Она потрясена тем, что произошло, повторял он себе, и можно ли осуждать ее за это? Однако Дорина - одна из тех немногих, кто может мне помочь. Жаль только, что она не хочет ни простить, ни забыть.
Дверь открылась, но вместо Дорины и викария на пороге показалась Розабелл. Она весело подбежала к графу, и тот подумал, что эта светловолосая голубоглазая девочка - самое красивое дитя, которое он когда-либо встречал.
- Я увидела вас из окна спальни, - пояснила Розабелл, - и пришла поговорить.
- Это очень мило с вашей стороны, - отозвался граф. - Ваша сестра не позволила мне отправиться с ней в сад, поискать вашего отца.
- Наверное, она хочет помочь ему умыться, - пояснила Розабелл. - Но я хотела еще раз поблагодарить вас за то, что вы позволили гулять в парке и в лесу.
- Вы уже поблагодарили меня, - возразил граф, - и надеюсь, не раз приедете в Ярд. Уверен, что вы знаете о поместье гораздо больше меня.
- прекрасный дом! - воскликнула Розабелл. - Нас часто приглашали туда ко второму завтраку, пока ваш дядя не заболел. Как нас вкусно кормили!
- Надеюсь, так будет и впредь, - улыбнулся граф.
- А какие пирожные с глазурью! - продолжала предаваться воспоминаниям Розабелл.
Такие блюда у нас никогда не подавали! Они просто нам не по карману! - И тихо вздохнув, добавила: - У нас на обед вечный кролик! Клянусь, мои уши все растут и скоро начнут торчать, и если так пойдет и дальше, то у меня появится пушистый хвостик!
- Ужасно печальная история! - рассмеялся граф.
- Знаю, - согласилась Розабелл, - но после смерти мамы у нас всегда нечего есть!
Граф изумленно уставился на девочку.
- Но могу поверить, что это правда!
- Спросите няню, - откликнулась Розабелл. - Она скажет вам, что мы живем на сущие гроши, а как бывает стыдно, когда торговцы отказываются давать нам в кредит, пока мы не оплатим счета!
Граф вспомнил слова Дорины о том, что именно он должен выплачивать жалованье викарию. Должно быть, то, что он выслушал сейчас, было очередной жалобой. Правда, вполне возможно, что Розабелл просто преувеличивает, и неудивительно, что вернувшаяся вместе с отцом Дорина немедленно отослала сестру, велев садиться за уроки.
Викарий, очевидно, успел причесаться и вымыть руки. Слова Розабелл заставили Оскара внимательнее приглядеться к нему. Он уже и раньше заметил, что все члены семейства Дорины необыкновенно худы, но сам викарий выглядел почти изможденным. Граф подумал, не стоит ли начать разговор о жалованье немедленно, но тут викарий сказал:
- Боюсь, милорд, что не смогу предложить вам ничего освежающего, но, может быть, вы выпьете чашечку чая?
- Благодарю вас, с удовольствием. Так хочется пить после всех уговоров, которые нам с вашей дочерью пришлось применить, чтобы убедить Берроуза и миссис Медоуз вернуться в Ярд.
- Вы снова взяли их на работу? - оживился викарий. - Прекрасно! Увольнение таких верных слуг было огромной ошибкой.
Дорина вышла из комнаты, чтобы приготовить чай, и граф, наклонившись вперед, сказал:
- Мне необходима помощь, викарий, - как ваша, так и вашей семьи. Я слишком медлил с возвращением сюда и не знал, что человек, которого я сделал управляющим, совершил множество несправедливостей от моего имени.
- Вы имеете в виду Ричардсона? - осведомился викарий. - Совершенно согласен с вами. Он восстановил против себя всю деревню, и не упомяни вы об этом, я посчитал бы своей обязан-ностью рассказать о том, что случилось в ваше отсутствие.
- Я уже все знаю, и Ричардсон с сегодняшнего дня уволен.
- Так вы прогнали его? Превосходные новости! Поистине превосходные.
Викарий объяснил графу, как встревожен тем, что фермерам повысили арендную плату, и высказал сожаление по поводу того, что одна семья, жившая в поместье на протяжении двух поколений, получила уведомление о выселении.
Граф записал их фамилию и удовлетворенно кивнул:
- Вы рассказываете именно то, что мне хотелось бы знать, викарий, и все это нужйо немедленно исправить. Вы - единственный, к кому я могу обратиться за советом и помощью. Кроме того, насколько мне известно, ваша жена приходилась мне родственницей.
- Да, она была урожденной Ярд, - кивнул викарий, - и хотя ее семья была против нашего брака, мы были очень счастливы, и я безмерно горюю о ее кончине.
После этого граф поинтересовался, есть ли еще приходы, покровителем которых является владелец поместья. Оказалось, что в округе всего пять таких приходов, хотя два из них в настоящее время бездействовали, и епископ с нетерпением ждал приезда графа, чтобы обсудить с ним возможные кандидатуры священников.
- Одного я не понимаю, - удивлялся граф, - как произошло, что ваше жалованье осталось прежним, несмотря на то, что цены сильно поднялись с начала войны.
- К сожалению, это так, - вздохнул викарий.
Граф путем тактичных расспросов быстро обнаружил, что доход викария был ничтожно мал по сравнению с нуждами семьи. Кроме того, к нему часто обращались бедняки, оказавшиеся в отчаянном положении, и викарий считал для себя невозможным отсылать их с пустыми руками, а потому его собственная семья частенько голодала.
- У моей жены была пожизненная рента, - пояснил викарий, - но после ее смерти мы не получили ничего. Ее отец ненавидел меня, поскольку его красавица дочь могла сделать куда более выгодную партию. Поэтому он составил завещание таким образом, чтобы доход с капитала перешел к ее детям, когда им исполнится двадцать один год. Но до тех пор я не имею права взять даже пенни на их нужды.
- Наверное, ваша дочь Дорина похожа на мать, - заметил граф.
- Совершенно верно, - согласился викарий. - Моя жена была настоящей красавицей, а Дорина - почти ее копия. Однако Розабелл, как вы, вероятно, уже успели заметить, унаследовала голубые глаза и светлые волосы, передающиеся в моей семье из поколения в поколение. Если верить легенде, мои отдаленные предки, были викингами.
Граф, заинтересовавшись, хотел расспросить подробнее, но тут появилась Розабелл и объявила, что Дорина приглашает всех к чаю. Они вошли в столовую, где немедленно появился и Питер, которому не терпелось поговорить с графом о лошадях.
Когда все расселись за столом, накрытым чистой скатертью, граф понял, что Розабелл нисколько не преувеличивала, говоря, что семья голодает: еды действительно было мало - всего несколько аккуратно разложенных сандвичей (по всей видимости, наскоро приготовленных Дориной, когда граф пообещал остаться к чаю), остатки деревенского каравая, крошечный кружочек масла и немного сливового джема в стеклянной вазочке.
Граф заметил, что Розабелл сделала гримаску, когда Питер передал ей джем, и вспомнил, как в детстве терпеть не мог сливы, потому что в школе, где он учился, вечно подавали их на десерт. Однако викарий ничего не заметил и рассеянно жевал сандвич, беседуя с графом о трудностях фермеров и жалуясь на то, что для молодых деревенских парней очень мало работы.
- Не могу удержаться, милорд, чтобы не посоветовать вам срубить одряхлевшие деревья в лесу или вновь открыть гравийные карьеры, заброшенные в течение последних десяти лет. Это позволит мальчишкам, как и их отцам, заняться чем-то полезным вместо того, чтобы торчать на деревенской площади в надежде, что удастся подержать лошадь джентльмену, вздумавшему остановиться в "Зеленом драконе".
- Я обязательно подумаю над этим, - кивнул граф. - Как, по-вашему, мисс Стенфилд, идея неплохая?
Он намеренно обратился к Дорине, сидевшей во главе стола и разливавшей чай. Девушка не делала ни малейшей попытки подключиться к разговору.
- Превосходная, милорд, - ответила она, - но лишь в том случае, если вы действительно собираетесь заняться этим всерьез. Но, боюсь, у вас слишком много времени будут отнимать балы и вечеринки в Лондоне, а в этом случае было бы жестоко будить в людях надежды лишь затем, чтобы потом разочаровать.
- Прекрасно понимаю вас, мисс Стенфилд, - невозмутимо ответил граф, - и думаю, будет неплохо, если вы и ваш отец покажете мне на карте, где находятся эти карьеры, и те участки леса и поместья, на которые мне следует обратить особое внимание. Как вам известно, я здесь человек новый и еще не успел как следует оглядеться.
И с удивлением понял, что снова видит Дорину насквозь: девушке очень хотелось, чтобы граф взял себе в помощники кого-нибудь другого. Но, очевидно, ей на ум не приходило, кто мог бы заменить ее и отца, и граф наконец сказал:
- Кроме того, необходимо как можно скорее назначить нового управляющего на место Ричардсона. Конечно, я намереваюсь принимать самое деятельное участие в делах поместья, но без управляющего все равно не обойтись.
- Жаль, что я еще слишком мал! Иначе я мог бы стать управляющим и ездить на ваших лошадях! - завистливо вздохнул Питер.
- Позже мы обсудим это, - пообещал граф. - Но, боюсь, что тебе придется подождать несколько лет и к тому же сделать достаточные успехи в учебе, прежде чем я смогу назначить тебя на столь важную должность.
И, заметив взволнованный выжидающий взгляд мальчика, добавил:
- Не хочешь завтра прийти в дом? Мы сходим с тобой на конюшни и подберем лошадь, на которой ты сможешь кататься, - после того конечно, как сделаешь все домашние задания.
Питер издал восторженный вопль, и викарий, видя, что мальчик явно затрудняется выразить свою благодарность словами, сказал за него:
- Вы чрезвычайно добры, милорд, но я не могу допустить, чтобы мои дети вам мешали.
- Заверяю вас, они совершенно мне не помешают, - покачал головой граф.
- Если Питер завтра собирается в Большой дом, может, и мне будет позволено прийти? - осведомилась Розабелл.