Эйнсли промолчала. Приняв это за согласие, Рональд подозвал к себе норманнского предводителя и объяснил, как найти пещеру, где все они могли бы укрыться от непогоды. Девушку охватили смешанные чувства: гнев боролся с отчаянием. На удивление, страха она не испытывала. Не объяснялось ли это тем, что норманнский рыцарь был ей приятен? При этой мысли Эйнсли почувствовала отвращение к самой себе.
Впрочем, она тут же попыталась избавиться от этого ощущения. Норманн мог бы запросто убить ее, а между тем до сих пор он не причинил ей никакого вреда. С таким же успехом ее уже давно могли бы изнасиловать - или он сам, или его люди. Однако пока, слава Богу, этого не случилось. Эйнсли была не глупа и хорошо понимала, что ее честь все еще в опасности, но по крайней мере сейчас у нее появилась уверенность, что она не пойдет по рукам. Леденящий душу страх - воспоминание о судьбе, постигшей ее мать, - понемногу отступал. Вспомнив, с какой решительностью она объявила Рональду, что убьет себя при попытке ее изнасиловать, Эйнсли горько усмехнулась.
Подошел предводитель норманнов, и это застало ее врасплох. По выражению его лица девушка поняла, что не сумела скрыть своих тайных мыслей.
- Почему ты такая печальная? - спросил он.
- Думаю о том, какой я оказалась трусихой, - ответила она, направляясь к своей лошади.
Гейбл последовал за ней.
- Ты не трусиха, - возразил он, покачав головой. - Никто не усомнится в твоей храбрости. Ты сражалась со мной с отвагой, которой мог бы позавидовать любой мужчина.
Эйнсли понимала, что он искренен в своей похвале, но настроение ее от этого не улучшилось.
- Но я жива.
- А разве разумнее было бы умереть?
- Наверное… По крайней мере тогда не пострадала бы моя честь. Понимаешь, я дала клятву - если мне будет угрожать бесчестье, я лишу себя жизни. А вместо этого пытаюсь уверить себя, что никакой угрозы нет, потому что не чувствую в себе достаточно сил, чтобы выполнить клятву.
- Бесчестье тебе не грозит.
- Правда? И на чье слово я должна при этом полагаться? Я ведь тебя не знаю.
Гейбл слегка покраснел, вспомнив, что не удосужился представиться.
- Я - сэр Гейбл де Амальвилль. А человек, которого ты чуть не насадила на вертел, мой кузен и оруженосец сэр Джастис Лютен. Думаю, нет нужды напоминать о том, что самоубийство - смертный грех. Если ты убьешь себя, тебе откажут в праве быть похороненной в освященной земле.
- Макнейрны отлучены от церкви, так что в любом случае в освященной земле меня не похоронят.
- Если твой отец прекратит творить произвол, все изменится.
- Мой отец был рожден в стране, не подчиняющейся законам, и жизнь ему дал человек столь же необузданный. Не думаю, что французский гость нашего короля сумеет убедить Дуггана Макнейрна измениться.
- Я здесь не гость, а рыцарь на службе у короля, и скоро у меня будет своя земля.
Ответить Эйнсли не успела - глухой раскат грома прокатился над их головами.
- Беседа с вами приятна, милорд, но боюсь, что ее придется прекратить, иначе нам не удастся найти укрытие до того, как начнется буря.
Она вскочила в седло и потянулась за поводьями, но Гейбл успел их перехватить. Девушка метнула на него недовольный взгляд и тут же отвела глаза. Рональда и Джастиса уже поместили на сделанные второпях носилки, не реагируя на их возмущенные крики, что они не нуждаются в опеке. Теперь Рональд не сможет убежать, а она, Эйнсли, ни за что его не бросит. Он беден, и ее отец вряд ли даст за него богатый выкуп. Если же норманны узнают, что у Рональда нет ни гроша, его жизни будет угрожать смертельная опасность. Снова взглянув на Гейбла, Эйнсли поняла, почему он вырвал у нее из рук поводья - не доверяет, считает, что она сбежит.
- Может быть, тебе лучше поехать со мной? - спросил Гейбл, и по его тону чувствовалось, что это не просьба, а приказ.
- Я не сбегу, у вас в плену мой лучший друг, - заметила девушка.
- Который наверняка будет несказанно рад, если тебе удастся ускользнуть от нас.
- Наверняка. Но я не послушалась его совета и не сбежала до того, как вы напали на нас, значит, не оставлю его и теперь. Особенно после того, как увидела, что вы не умеете лечить раненых!
Гейбл собирался что-то возразить, но Эйнсли перебила его:
- Если ты не дозволяешь мне ехать одной, мы можем поехать вместе на моей лошади.
- Нет, не дозволяю, - передразнил он ее. Эйнсли никак не отреагировала на его насмешку, хотя и была изрядно раздосадована.
- Тогда поедем вместе. Дорогу я знаю, а мой конь очень вынослив.
- Твой друг рассказал мне, где находится пещера.
- Значит, ты не позволишь мне сбиться с пути.
Когда Гейбл вскочил в седло и очутился за спиной Эйнсли, она бросила быстрый взгляд на смуглые руки, обнявшие ее за талию, и бедра, коснувшиеся ее ног.
- Надеюсь, вы не потеряли свою одежду, сэр Амальвилль? Но если так, то вы жестоко об этом пожалеете, когда начнется дождь.
Он усмехнулся и вместо ответа велел своим людям следовать за ним. Не успели они проехать и нескольких метров, как Эйнсли поняла - очутиться в одном седле с этим человеком было не лучшей затеей. Его горячее дыхание обжигало ее волосы, и это ощущение вызвало у Эйнсли какое-то непонятное чувство. Ноги Гейбла касались ее ног, отчего это чувство усиливалось, и вскоре Эйнсли с ужасом поняла, что испытывает желание. Да, ее тело безрассудно отвечало на близость мужского тела с потрясающей быстротой и страстью.
Эйнсли страшно разозлилась на себя. Сейчас не время для эмоций. Она - пленница Гейбла де Амальвилля. Он поклялся, что ее честь не пострадает, но тогда разговор шел о насилии. О том, что Гейбл не попытается соблазнить ее, речи не было. Значит, стоит ему заметить ее интерес, как он не преминет затащить ее к себе в постель. Чувства, обуревавшие Эйнсли, ясно показывали, что рыцарь добьется успеха. Если она сдастся добровольно, это не будет означать, что он нарушил клятву. Поскольку до сих пор ни один мужчина не вызывал у Эйнсли такого желания, она не знала, как сдержать свои чувства.
В следующую минуту Эйнсли мысленно пожурила себя за излишнее самомнение. Ей не часто доводилось избегать непрошеного внимания со стороны мужчин, значит, нет причин считать, что Гейбл захочет получить то, к чему другие оставались равнодушны. Даже когда девушка резонно напомнила себе, что до сих пор почти не встречалась с мужчинами, разве что с родственниками, ей не стало легче.
Холодные капли дождя отвлекли Эйнсли от этих невеселых мыслей. Она, нахмурясь, взглянула на небо.
- Боюсь, что дождь вряд ли будет ждать, пока мы доберемся до пещеры.
Гейбл тоже поднял глаза.
- Если твой родственник сказал правду, мы уже почти у цели.
- Он не соврал. Рональд не захотел бы очутиться на открытом месте во время бури.
Взглянув на Гейбла, Эйнсли улыбнулась. Его обнаженное тело уже покрылось гусиной кожей - слишком резким был ветер и холодным дождь.
- Ты скоро пожалеешь о том, что на тебе так мало одежды.
- Что-то ты уж очень беспокоишься о моей одежде, красотка.
- Просто мне не хочется лечить еще одного норманна.
- Я не растаю от маленького дождичка. Он лишь смоет дорожную пыль.
- Теплый французский дождик действительно подействовал бы освежающе, сэр Гейбл. Но горный ливень - совсем другое дело, тем более в это холодное время года. Ты продрогнешь до костей.
- Тогда заставь своего скакуна двигаться побыстрее. Пещера уже недалеко.
- Боюсь, моему коню не под силу бежать быстрее. Он не привык носить на себе такую тяжесть.
- Да это могучее животное не заметит, даже если на него усядутся два рыцаря в полном снаряжении! - со смехом возразил Гейбл и потрепал коня по шее.
- Вообще-то ты прав, но сегодня он много часов проскакал без передышки, спасаясь от французских разбойников.
- Я не разбойник. Как только доберемся до пещеры и разожжем костер, мы с тобой побеседуем. Я уверен, что когда ты узнаешь меня поближе, то убедишься в этом.
Как раз более близкого знакомства Эйнсли хотелось меньше всего. Она и так с трудом поборола в себе чувства, возникшие при виде стройного тела и красивого лица Гейбла. Да, он слишком привлекателен и этим опасен. Страшно подумать, что может случиться, если она проникнется к рыцарю уважением или, чего доброго, влюбится. Подгоняя своего коня - пещера была уже совсем близко, - Эйнсли приготовилась к решительному отпору всем попыткам сэра Гейбла очаровать ее. Она ни на минуту не должна забывать, что находится в плену, даже если он попытается убедить ее, что она для него не просто пленница.
Глава 3
- Мой кузен больше не нуждается в твоем лечении, красотка, - заметил Гейбл, подходя к Эйнсли.
Девушка вздрогнула и тут же мысленно отругала себя за это. Она намеренно избегала сэра Гейбла с той минуты, как отряд очутился в пещере. Меньше всего на свете ей хотелось сидеть рядом с ним у огня и разговаривать. "Узнаешь меня поближе" - так он, кажется, выразился. Нет, только не это! Должно быть, чувства Эйнсли были написаны у нее на лице, потому что Гейбл усмехнулся. Девушка снова отругала себя за трусость.
- Я зашивала его рану, - пробормотала Эйнсли и покраснела, заметив, как иронически улыбнулся Гейбл.
- За это время можно было сшить целое платье, миледи. - Взяв девушку за руку, он увлек ее к костру. - Тебе надо согреться. Не откажись отведать нашей еды и вина.
- Я лучше взгляну, как себя чувствует Рональд, - возразила Эйнсли, пытаясь отнять руку.
- Думаю, за последние пять минут ему не стало хуже - а ведь именно столько прошло с тех пор, как ты его проведывала. Садись! - приказал Гейбл, силой заставляя девушку сесть.