
Вряд ли она успокоится, когда узнает, что в последнюю их встречу Робби был вооружен до зубов, подумал адвокат, поэтому выбрал менее жестокий ответ:
- Графа, похоже, не слишком беспокоит рана, миледи.
- Слава Богу! - выдохнула она. - Привезите ему мои молитвы.
И, немного поколебавшись, добавила:
- И мою любовь.
- Да, миледи. Постараюсь донести до него ваше сочувствие и ваш привет.
- Скажите ему также, - продолжала она, нерешительно улыбаясь, - что мы снова увидимся, когда он и Джонни вернутся в Голдихаус.
Куттс воздержался от упоминания о том, что они могут увидеться немного раньше. Ему не давали разрешения говорить на подобные темы.
- Я скажу все, мэм, - пообещал он, вставая со стула и кланяясь.
- И еще одно! - выпалила она, в порыве чувств забыв об осторожности. - Скажите, что я не забыла "Балладу о Мюирленде Уилли".
Менее часа спустя, после поспешных сборов, Роксана доставила детей вместе с их горничными, гувернантками и нянями, а также с багажной повозкой, к Карберри, в дом, где наблюдался такой же бурный взрыв деятельности.
Роксану и детей проводили в светлую гостиную второго этажа, там их уже ждали дети Амелии вместе со своими любимцами. Две большие шотландские борзые растянулись на солнце. Попугай приветствовал каждого входящего в комнату визгливым "Гип-гип ура!" и другими, куда более неделикатными словами. Два черных кота расположились на спинках диванов, недовольные суетой сборов.
Амелия и четверо улыбающихся детей поздоровались со вновь прибывшими.
- Я сказала им, что мы спешим, и они пообещали вести себя прилично, пока ты не распрощаешься с нами.
Ее старший сын сделал вид, будто запирает рот ключом, что вызвало волну смеха. Но вскоре все успокоились.
- Помни, дорогая, я просила помогать тете Амелии с детьми, - сказала Роксана старшей дочери Джинни. - А потом напиши мне, как вы все поживаете.
Она поцеловала и обняла дочку.
- Обязательно, мама. Тетя говорит, что у дядюшки появились новые чистокровные скакуны и он даст мне покататься! - с радостной улыбкой объявила девочка. - Когда ты приедешь в Лонгмайр, устроим скачки.
Рокси просияла, гордая дочерью, даже в своем возрасте считавшейся искусной наездницей. Джинни напоминала ей о собственной юности, беспечной и безмятежной, когда самым большим для нее удовольствием были прогулки по лугам и долинам.
- Дядя Дэвид выписал из Эйршира лучшего в Шотландии жокея, так что скачек будет много.
- Я тоже буду кататься верхом, - вмешался ее старший сын Джеймс. - Тетя Мели разрешила мне брать одну из ее лошадей.
- Только будь осторожнее, дорогой, - сказала Роксана, целуя двенадцатилетнего сына в веснушчатый нос. - Некоторые жокеи не щадят никого в пылу скачек.
- Мама, - фыркнул Джеймс, - я уже выше большинства жокеев и смогу за себя постоять.
- Знаю, дорогой, - кивнула она.
Как же быстро вырос ее сын! Через год-другой он уже отправится в университет. А с ней останутся сыновья-близнецы и Ангус.
Дети едва сдерживали нетерпение, так им хотелось поскорее очутиться в деревне. Эндрю и Алекс обняли мать.
- Мы собираемся каждый день удить рыбу! - гордо объявил Алекс.
- И по ночам тоже, - добавил Эндрю. - Тетя Мели разрешила нам спать в лачуге фермера, той, что стоит у озера, и приходить домой только на ужин.
- Я тоже буду рыбачить, - вставил пятилетний Ангус.
- Мальчики, помогайте Ангусу, - попросила Роксана.
Она обняла младшего сына. В отличие от других мальчиков, темноволосых, как их отец Джейми, Ангус совершенно не походил на Килмарнока и имел рыжие, как у Роксаны, волосы и черты Форрестеров. Она всегда считала, что Господь благословил ее, отвергнув кровь Эрскинов, когда посылал ей Ангуса.
- Но он не может ночевать с нами в хижине, - в один голос заявили Эндрю и Алекс.
- Могу, - запротестовал Ангус.
- Не можешь! - крикнул Алекс.
- Джейми останется с вами на одну ночь, верно, Джейми? - осведомилась Роксана.
- Мы с Ангусом переночуем в нашей собственной рыбацкой хижине, - предложил Джейми, всегда чутко относившийся к желаниям матери.
- Нашей собственной! - довольно воскликнул мигом утешившийся Ангус.
- А вы извинитесь перед Ангусом, - приказала Роксана, строго взглянув на близнецов.
- Пусть остается, если захочет, - отступил Алекс.
- Он может поплавать с нами, - добавил Эндрю. - Просто он плачет по ночам, когда уезжает из дома, вот и все.
- Я не буду плакать, - пообещал Ангус, гордый своим статусом взрослого и наслаждаясь теплом материнских рук.
- Почему бы нам всем там не переночевать? - предложила Амелия. - Когда компания большая, под открытым небом не так страшно.
- Я не хочу ночевать в хижине, - запротестовала Джинни. - И Джулия тоже не захочет!
- Тебе и твоей кузине это необязательно, дорогая, - утешила Амелия, зная, что девочки предпочитают болтать по ночам, лежа в постели.
Роксана улыбнулась дочери, которая в тринадцать лет не могла выбрать между верховой ездой, рыбалкой и другими способами времяпрепровождения, более подобавшими юной леди.
- Слушайтесь тетю Мели и дядю Дэвида, - велела она в последний раз, - и когда через две недели я приеду в Лонгмайр, вы расскажете, как жили без меня.
- Только не задерживайся надолго, - с мольбой прошептал Ангус, прижимаясь к матери.
- Приеду, как только смогу, дорогой, - пообещала она, целуя его пухлую щечку. - А теперь поцелуйте меня, родные. В последний раз, а то я не скоро вас увижу.
Когда дети побежали к экипажам, Роксана повернулась к Амелии:
- Не уверена, что они дождутся тебя, и поэтому не стану задерживать. Не провожай, я найду дорогу.
- Миссис Уэйд сумеет удержать их на несколько минут, - ответила Амелия, голос которой прозвучал странно напряженно. - Перед уходом я хочу, чтобы ты взглянула на новую креденцу , которую я купила.
Коснувшись руки Роксаны, она прижала палец к губам.
- Она в кабинете Дэвида.
Роксана озадаченно посмотрела на невестку, но Амелия повела ее к арочному входу в комнату.
- Мне нужен твой совет относительно того, как лучше ее использовать, - продолжала она. - Помнишь тот расписной флорентийский комод в Ангулеме, которым мы так восхищались?
Она энергично закивала, так что черные локоны весело заплясали.
Поняв, что от нее требуется утвердительный ответ, Роксана тоже кивнула:
- Разумеется, помню.
В душе она сгорала от любопытства.
- Пока что я складываю туда книги Дэвида. Но подумываю переставить ее в свою спальню и хранить там белье. Или отвести ее под серебро или дельфтский фарфор. Не уверена… что с ней делать, поэтому помоги мне решить. По крайней мере выскажешь свое мнение.
Амелия молола явную чушь, и голос казался слишком громким в тишине коридора. Открыв дверь, она пригласила гостью войти и тут же так поспешно повернула ключ в замочной скважине, словно за ней гнались все духи ада.
- Что здесь происходит? - нахмурилась Роксана.
У Куинсберри длинные руки. Кто знает, какую ловушку ей могут устроить…
- Тебя желает видеть один человек. - Амелия кивком показала на темную нишу между двумя рядами книжных полок. - И говорите потише, - обратилась она к человеку, который там стоял. - Слуги могут услышать.
Не дожидаясь ответа, она подошла к двери соседней комнаты. Когда Амелия снова обернулась к Роксане, губы ее были плотно сжаты в жесткую линию.
- Я подожду тебя в гостиной, - сказала она, вышла и закрыла за собой дверь на ключ.
Едва Роксана уловила слабый запах лимона, как сразу поняла, что за человек прячется в нише. Конечно же, это Робби! Разрываясь между страхом за него и радостью встречи, она бросилась к нише, охваченная непреодолимым волнением.
- Какого черта ты вытворяешь?
Когда Робби выступил из тени, она даже отшатнулась: глаза его яростно блестели, рот был сжат в тонкую линию, рука лежала на рукояти шпаги, словно они были врагами.