Фортуна, забывшись, назвала маркиза тем именем, которым называла его про себя, а он, хотя и заметил это, ничего не сказал. Он не отрываясь глядел на дорогу и, казалось, о чем-то глубоко задумался.
Они снова проехали по Вестминстерскому мосту, но теперь пересекли площадь, где проходили парады гвардии, и повернули на Сент-Джеймс-стрит.
Маркиз прекрасно видел, что джентльмены, заходившие в клубы и выходившие из них, останавливались посмотреть на них. В окне "Белого клуба", имевшем форму арки и недавно установленном Бо Бруммелем, он увидел лорда Хорнблоттона и понял, что члены этого заведения скоро начнут рьяно обсуждать, кто это ехал с ним в фаэтоне.
Фортуна прекрасно понимала, что вызывает всеобщий интерес. Она с удовольствием смотрела по сторонам, широко раскрыв горящие от возбуждения глаза. Солнечный свет подчеркивал изысканную белизну ее кожи и высвечивал золотые нити в ее белых волосах.
Когда они подъехали к Мерил-Хаус на площади Беркли, Фортуна импульсивно повернулась к маркизу.
- Спасибо вам, - произнесла она, - за эту замечательную прогулку. Я знаю, что вы только притворяетесь безразличным и что вы обязательно постараетесь облегчить жизнь этих бедных людей. Я чувствую, что скоро, очень скоро ваши дела пойдут на лад.
- Быть может, вы принесете мне удачу, - произнес маркиз глубоким голосом, и на лице его на этот раз не было пренебрежительного выражения.
- Я надеюсь на это, - мягко ответила она, - всем сердцем надеюсь.
Больше в тот день Фортуна не видела маркиза. Дома ее ждала мадам Иветт, и она провела полдня, стоя перед зеркалом и примеряя одно платье за другим.
- Мне не нужно так много платьев! - воскликнула она наконец.
- Вам понадобится гораздо больше, - произнесла мадам Иветт с приятным французским акцентом. - Вы ведь не хотите, чтобы наш красавец маркиз стыдился вас, правда?
- С такими платьями ему не придется меня стыдиться, - улыбнулась Фортуна. - Но вы правы, мадам, мне хочется сделать ему приятное. Он будет доволен, как вы думаете?
- Разумеется, - сказала мадам Иветт. - Милорд toujours имел - как бы это выразить - глаз на красивых девушек!
Фортуна ничего не ответила, а мадам Иветт добавила с коротким смешком:
- А красивые девушки имеют глаз на него, правда?
Фортуна вспомнила страстную мольбу, с которой обращалась к маркизу леди Шарлотта. Это было глупо, но она слегка ревновала его ко всем этим женщинам, которые, как ей представлялось, протягивали к маркизу руки, желали его и томились, совсем как леди Шарлотта.
Но какое ей до всего этого дело?
Она жила в доме маркиза в качестве гостьи. Он потратил кучу денег на ее наряды и катался с ней в парке - такой привилегии давно уже не удостаивалась ни одна женщина. А сегодня будет прием.
Именно от мадам Иветт Фортуна узнала о том, что она должна будет присутствовать на обеде, на который, как она уже слышала, маркиз пригласил своих друзей.
- Это платье должно быть самым красивым из всех, - заявила мадам Иветт.
- Почему? - спросила Фортуна.
- Потому что первое впечатление важнее всего, - ответила француженка. - Стоит только внушить джентльмену, что vous êtes ravissante, как он - voila - будет всегда в это верить.
- Тогда это должно быть совершенно особое платье, - серьезно ответила Фортуна.
Интересно, сможет ли она затмить красотой тех женщин, которые вздыхали по маркизу и жаждали его внимания? Быть может, он сейчас у леди Шарлотты, подумала она и тут же вспомнила, что в Лондоне находится герцог.
Нет, маркиз сейчас играет с ним в карты в "Белом клубе", в этом не может быть сомнений. При этой мысли ее настроение почему-то улучшилось.
Наконец пришла миссис Денверс и отослала мадам Иветт.
- Молодая леди еле держится на ногах от усталости, - сказала она. - И если вы не дадите ей отдохнуть, то ни ваше платье, ни чье-либо другое ей не поможет. Она должна поспать хотя бы часок, прежде чем мы начнем одевать ее к обеду. Не могу понять, почему все это должно делаться в такой спешке! Ну вот, наконец, и его светлость прибыл.
- Сколько человек будет на обеде? - поинтересовалась мадам Иветт.
- Тридцать приедут к обеду и столько же, если не больше, после него, - сообщила миссис Денверс. - А его светлость настоял, чтобы столы были накрыты в большом зале, которым не пользовались, насколько я знаю, уже девять или десять лет.
- А где этот большой зал? - спросила Фортуна.
- Дед его светлости пристроил его позади дома, - ответила миссис Денверс. - Хорошо, что я следила за тем, чтобы там всегда было чисто и туда можно было бы в любую минуту запустить гостей, а то представляю, какой бы я имела вид, когда его светлость велел мне подготовить большой зал к вечернему большому приему!
- Так и надо поступать! - улыбнулась Фортуна. - Гораздо интереснее устроить пирушку неожиданно, чем готовить ее в течение долгих месяцев.
- Мадемуазель права, - заявила мадам Иветт. - Самые лучшие события в жизни - это незапланированные события, вроде влюбленности например.
Миссис Денверс фыркнула:
- Меня заботит лишь одно, мадам, - отдых мисс Фортуны.
- Ну хорошо, отдаю ее вам, - согласилась мадам Иветт. - Я хочу, чтобы сегодня вечером она выглядела ravissante, и тогда у меня не будет отбоя от клиентов. Alors светские дамы решат, что мои платья и их превратят в красавиц. C'est fou - никто не будет выглядеть краше нашей мадемуазель!
- Постараюсь быть для вас хорошей рекламой, - улыбнулась Фортуна.
Миссис Денверс увела ее в комнату с опущенными шторами и велела лечь спать. Но Фортуна была так возбуждена, что не смогла уснуть.
Что это будет за прием? Будут ли там танцы? И если будут, то пригласит ли ее маркиз на танец? При мысли о том, что она окажется в его объятиях, у нее перехватило дыхание. Он так прекрасен, ее Аполлон, о котором она мечтала с самого детства!
"Как хорошо он управляет лошадьми, - подумала она сквозь сон. - Даже настоящий Аполлон не мог бы выглядеть прекраснее маркиза, когда он едет вот так, со сдвинутой набок высокой шляпой".
Перед тем как в гостиной, граничащей с большим залом, появился маркиз, одетый в новый роскошный сюртук из темно-синего атласа, в ней уже начали собираться приглашенные.
Гостям были предложены вина на самый разнообразный вкус, но, пока дворецкий объявлял одного джентльмена за другим, сэр Гай Шеррингтон задал вопрос, который был у всех на устах:
- Во имя всех святых, Сильванус, скажи нам, это что, мальчишник? Мы-то ожидали совсем другого.
- Надеюсь, вы не разочаруетесь, - ответил маркиз. - Я пригласил весь кордебалет оперного театра, и, как только спектакль закончится, балерины будут здесь. Многие из них только недавно приехали в Англию, и я надеюсь, что новые лица помогут прогнать унылое, я бы даже сказал, пресыщенное выражение с ваших физиономий.
- Ты гений, Сильванус! - воскликнул один из его друзей. - Ты всегда придумаешь что-нибудь оригинальное! Весь кордебалет! Во втором ряду там танцует одна малютка, которая, как мне говорили, просто неотразима - хотя осмелюсь предположить, мне она не по зубам.
- В этом-то вся и беда, - пожаловался мужчина постарше. - Эти иностранки думают, что все британцы - миллионеры. Эта большеглазая парижанка, которую я содержал в прошлом году, проделала в моем кармане такую огромную дыру, что я до сих пор не могу ее залатать.
- Лично я считаю, что женщинам нечего делать на обеде, - с манерной медлительностью проговорил одетый по последней моде франт. - Во время еды следует вести приятную и, по возможности, остроумную беседу. Женское хихиканье надо оставить на десерт.
- Пожалуй, ты прав, - согласился маркиз, - но на нашем обеде будет присутствовать дама - я пригласил одну леди, с которой вы, я уверен, будете рады познакомиться.
В ту же минуту дворецкий объявил с излишней помпезностью:
- Мисс Фортуна Гримвуд, милорд.
Все головы повернулись к двери, и со многих уст сорвался возглас удивления и интереса. В дверях стояла Фортуна.
На мгновение она застыла, в легком замешательстве разыскивая среди моря незнакомых лиц маркиза. Да, Иветт превзошла себя, подумал он.
На Фортуне было платье не белого цвета, как можно было ожидать, и не пастельных тонов, модных в то время, а изумрудно-зеленого оттенка.
Оно было расшито крошечными жемчужинами, отливавшими серебром и умело прикрепленными к воздушной материи, похожей на кисею.
Кожа и волосы Фортуны, оттененные насыщенным изумрудным светом, казалось, сверкали белизной. Платье с высокой талией, украшенное бархатными лентами под ее маленькой грудью, делало ее похожей на нимфу, возникшую из волн разбушевавшегося моря.
Она была так мила и необычна, что самая критически настроенная публика в стране, завсегдатаи клубов на Сент-Джеймс-стрит, и самые ядовитые сплетники прикусили на мгновение свои языки.
Наконец, Фортуна увидела маркиза, стоявшего неподалеку, и бросилась к нему, при этом лицо ее засияло, словно солнце, выглянувшее из-за туч. Это было импульсивное движение ребенка, бегущего туда, где он найдет безопасность и покой.