- Ничего не произошло, - иронически ответил он. Я уселась за стол и не предложила ему сесть.
- Что вы имеете в виду? - спросила я. В моем голосе слышались суровые нотки.
- Я имею в виду, что люди не хотят работать, - объяснил он. - После того как вы вчера уехали, они собрались вокруг старого Тайка…
- Гаффера Тайка, - поправила я.
- Да, да, Гаффера Тайка, - повторил он. - И объявили, что пойдут домой обедать. А после обеда никто из них не вернулся.
- А потом? - резко спросила я.
- Потом я пошел их искать, - голос Брайена звучал почти обиженно. - Но никого не нашел. Казалось, что деревня за один день вымерла, либо они все заперлись и затаились. Экр вчера был как призрак.
Я кивнула. Это было почти восстание, так дальше продолжаться не может. Люди Экра нуждаются в работе, дать ее может только Вайдекр. Им нужна земля, но эта земля принадлежит нам. Им нужна крыша над головой, но они все арендуют свои дома у нас. Никаких восстаний здесь не будет. Они привыкли к нашей доброте и великодушию, они забыли, что такое власть сквайра. Я не хочу злоупотреблять ею, но мне нужно, чтобы земля была. огорожена, и на поле росла пшеница.
- А сегодня? - спросила я.
- Сегодня - то же самое, - на работу никто не вышел. Они не хотят это делать, миссис Мак Эндрю. Я сверкнула на него глазами.
- Будьте добры, прикажите на конюшне запрячь мою коляску, - с ледяной вежливостью сказала я Брайену. - Вижу, что мне самой придется заняться этим делом.
Через минуту он уже ждал меня на улице, сам он приехал верхом, на довольно неплохой лошадке.
- Следуйте за мной, - сказала я тоном, каким разговаривала с нерадивыми слугами, и ударила лошадь кнутом.
Я мчалась в Экр. Сказки о молчащих коттеджах могли сойти для Джона Брайена, а я-то знала, что за каждым окном прячется человек. Я остановила коляску около каштана в центре деревни, и это должно было стать сигналом к началу переговоров, будто у меня в руке была палка с привязанным носовым платком.
Я привязала Соррель к одной из нижних веток, уселась в коляску и стала ждать. Я ждала и ждала. Наконец, медленно, одна за другой, стали отворяться двери коттеджей и люди начали собираться на площади, натягивая картузы и кутаясь в овечьи полушубки, по пятам за ними шли жены и дети. Я подождала, пока не собралась достаточно большая толпа, и начала говорить, голос мой был холоден.
- Вчера у нас с вами был небольшой разговор, и вы объяснили мне, чего вы хотите. Я сказала, что требования эти невыполнимы. - Я сделала паузу. Все молчали. - Сейчас Джон Брайен сообщил мне, что вчера никто из вас не вышел на работу. - Я поочередно оглядела всех. Люди не поднимали глаз. - Так же и сегодня.
Я сделала знак Брайену отвязать лошадь и передать мне поводья.
- Выбор за вами, - холодно продолжала я. - Если вы не хотите работать, я пошлю в Чичестер за людьми из работного дома, чтобы они явились и заработали те деньги, от которых вы отказываетесь. Кроме того, я могу нанять рабочих в Ирландии, привезти их сюда, и сдать им ваши дома. - При этих словах в толпе прозвучал стон ужаса. Я дождалась, пока он стих, не сводя с них глаз. Я знала каждого из них, я работала с ними с тех пор, как впервые вышла в поле. Но сейчас я чувствовала, что возвышаюсь над толпой, и смотрела на них, как на грязь на дороге.
- Выбор за вами, - повторила я. - Вы можете согласиться на эту работу и получить положенное за нее жалованье. Или продолжайте голодать. Независимо от вашего решения общинная земля будет огорожена.
Все продолжали молчать. У меня возникло такое чувство, будто они будут продолжать молчать и после моего отъезда. Они были потрясены грубостью женщины, которую любили еще с тех пор, когда она крохотным ребенком разъезжала на толстеньком пони. Они все еще думали, что я - их милая мисс Беатрис, которая никогда не причинит им вреда. А сейчас я смотрела на них с непроницаемым лицом и предлагала им выбор между голодной независимостью и полуголодным рабством.
Они начали работать. Конечно, начали. Эти люди не настолько глупы, чтобы спорить с лендлордом, работодателем и землевладельцем в одном лице. Джон Брайен прискакал ко мне в обеденный перерыв, сообщить, что заборы возводятся, и довольно быстро.
- Вы здорово поговорили с ними, - восхищенно сказал он. - Вы бы видели их лица. Их дух сломлен. Но я бы предпочел работать с ирландцами, это мигом укротило бы деревню. Они выглядели просто больными, когда вы ускакали, миссис Мак Эндрю. Они стояли как высеченные.
Я холодно смотрела на Брайена. Его злоба напоминала мне о той странной роли, которую я играла. И тех отвратительных средствах, которыми при этом вынуждена была пользоваться. Я кивнула.
- Возвращайтесь к людям, - приказала я. - Я хочу, чтобы общинная земля была готова как можно быстрее.
Чтобы не слишком расстраиваться, я сама отправилась туда попозже в сумерках, часов около четырех. Передо мной возвышался новый забор, который отмечал границы участка на этот год. На следующий год мы огородим еще большие земли, потом еще, и так до тех пор, пока не останется только луг для сенокоса, цветы теперь будут расти только там, куда не добраться плугу. Вся общинная земля превратится в громадное поле пшеницы, и этот злосчастный забор, который причинил столько горя Экру, станет всего лишь первым в череде уроков, которые должны научить бедняков, что землей владеем только мы и что через несколько лет они даже ступить сюда не посмеют без разрешения. Но позади забора я видела холмы и долины, утопающие в лесах. И мое сердце болело.
Домой я возвращалась в спешке, чтобы не опоздать к купанию Ричарда. Я хотела успеть натянуть на него кружевную ночную рубашку, потискать его сладкий круглый животик, пощекотать холодными пальцами под мышками. Мне хотелось успеть вовремя, чтобы причесать его волосики и сделать смешной хохолок на затылке, а потом спрятать лицо в теплой шейке и нюхать, нюхать сладкий и чистый запах детского тельца. Но больше всего я хотела видеть его, чтобы уверить себя: у меня действительно есть сын, который обязательно станет сквайром, если я все буду делать правильно и не сойду с ума, разрывая на части живое сердце Вайдекра.
На следующее утро Джон Брайен явился еще до завтрака. Он ожидал в передней, и моя горничная, Люси, сказала мне, что он пришел, когда я еще одевалась. Когда наши глаза встретились в зеркале, я удивленно приподняла бровь.
- Тебе не нравится Джон Брайен, Люси? - спросила я.
- Не могу так сказать, - коротко ответила она. - Я с ним едва знакома. Я знаю только, что у него есть работа и он получает в два раза больше любого из нас в Экре, но он никогда не одолжит ни пенни никому из родни своей собственной жены. Он оставил молодого Гарри Джеймсона без работы на всю зиму, хотя знал, как отчаянно тому нужны деньги. Я не слишком уважаю его. Но большинство в деревне его просто ненавидит.
Я усмехнулась. Люси не была больше деревенской женщиной, поскольку жизнь ее проходила в усадьбе и она могла не заботиться о хлебе насущном. Но в Экре у нее оставались родственники, и от нее можно было узнать, что происходит там.
- Я тоже не люблю его, - ответила я, пока она укладывала мои волосы в высокую прическу, оставив несколько завитков на висках. - Но почему он не на работе сегодня утром? Хватит, Люси. Там, должно быть, опять беспорядки.
Люси еще пару раз коснулась моих волос и послушно отступила.
- Они никогда не кончатся, если вы станете огораживать землю, которая всегда принадлежала деревне, - отважно произнесла она.
Я пристально посмотрела на нее в зеркало и не отводила глаз, пока она не смутилась.
- Эта земля принадлежит Вайдекру, - твердо сказала я.
Продолжая пристально смотреть на нее, я размышляла о том, что если Вайдекр когда-нибудь и станет богаче, а мой сын, в конце концов, усядется в кресло сквайра, то это достанется мне слишком дорогой ценой.
При этой мысли плечи мои невольно передернулись, и я, оторвавшись от зеркала, пошла к Джону Брайену.
- Да? - холодно спросила я. Он судорожно мял в руках шапку, и его глаза тревожно бегали от страха, что он принес мне дурную весть.
- Миссис Мак Эндрю, эти ваши заборы, - заговорил он, сразу забыв свой городской выговор, - они повалили их и сломали. Почти вся работа, что мы сделали вчера, пропала даром.
Моя голова от неожиданности дернулась.
- Это работа Каллера? - резко спросила я. Страх, прозвучавший в моем голосе, заставил Брайена замолчать и странно посмотреть на меня.
- Что за Каллер? - спросил он.
- Какой-то каторжник, - отмахнулась я. - Осенью он сжег плантацию мистера Бриггса. Могло это быть его работой? Или это кто-то из деревни?
- Конечно, из деревни, - уверенно ответил Брайен. - О том, что вы надумали огородить земли, еще никто не успел услышать. Клянусь, я даже знаю, кто это сделал.
- Кто же? - спросила я. Мое лицо, резко побледневшее и покрытое холодным потом, стало приобретать нормальный оттенок. Если это не Каллер, то с любой другой опасностью я справлюсь. На секунду мне показалось, что земля разверзлась у меня под ногами и Каллер, так странно сидящий на лошади, приближается ко мне из мрака преисподней. Но сейчас я уже успокоилась. Брайен прав, никому еще ничего неизвестно.
- Кто из деревни это сделал? - мой голос опять был спокоен.
- Младший сын Гаффера Тайка, Джон. А также Сэм Фростерли и Нед Хантер, - уверенно называл имена Брайен. - Они работали очень медленно и весь день были угрюмы. Они - известные зачинщики беспорядков. К тому же эти парни последними ушли с работы и всю обратную дорогу о чем-то переговаривались. И первыми явились утром. Я заметил, как они улыбались. Готов спорить на недельное жалованье, что это они.