Она развернула его и прочитала приглашение от королевы Шарлотты провести некоторое время во дворце в качестве придворной дамы.
- К чему это? - спросила она и добавила:
- Разумеется, я не поеду.
- Было бы неразумно уклоняться от обязанностей перед королем.
- Он не имеет права… - Она замолчала, пытаясь справиться с замешательством. Это было совсем не то, чего она ожидала в этот вечер.
- Вы привлекли внимание короля, леди Аррадейл. Вы обращались к нему с просьбой разрешить вам занять место в парламенте.
- А почему бы и нет? - спросила она. Диана знала, что это безнадежное дело, однако такое ущемление прав женщин раздражало ее. - Мое графство даже не представлено в парламенте. Графский титул позволяет занимать место в палате лордов, и я также имею право на это.
- У вас детские представления о правах и требованиях.
- Вы считаете меня ребенком, милорд?
- В этом вопросе да. Вероятно, сказываются пробелы в образовании.
В душе у Дианы медленно закипал гнев.
- У меня широкое и достаточно полное образование.
- Вы слишком долго жили на севере, вдали от столицы.
- Мне нравится север.
- Потому что здесь вы можете играть в свои детские игры, не заботясь о последствиях.
Она сердито смотрела на него, но под маской гнева затаился страх перед неподдельной серьезностью маркиза.
- Как намерен король поступить со мной? Заключить в Тауэр?
- Надеюсь, нет. Тогда я на вашем месте обратился бы к закону о неприкосновенности личности.
- И король подчинился бы закону?
- Он вынужден был сделать это в случае с мистером Уилкисом. В нашей стране в отличие от Франции человека не могут заключить в тюрьму по воле короля, но могут отдать под суд. Однако неприятности, с тех пор преследующие мистера Уилкиса, служат напоминанием, что у короля острые зубы и он может кусаться.
Уилкис написал статью в газету "Северная Британия" с критикой короля, за что был посажен в Тауэр, но сумел отстоять свои права, являясь членом парламента.
Диана пыталась справиться с волнением. "Надо проявить железную волю", - мысленно повторяла она. Ее могущественный предок не испугался монарха, хотя был в те годы моложе ее.
- Здесь нет сходства, милорд. Я не писала статей с критикой короля. Я не сделала ничего противозаконного и ничем не оскорбила его величество.
- Я тоже так считаю, и тем не менее вам грозит опасность.
- Почему? Только из-за того, что я обратилась с просьбой разрешить мне представлять в парламенте мое графство? Разве у меня нет права?..
Граф жестом остановил ее.
- Не стоит сейчас говорить о правах. Ваше ходатайство возмутило короля, как возмутит и большинство мужчин, если они узнают о нем. Я уверен, король сделал на вашем прошении пометку: "противоестественное" или "бунтарское". Хуже того, оно привлекло внимание короля к вашей персоне - молодой незамужней женщине, имеющей власть в той части страны, которая склонна к смуте и расположена в непосредственной близости к Шотландии, все еще представляющей угрозу монаршей власти.
- Я не заговорщица, - не сдавалась Диана, - а верноподданная его величества, и король не может просто так расправиться со мной. Пэры да и вся нация не станут мириться с таким произволом!
- Я тоже.
Диана удержалась от пренебрежительной усмешки: как бы там ни было, поддержка маркиза могла бы иметь значительный вес.
- И какая же опасность угрожает мне, милорд?
- Во-первых, вас могут заставить выйти замуж. - И добавил, не дожидаясь ее ответа:
- А во-вторых, вас могут объявить душевнобольной. Я был бы очень огорчен, если бы не смог защитить вас от всего этого.
- Но не более чем я, - тихо сказала она, внезапно почувствовав, как к горлу подступил ком и по спине пробежал холодок.
Отбросив всякий этикет, Диана встала и налила себе бокал красного портвейна. После второго глотка, принесшего некоторое облегчение, она повернулась к маркизу.
- Он не может сделать этого, не так ли? Объявить меня сумасшедшей?
- Только своей волей - нет. Однако определение безумия того или иного человека весьма интересный вопрос. Вы читали недавний отчет парламентского комитета?
Диана утвердительно кивнула:
- Многие так называемые сумасшедшие упрятаны своими недругами за большие деньги в частные сумасшедшие дома. Отмечено несколько скандальных случаев, когда женщины избавлялись таким образом от своих отцов или мужей. Я приняла необходимые меры, чтобы в моем графстве этого не было. Думаю, такое сфабрикованное обвинение мне не грозит.
- Пожалуй. Однако решение комитета не касается людей, отправленных в дома умалишенных по медицинским заключениям, так что нетрудно найти какого-нибудь доктора, который сочтет безумием чрезмерное увлечение картами или частое посещение театра, а неразумное желание чьего-либо сына или дочери вступить в брак - признаком психического расстройства.
- А также желание женщины выступать в парламенте? - добавила Диана. - Или ее намерение никогда не выходить замуж?
- Совершенно верно.
- Все-таки я не думаю, что король - даже на основании медицинского заключения - сможет за это заключить под стражу титулованную аристократку.
- Вот почему вам необходимо поехать на юг. Вы часто бывали в Лондоне?
- Дважды. Первый раз - шесть лет назад, чтобы погостить у тетушки, а второй - во время коронации.
"Кажется, тогда я видела маркиза издалека, - подумала она. - Такого самоуверенного, могущественного, о котором говорили таинственным шепотом. Могла ли я предполагать, что однажды он появится в моей жизни и будет находиться так близко от меня!"
- Вам следует чаще бывать в обществе и убедить короля в своей лояльности и благонадежности. Вы должны познакомиться с этим миром и понять, как он устроен, иначе, боюсь, вам не избежать неприятностей.
- С тем миром, где кроется опасность.
- Прошло то время, когда дворяне на севере позволяли себе пренебрежение к югу. И сейчас вас отделяют от него всего несколько дней пути в удобной карете.
Диана поставила бокал на столик и повернулась лицом к маркизу.
- Почему я должна доверять вашему совету?
- Я всего лишь предупредил вас. Неужели вы считаете, что я решил ввести вас в заблуждение?
- Поступки серого кардинала лежат за пределами человеческого понимания.
Его губы тронула едва заметная улыбка.
- Надеюсь. Однако в данном случае меня нечего опасаться. Роза очень расстроится, если вы пострадаете так или иначе, и Брэнд тоже будет огорчен. Я всегда старался оградить свою семью от неприятностей. Думаю, король не станет плохо обращаться с титулованной особой женского пола.
- А как по-вашему, разумно ли заставлять женщину выбирать между замужеством и сумасшедшим домом, если она нетитулованная особа?
- Разве обычная женщина в здравом уме откажется от хорошей партии?
- Мне сейчас не до юмора, милорд. Вы полагаете справедливым, когда кто-то заставляет женщину выходить замуж, будь то отец, брат, опекун или король?
- Нет, я убежденный сторонник Хардвикского акта, и существуют также другие законы, защищающие женщин от насилия. Мы должны считаться с реальностью этого мира. Если король предложит вам достойного жениха, едва ли удастся отказаться, не обидев его и не подвергнув себя опасности прослыть безумной. Но мы можем избежать этого, если вы будете действовать рассудительно.
Диана подозрительно посмотрела на него:
- Что значит рассудительно?
- Вы уже однажды сумели сыграть роль служанки и, думаю, сможете так же хорошо сыграть роль простой добропорядочной леди.
- Я и есть добропорядочная леди, лорд Родгар.
- Не придирайтесь к словам. Если вы приедете в Лондон и будете вести себя разумно, то сможете успокоить короля и развеять его подозрения.
- А если он представит мне будущего мужа?
- Тогда вы попросите его разрешения самой сделать выбор. Король очень любит королеву и с уважением относится к идеалам супружеской любви. Это может поколебать его решимость.
- А если нет?
- Из письма следует, что время вашего пребывания в Лондоне ограничено. В августе королева должна родить, и тогда супружеская чета потеряет интерес ко всему остальному. Они очень заботливые родители. Если вам удастся убаюкать их бдительность, вам, несомненно, разрешат вернуться сюда.
- Тогда я буду петь им самые нежные колыбельные песни.
- Я вижу, вы поняли меня.
- Мне позволят вернуться домой, но с подрезанными крыльями, чтобы я больше никогда не высовывалась, - с досадой проговорила она.
- Если вы не встревожите короля своим поведением, то сможете продолжать жить здесь, как обычно.
- Да, птичка в клетке знает, что окружена прутьями.
- Леди Аррадейл, я предлагаю вам наиболее удачный выход из положения.
Диана осушила свой бокал.
- Что произойдет, - спросила она, - если события будут развиваться не так, как вы ожидаете? Что, если король будет настаивать на моем замужестве, предложив одного из своих фаворитов? Что, если в случае моего отказа он все-таки попытается заявить о моем безумии?
- Тогда, - сказал маркиз, - вы выйдете замуж за меня.
Диана вздрогнула от неожиданности и едва сдержалась, чтобы не ответить грубостью, но промолчала.
- Что ж, разумно, - наконец признала она.
Маркиз слегка наклонил голову.
- Я доволен, что ваш рассудок взял верх над инстинктами.
- Это самая лучшая гарантия моей безопасности, - сказала Диана, скрывая замешательство. - Это спасет меня от угрозы насильственного замужества или сумасшедшего дома, поскольку вы можете оказать влияние на короля.