Она никогда не слышала ничего подобного раньше, но немного успокоилась, слушая слова молитв и отмечая, с какой силой и властностью звучит голос отца, когда он приказывает злому духу покинуть этот дом.
На девушку сама обстановка и молитвы действовали умиротворяюще, и она была уверена, что вскоре после начала церемонии атмосфера в комнате значительно изменилась, и, хотя жалюзи были наполовину опущены, сумрак словно пронизало солнечное сияние, или, скорее, это был свет, исходивший не от светила, а от Высшей силы.
Она встала на колени, когда отец стал произносить последнее благословение, освящая святым распятием все четыре стороны и осеняя крестом графа.
Больной открыл глаза, но Дорине показалось, будто он не спит уже давно и сознает, что происходит.
На какое-то мгновение - в комнате воцарилась тишина. Потом викарий, чувствуя себя так, словно по-настоящему сражался с демонами, вышел из комнаты, чтобы собраться с силами.
Дорина встала.
- Это было очень впечатляюще, - тихо заметил Гарри, а граф прошептал:
- Я чувствую себя лучше. Спасибо, Дорина!
Девушка словно вернулась издалека в повседневный мир, где от нее требовались практичность и деятельность. Она подошла к столу, где оставила снадобье из трав, которое давала графу раньше. Там еще оставалось достаточно, и, наполнив стакан, Дорина поднесла его к губам графа. Тот молча выпил. Дорина подумала, что придется сделать новую порцию, чтобы хватило на всю ночь.
Викарий вернулся в комнату. Теперь, без стихаря и сутаны, он выглядел очень красивым и, как заметила Дорина, казался гораздо крепче благодаря угощению, присланному графом.
- Как вы себя чувствуете, милорд? - спросил он.
- Немного лучше, - выдохнул граф, - и спасибо за то, что пришли, и за службу, которую только что провели.
- Я уверен, что сумел победить дьявола, - отозвался викарий, - но все равно после того, что рассказала Дорина, считаю необходимым каким-то образом помешать Джарвису осуществить новую попытку убийства.
- Я уже думал об этом, - вставил Гарри. - Очевидно, он считает, что яд подействовал, и сейчас ждет в Лондоне известия о смерти графа Ярдкомба.
- В таком случае он будет разочарован, - ответил граф.
- Неплохо бы, - продолжал Гарри, - проучить его так, чтобы он навсегда запомнил этот урок!
Все в комнате взглянули на него, и граф медленно выговорил:
- Конечно, самым большим удовольствием было бы изметелить его как следует кулаками или вызвать на дуэль, но если он надумал избавиться от меня, то обязательно совершит вторую попытку, и на этот раз уже не промахнется!
Дорина в ужасе вскрикнула:
- Вы думаете, что он снова попытается убить вас?
- Конечно, - кивнул граф. - Он по уши в долгах и сможет заплатить их только в том случае, если получит наследство.
- Но как можно жить месяц за месяцем, год за годом с сознанием того, что над твоей головой нависла угроза гибели? - охнула Дорина.
- Именно это я и чувствую, - покачал головой граф.
- Но это невыносимо! - воскликнул викарий. - Необходимо сделать что-то, и сейчас же! Я поговорю с Джарвисом.
- Сомневаюсь, что он послушает тебя, папа, - возразила Дорина, зная, что Джарвис презирает отца и всю их семью за бедность и преданность Господу. Как же он должен их ненавидеть, раз сам поклоняется сатане и его приспешникам!
- Но что же делать? - беспомощно спросил викарий.
- Необходимо придумать что-то, - твердо сказал Гарри. - Как верно говорит ваша дочь, ни один человек не способен спокойно жить, когда над головой висит дамоклов меч, зная, что еда может быть отравлена и каждую минуту он может быть прострелен пулей или стать жертвой несчастного случая.
- От твоих слов мне стало еще хуже, - объявил граф, слегка улыбаясь, и по тону его голоса Дорина с облегчением поняла: противоядие победило яд, и теперь не стоит спрашивать у графа, есть ли у него еще тошнота.
Очевидно, он действительно находится на пути к выздоровлению.
- Если тебе так нехорошо, Оскар, - встревожился Гарри, - мы можем спуститься вниз и поговорить там.
- Но вы обсуждаете мою жизнь, - запротестовал граф, - и я предпочел бы, чтобы вы оставались здесь. Я хочу слышать все до последнего слова и принимать участие в выработке планов.
- Тогда мы, конечно, останемся, - объявила Дорина. - Но вы не должны переутомляться. Насколько мне известно, вам сейчас должно быть трудно говорить и глотать.
- Откуда вы знаете? Я не имел ни малейшего понятия, что вы прекрасно разбираетесь в травах и обладаете таким множеством талантов!
- Я всему выучилась от матери, - объяснила Дорина. - Все деревенские жители приходили к ней, когда заболевали, и поскольку снадобья творили чудеса, считали ее доброй волшебницей.
Она невольно взглянула при этом на отца, и викарий нерешительно подтвердил:
- Боюсь, это правда. Сам я не одобряю колдовства ни в какой форме, но люди легче верят в волшебство, чем в целебные силы природы.
- Так или иначе, - улыбнулся граф, - я очень благодарен Дорине за лечение. Утром я не мог ни говорить, ни глотать и думал, что вот-вот умру.
- Именно на это и надеялся ваш кузен Джа-рвис! - рассерженно перебил Гарри. - Дайте мне только добраться до этого молодого человека, он у меня неделю ни ходить, ни говорить не сможет!
- Он приедет, - спокойно заметила Дорина, - полный решимости добиться своего и стать графом Ярдкомбом.
Наступило гробовое молчание. Наконец Дорина воскликнула:
- У меня идея!
- Какая именно? - поинтересовался Гарри.
- Я подумала о том, что вы сейчас сказали, мистер Харрингтон.
Гарри недоуменно поднял брови, но девушка продолжала:
- По вашим словам, Джарвис будет ждать в Лондоне известий о смерти кузена. Что, если мы распустим слухи о тяжелой болезни графа? Думаю, кузен Джарвис немедленно поспешит сюда, чтобы завладеть наследством, и мы сумеем запугать его угрозами или насилием, чтобы ему больше и в голову не пришло решиться на такое еще раз.
Мужчины, не отвечая, обдумывали слова девушки, и Гарри заговорил первым:
- По-моему, вы правы, мисс Стенфйлд. Лучше всего дать ему понять, что мы все знаем, а если он снова подвергнет опасности жизнь Оскара, его немедленно арестуют по подозрению в убийстве и повесят.
- Думаете, на него это подействует? - спросил викарий.
- Я скажу ему так, что подействует! - взорвался Гарри. - Другого выхода ведь все равно нет, верно?
Граф продолжал молчать, и Дорина спросила:
- Но как заставить Джарвиса поверить, что его кузен смертельно болен?
- Напишу ему письмо, - решил Гарри, - причем настолько дружелюбное, что ему в голову не придет, будто его подозревают.
- Что вы сообщите ему, мистер Харрингтон? - спросил викарий.
- Напишу, что мой друг Оскар при смерти и я посчитал нужным уведомить родственников. Но поскольку я никого не знаю, то прошу его приехать в Ярд и помочь мне отыскать ближайшего наследника.
- Как умно! - воскликнула Дорина. - Конечно, вы так долго пробыли за границей с графом, что никого не знаете из его родных, кроме Джарвиса.
- Совершенно верно, - согласился Гарри. - Он, говоря по правде, единственный из семейства Ярдов, с кем я знаком, - помимо графа, конечно, - и Джарвис скорее всего ничего не заподозрит.
- Но будьте осторожнее, - предупредил викарий, - не причините Джарвису Ярду никакого физического ущерба, чтобы тот не сочинил трогательную историю, способную склонить на его сторону симпатии окружающих.
- Вряд ли кто-то посочувствует злонамеренному убийце! - бросил Гарри. - Лично я уверен, что, не обладай мисс Стенфилд знаниями о ядах и противоядиях, едва ли мы сейчас смогли бы так мирно беседовать! Скорее договаривались бы о похоронах!
- Неужели я был так плох? - вмешался граф. Он все еще говорил медленно, но уже связно, и лицо чуть порозовело. Он выглядел почти здоровым. Однако Дорина, зная, как долго сохраняется действие яда, сказала:
- Думаю, нашему пациенту необходимо поспать немного, так, чтобы его не беспокоили. Мы уже обсудили главное, а.о деталях можем поговорить и без него.
Граф хотел было воспротивиться, но Дорина положила руку ему на плечо:
- Пожалуйста, будьте благоразумны, - умоляюще шепнула она. - Вы можете сами не сознавать, каким тяжелым было ваше состояние совсем недавно, поэтому поверьте мне: вам лучше не переутомляться, несмотря на то, что ваша жизнь уже вне опасности.
Веки графа чуть опустились, но в глазах мелькнула веселая искорка:
- Прекрасно, доктор! Пока что придется смириться с вашими наставлениями, но потом я сумею отыграться!
Они вышли из комнаты, оставив камердинера дежурить у постели больного, и как только расселись в уютном кабинете, Гарри объявил:
- Вы, конечно, сочтете, что я преувеличиваю, но опасно оставлять Оскара одного!
Глаза Дорины широко раскрылись.
- Вы хотите сказать… что Джарвис может попытаться его убить?
- Говоря по правде, ваш кузен просто безумец, - отозвался Гарри. - Его нужно запереть в сумасшедшем доме, но пока он на свободе, желание стать графом будет толкать его на самые дикие поступки, и он не остановится ни перед чем!
- То есть… - начал викарий.
- То есть, - перебил Гарри, - придется считаться с тем фактом, что Джарвис может застрелить Оскара, ударить кинжалом или задушить, особенно теперь, когда отравление не удалось. Я бьи на войне, и поверьте, опаснее всего загнанный в угол враг. Он не погнушается никакими средствами, лишь бы достичь своей цели!
Вспомнив бессвязные вопли Джарвиса, призывавшего сатану, Дорина мысленно согласилась с Гарри.