- Нет, - сказала она. - Но я хотела бы видеть Джона, пока он не уехал. - Она сдерживала рыдания огромным усилием воли, но не могла унять текущих слез.
- Видите ли, в карете ему ввели лауданум, и сейчас он спит. Нет необходимости беспокоить себя, леди Лейси.
Селия поднялась на ноги, в каждом ее движении сквозило достоинство, которого я никогда не видела раньше.
- Он думает, что я предала его, - сказала она. - Он верил мне, а я позволила избить его и связать, как будто он преступник, в моем собственном доме. Я не предавала его, у меня и в мыслях не было причинять ему вред. Но я не смогла предвидеть, чем обернется ваш приезд.
Доктор Роуз умиротворяще вытянул к ней руку.
- Леди Лейси, это было сделано для его же блага, - объяснил он. - Его развяжут, как только мы прибудем в мой дом. Он будет окружен самым лучшим уходом. И, если на то будет воля Божия и у мистера Мак Эндрю достанет мужества, он возвратится к вам полностью исцеленным.
- Доктор Мак Эндрю, - ровно выговорила Селия, хотя слезы все еще бежали по ее лицу.
- Доктор Мак Эндрю, - повторил он, подтверждая, что принял это к сведению.
- Я напишу записку и положу ему в карман, - сказала Селия. - Пожалуйста, не уезжайте, пока я не схожу к нему.
Доктор Роуз кивком выразил свое согласие, и она вышла из гостиной ровными шагами, с высоко поднятой головой и мокрыми от слез щеками.
Наступило молчание. За окном, в морозном саду, раздались громкие трели малиновки, отчетливо слышные в морозном воздухе.
- Бумаги о лишении прав? - спросила я.
- Я подписал их как часть доверенности на лечение, - объяснил доктор Роуз. - Он находится под моей ответственностью, пока я не найду, что он поправился. И его делами будет управлять ваш брат, лорд Гарольд.
- Как долго, вы думаете, он пробудет у вас? - опять спросила я.
- Это будет зависеть от него, - ответил доктор Роуз. - Но обычно на полное выздоровление требуется от двух до трех месяцев.
Я кивнула. Времени достаточно. Даже малейшее движение головы причиняло мне невыносимую боль, будто в мой мозг впивались сотни иголок. Все, к чему я стремилась, шло мне в руки, но я не чувствовала от этого радости.
- Я буду докладывать вам о результатах каждую неделю. - Он протянул мне рекламу своей клиники и лечения, а также документы, требующие подписи Гарри. Я приняла их такой же твердой рукой, как его собственная. Но даже пальцы мои болели.
- Вы можете навестить его или же написать, - продолжал доктор Роуз. - Кто-нибудь из вашей семьи даже сможет побыть с ним некоторое время, если пожелаете.
- Едва ли это возможно, - отозвалась я. - Мне кажется, было бы полезнее, если б он не получал писем из дому, по крайней мере, в первый месяц. В последнее время его расстраивали даже самые невинные события. Возможно, самым лучшим будет отсылать предназначенные ему письма обратно мне.
- Как пожелаете, - равнодушно ответил доктор Роуз. Он поднял свой чемоданчик с пола и щелчком закрыл его. Я также поднялась с кресла и пошла к двери. В холле я обнаружила ожидающую нас Селию с запечатанным конвертом в руке.
- Я написала Джону, что у меня и в мыслях не было предавать его, - ровным голосом объяснила она, даже не замечая своих слез. - Я прошу у него прощения, что не смогла предотвратить насилие над ним, в моем собственном доме.
Доктор Роуз кивнул, не отводя глаз от письма. Селия прошла к двери, и он вопросительно посмотрел на меня.
- Вы можете вынуть это письмо из его кармана, по дороге в клинику, - тихо сказала я. - Оно только расстроит его. - Он кивнул и последовал за Селией к карете.
Джона уложили ничком на переднем сиденье, все еще одетого в смирительную рубашку, и прикрыли простым дорожным ковриком. На фоне ярких красок он казался смертельно бледным, но дыхание было ровным, а его лицо, прежде искаженное гневом, было спокойным, как у спящего ребенка. Селия сунула письмо ему в карман, но ее прикосновение разбудило его. Он открыл глаза, казавшиеся огромными.
- Селия, - его голос был тих и невнятен.
- Пожалуйста, не говорите с ним, леди Лейси, - твердо сказал доктор Роуз. - Его не следует тревожить.
Она послушно кивнула и, поцеловав Джона в лоб, отошла от кареты. Доктор Роуз забрался в карету и сел, не сводя глаз с Джона.
Глаза моего мужа не отрывались от Селии, будто она была лучом маяка в бушующем море. Внезапно его взгляд стал осмысленным, и он глянул туда, где стояла я, прямая как шомпол.
- Селия! - его голос стал громче, хоть слова по-прежнему оставались неразборчивыми. - Беатрис хочет Вайдекр для Ричарда.
- До свидания, - резко произнесла я и крикнула вознице: - Поезжай!
Селия сделала несколько шагов за каретой, чтобы Джон мог видеть ее лицо.
- Берегите детей! - выкрикнул он. - Берегите детей от Вайдекра, Селия.
Тут лошади перешли в галоп, колеса загрохотали по гравию, и Селия осталась далеко позади. И его увезли.
Обед прошел в молчании. Селия плакала весь день, и глаза ее были красными и опухшими. Гарри во главе стола ерзал на своем высоком стуле, будто на иголках. Селия все утро поджидала его возвращения и, едва встретив его, попросила не подписывать документа о введении Джона в опеку доктора Роуза и приказать им вернуть Джона домой. У Гарри хватило здравого смысла не обсуждать этого вопроса с Селией наедине и объяснить ей, что я имею полное право решать, какое лечение будет лучше для моего мужа. Селия не нашлась, что сказать на это, но инстинктивно она, видимо, чувствовала, что мне нельзя доверять в вопросах, связанных с Джоном.
Весь обед она просидела, уставившись в тарелку и ни к чему не притронувшись. Я тоже потеряла аппетит. Стул Джона стоял у стены, и комната казалась странно пустой. В моих ушах еще звучал его крик, когда тюремщик-доктор кинулся на него и бросил его на пол. Насилие, совершенное здесь, казалось, разбудило дремавшие призраки, и теперь они на все лады повторяли крики Джона.
Селия даже не пошла в гостиную после обеда, сказав, что хочет посидеть с Джулией. Я с суеверным страхом вспомнила, как Джон тоже пытался спастись в детской, будто только эта комната не была запятнана грехом и развратом. Но я улыбнулась ей со всей теплотой, на которую была способна, и поцеловала на прощание ее лоб. Я думала, что она отшатнется от моего прикосновения, словно оно могло запачкать ее. Но при этом я была совершенно уверена, что Селия, как и мама, даже держа в руках путеводную нить, не посмеет последовать за ней во мрак.
Поэтому мы с Гарри сидели одни, и когда был подан чай, я стала разливать его. Дождавшись, когда он напился чаю и опустошил по своему обыкновению целую тарелку пирожных, я обратилась к Гарри с вопросом:
- Ты подписал документы для доктора Роуза, Гарри?
- Я подписал их, - ответил он. - Они на твоем столе. Но то, что Селия рассказала мне об этом докторе и о Джоне, заставляет меня усомниться в том, правильно ли мы поступаем.
- Да, это была ужасная сцена, - ровным голосом признала я. - Джон вел себя, как настоящий сумасшедший. Если бы оба доктора не оказались на высоте, я не знаю, что могло бы произойти. Селия думает, что она имеет на Джона влияние и может удержать его от пьянства, но сегодняшнее происшествие показало, как она заблуждается. Прошло почти две недели с тех пор, как она стала пытаться контролировать Джона, но он пьет почти каждый вечер. Ондаже набросился сегодня на Селию и обвинил ее в предательстве. С ним едва удалось справиться.
Круглое лицо Гарри выглядело встревоженным.
- Селия не рассказывала мне этого, - сказал он. - Она только объяснила, что доктора были слишком грубы с Джоном и что она боится этого учреждения опеки. Она даже озабочена судьбой его состояния.
- На нее подействовала та чепуха, которую выкрикивал Джон, - ровным голосом произнесла я. - Сцена была просто ужасная. Но дорогая Селия ничего не смыслит в делах. Нет сомнения, что клиника доктор Роуза - наилучшее место для Джона, и, разумеется, над ним должна быть учреждена опека, хотя бы для того, чтобы он не сбежал оттуда в поисках выпивки. Мы знаем, как трудно удержать его от этого. Селия в течение двух недель запирала кладовые, но он все равно ухитрялся где-то раздобыть виски.
Гарри искоса взглянул на меня.
- Ты не догадываешься, как он сделал это, я полагаю? - нервно спросил он.
- Нет, - твердо ответила я. - Не имею понятия.
- Хорошо, я заверю Селию, что мы действуем в интересах Джона, - он шагнул к камину, пытаясь согреть свой пухлый зад, поскольку ночь была холодной. - И я дам ей слово, что его состояние останется в неприкосновенности, пока Джон не вернется домой. У нас есть полномочия, но мы не воспользуемся ими.
- Пока у нас не появится возможность сделать что-либо в его интересах, - согласилась я. - Его состояние должно управляться наилучшим образом во время его болезни.
- Да, конечно, - кивнул Гарри. - Пока у тебя нет никаких планов, Беатрис?
- Совсем, никаких - улыбнулась я. - Все это произошло так неожиданно. Конечно, у меня нет планов.
- А как насчет майората? - нервно спросил Гарри.
- Ах, это! - я потерла рукой лоб, будто пытаясь что-то припомнить. - Давай пока оставим это. Джон будет дома через месяц, и мы сможем обсудить это с ним. Нет никакой необходимости торопиться.
Вздох облегчения, вырвавшийся у Гарри, говорил о многом. Селия, с ее острой интуицией и чувствительностью к неправде, была очень встревожена. И она поделилась своими подозрениями с Гарри. Его вопросы о том, откуда Джон брал выпивку, и его заинтересованность моими будущими планами - все указывало на вмешательство Селии. Никто из нас, кроме меня, не знал, что с нами происходит. Никто, кроме меня, не мог сказать, куда все это нас приведет.