Когда колеса экипажа загрохотали вдали, я вернулась в дом. Гарри уже ушел к себе, сонный от портвейна и светских бесед, но Селия ждала меня у камина.
- Это ты пригласила де Курси, Беатрис? - спросила она. Я заколебалась. В голосе Селии были жесткие нотки, которых я прежде не слышала.
- Я не помню, - помедлила я. - Гарри или я.
- Я уже спрашивала Гарри, - сказала Селия. - Он говорит, что приглашение последовало от тебя.
- Должно быть так, - с легкостью призналась я. - Мы часто приглашаем их к обеду, Селия. Я не думала, что у тебя есть причины не любить их.
- У меня нет таких причин, - ее голос срывался от негодования. - Люблю я их или не люблю - вопрос заключается не в этом, Беатрис. Джон собирался весь день ничего не пить. И никогда больше не пить. Я же сказала ему, что ты дала слово запретить у нас в доме спиртное. Я заверяла его, что он может сидеть спокойно за столом и никто не предложит ему выпивки. Но когда он вышел к столу, оказалось, что перед ним ставят то белое вино, то красное и, наконец, его любимое шампанское. Беатрис, это слишком тяжело для него. Он опять пьян, и утром ему будет плохо. Он чувствует свою неудачу, и он прав. Но это случилось из-за его глупости или же нашего эгоизма.
В ее глазах стояли слезы, но на щеках горели пятна гнева. Я едва могла узнать мою маленькую мягкую невестку в этой разгневанной женщине.
- Селия, - с упреком проговорила я. Ее глаза погасли, щеки слегка побледнели.
- Прости меня, - долгие годы тренировки выработали в ней эту дисциплину. - Но я расстроена из-за Джона. И надеюсь, что завтра же в нашем доме не будет ни капли спиртного.
- Конечно, - согласилась я. - Но если мы приглашаем гостей, вряд ли мы можем угощать их лимонадом. Не правда ли, Селия?
- Что ж, - неохотно признала она. - Но мы не ждем больше никого на этой неделе?
- Нет, - улыбнулась я. - И пока дома только мы, я думаю нам не следует пить, чтобы не искушать Джона. Мы все должны постараться помочь ему.
Селия приблизилась и поцеловала меня в щеку. Но ее губы были холодны. Она вышла, оставив меня у камина смотреть, как из огня возникают пирамиды и замки, пещеры и драконы, и мысленным оком представлять себе долгую череду падений и неудач человека, за которого я выходила замуж по любви.
На следующий день у нас обедал мистер Наллег, и мы подавали вино. Джон выпил бокал, затем другой. Селия и я оставили их за портвейном, и лакей унес Джона в его комнату мертвецки пьяным.
Затем к нам заглянул доктор Пирс и был оставлен к обеду.
- Одна маленькая птичка сказала мне, что у вас сегодня к обеду заяц в винном соусе, а это мое любимое блюдо, - смеющимся голосом сообщил он Селии.
- Кто же эта маленькая птичка? - спросила она, и ее глаза блеснули.
- Самая прекрасная птичка в нашем приходе, - сказал доктор Пирс, целуя мне руку. Лицо Селии было каменным.
На следующий день нас пригласили к обеду родители Селии, и мы все решили, что Джону лучше не ехать с нами.
Селия имела разговор со Страйдом, и я поняла, что она взяла с него обещание не подавать Джону вино и портвейн. Страйд встретил меня в холле. Его лицо выражало покорное терпение. Жалованье нашего дворецкого было достаточно высоким, чтобы он понимал, чьих приказов в этом доме надо слушаться.
- Мистеру Мак Эндрю не подавать ни вина, ни портвейна, - разрешила я, - но в библиотеке вы оставите для него две бутылки виски, стакан и холодную воду.
Страйд согласно кивнул. Его лицо не дрогнуло. Я думаю, что если бы я велела ему поставить в библиотеку виселицу для мистера Мак Эндрю, он бы сделал это, не раздумывая.
- Я велела Ограйду не давать Джону вина сегодня, - сказала мне Селия, когда мы разместились в экипаже.
- Конечно, - отозвалась я. - Надеюсь, что у него нет виски.
- Об этом я не подумала, - она была явно шокирована, - но я чувствую, что он не станет настаивать на выпивке.
- Я тоже надеюсь, - лицемерно произнесла я.
Гарри что-то проворчал, но ничего не сказал.
Вечер показался мне очень длинным. Лорд Хаверинг оказался дома и был счастлив играть весь вечер в карты, если только я была его партнером и сидела напротив, время от времени дразняще поглядывая на него своими раскосыми зелеными глазами.
Но когда мы вернулись домой, усадьба была вся освещена огнями и окна на втором и первом этаже были широко распахнуты.
- Что случилось? - мой голос прервался от тревоги, и я спрыгнула с коляски, не дожидаясь, пока она остановится. - Ричард? Джулия? Или это Каллер?
- Это мистер Мак Эндрю! - объявил Страйд, появляясь в дверях. - Он поджег ковер в библиотеке и разбил весь китайский фарфор.
Гарри издал странное восклицание и, промчавшись мимо меня, распахнул дверь в библиотеку. Там царил хаос. Бесценный персидский ковер почернел и обгорел вокруг большой прожженной в нем дыры. Стеклянные изящные шкатулки оказались разбиты, а несколько напольных цветочных ваз опрокинуты на пол. Книги, сброшенные с полок, разорванные, со смятыми листами, также валялись по всей комнате. И посередине этого разгрома стоял мой муж, в жилете и в ботинках и с кочергой в руках, похожий некоторым образом на Принца Датского в театре бродячих комедиантов.
Гарри замер на пороге комнаты, слишком пораженный, чтобы говорить. Но Селия проскользнула под его рукой и влетела в комнату.
- Что это, Джон? - слова Селии явно выдавали ее беспокойство. - Вы сошли с ума? Что тут было?
Вместо ответа Джон молча показал кочергой на маленький круглый стол, соблазнительно придвинутый к его любимому креслу. На нем стояли две бутылки виски и графин ледяной воды, маленькая тарелка с бисквитами и уже обрезанная сигара.
- Кто принес это сюда? - требовательно спросила Селия и резко обернулась к Страйду. Внезапно она стала как будто выше ростом, ее голова была высоко поднята, глаза сверкали. - Кто принес это сюда? - в ее голосе отчетливо слышались нотки приказа.
- Я, ваша милость, - ответил Страйд. Он смотрел на Селию без страха, но ему еще не приходилось видеть ее такой. Да и никому из нас не приходилось.
- Доктор Мак Эндрю приказал вам? - продолжала спрашивать Селия. Лгать сейчас было невозможно.
- Нет, ваша милость, - сказал Страйд. Но он не признался, что это был мой приказ. Селии это и не требовалось, она уже все поняла.
- Вы можете идти, - резко приказала она и кивком велела закрыть дверь. Мы остались одни в этом разгроме.
Кочерга выпала из рук Джона, плечи ссутулились, будто он испугался содеянного. Я чувствовала, как хочется ему выпить. Но Селия быстрыми шагами, так непохожими на ее обычную скользящую походку, пересекла комнату, схватила обе бутылки за горлышко и швырнула их в камин.
- Это ваших рук дело, Беатрис, - ее голос был полон гнева. - Это вы приказали принести их, так же как вы старались, чтобы в нашем доме каждый день к столу подавалось вино. Вы хотите принудить Джона пить. Вы спаиваете его.
Рот Гарри открылся, как у пойманного лосося. События развивались слишком быстро для него, а Селия в гневе была зрелищем, способным шокировать даже самого невозмутимого человека. Я чувствовала себя немного получше. Мне было любопытно, как будто на моих глазах игривый котенок превращался в грозного хищника. Но я боялась ее новой силы.
- Я - леди Лейси, - сказала Селия. Ее голова была высоко поднята, лицо сияло праведным гневом. Ей никогда прежде не доводилось сердиться, и этот взрыв подхватил и понес ее, как весеннее половодье.
- Я - леди Лейси, - повторила она. - Это мой дом, и я приказываю, Я ПРИКАЗЫВАЮ, чтобы в этом доме ни для кого не было спиртного.
- Селия… - слабо начал Гарри, и она резко обернулась к нему, забыв свое привычное послушание, будто его никогда и не было.
- Гарри, я не могу видеть, как человека губят на моих глазах, и ничего не делать, чтобы спасти его. Я никогда не командовала в этом доме. Я нигде никогда не командовала и не имела к этому никакого желания. Но я не позволю продолжать это.
Гарри робко посмотрел на меня, но я ничего не могла поделать. Я стояла неподвижно, как стоит старый опытный лис, услышав лай собак и звук охотничьего рога. Но мои глаза перебегали от Джона, безмолвного и неподвижного, к Селии, взбешенной от гнева.
- Где ключи от кладовой? - она обратилась к Гарри.
- У Страйда, - еле выдавил он, - и у Беатрис.
Селия подошла к двери и распахнула ее. Как и следовало ожидать, Страйд оказался в холле, стремясь держаться в курсе событий, и выглядел сейчас довольно глупо.
- Принесите мне ключи от кладовой, - велела Селия Страйду. - Все ключи. Ключи миссис Мак Эндрю тоже.
Страйд глянул на меня, я кивнула. Этот поток невозможно было остановить.
Мы застыли в молчании, ожидая, пока Страйд вернется с ключами.
Селия приняла их недрогнувшей рукой.
- Я буду хранить их у себя, пока Джон не поправится и мы не начнем снова подавать вино к столу, - в ее голосе слышалась абсолютная уверенность. - Гарри, ты не возражаешь?
Гарри сглотнул и сказал:
- Нет, моя дорогая.
- Беатрис? - ее голос был таким же каменным, как и ее лицо.
- Разумеется, если ты настаиваешь, - я приподняла брови с видом полной невинности.
Она проигнорировала мой жест и обернулась к Страйду.
- Мы с вами пойдем и запрем двери кладовой сейчас же, если вы не возражаете. И пришлите камердинера доктора Мак Эндрю, чтобы отвести его в комнаты. Он не совсем хорошо себя чувствует.
- Камердинер мистера Мак Эндрю сегодня выходной, - начал было Страйд. Селия отреагировала мгновенно.
- Доктора Мак Эндрю, вы хотите сказать, - исправила она, в упор глядя на него.
- Доктора Мак Эндрю, - повторил он.