- Ты думай, прежде чем говорить. У царя везде есть свои шпионы, - Дамос похолодел от мысли, что Геркон может сделать с этим ребенком.
- Ну давай, ешь, - предложил он, думая, что еда отвлечет ее от этого неприятного разговора. - Тебе нужно поправляться.
Взяв миску, она улыбнулась.
- Пахнет хорошо. Эх, Дамос, хотела бы я готовить так же, как и ты. Язон говорит, что все, что я ни приготовлю, на вкус походит на подметки от сандалий.
- У каждого из нас свои способности. Тебе везет в состязаниях.
Она покачала головой.
- Я бы хотел быть даже наполовину таким способным, как ты. Несправедливо, что ты умеешь и готовить, и шить, и лечить. Остается удивляться, что ты стал военным.
- Едва ли я сам желал быть солдатом, - его тон опять стал жестким; он не хотел вспоминать о прошлом, о тех днях, когда он был ремесленником, расписывающим фресками стены дворца Ярроба.
Ика посмотрела на него с удивлением.
- Но если ты не хочешь, то почему продолжаешь служить под руководством Язона?
"Клятва верности", - подумал Дамос. Если бы он мог тогда знать! Он, наверное, пожалел бы о своем обещании. Желание стать царем Мессалоны - это одно, но использовать для этого невинных людей - совсем другое.
- Наша судьба не всегда в наших руках, - сказал он вместо этого. - Нужно научиться терпеть и принимать жизнь такой, какая она есть, особенно тогда, когда становишься старше.
Ика фыркнула.
- Тридцать три года - не так уж ты и стар. Язон говорит, что человеку столько лет, на сколько он сам чувствует.
Опять. Дамос уже не мог этого слышать.
- Язон говорит это, Язон говорит то. Неужели у тебя нет собственных мыслей? Мне кажется, такое почитание довольно нелепо.
- Но, Дамос, как же не уважать Язона? Он же настоящий герой.
- Крепкое тело и бойкий язык еще не делают из человека героя, - заметив, как внимательно она на него смотрит, Дамос смягчился: - Пусть он останется просто человеком, не более и не менее.
Ика склонила голову, словно переваривая эти слова, но его надежда на то, что девочка хоть что-то поняла, исчезла, как только она прыгнула с места и побежала приветствовать человека, появившегося из темноты.
К огорчению Дамоса, это был Язон.
Язон заметил знакомую парочку перед костром. Он постоял, нахмурившись; ему становился дорог смех Ики, его добродушная, мягкая улыбка. О боги, если придется отдать своего раба царю, это будет очень неприятным событием.
Язон вздрогнул при такой мысли. "У меня нет выбора, - убеждал он себя. - Единственный способ добиться руки Дафны - это предложить Ику в качестве выкупа".
Поправив узел, который он нес подмышкой, Язон решил не раскисать и шагнул вперед. "Все мы игрушки в руках судьбы, - повторял он про себя, - мы должны играть роли, которые придумали для нас боги".
Когда Ика подбежала поприветствовать его, Язон почувствовал себя неловко: он знал, что мальчик заслуживает теплых слов, но не мог ничего придумать. Он повернулся к Дамосу, надеясь, что тот что-нибудь скажет, но Дамос промолчал.
"В конце концов кто он такой, чтобы указывать своему начальнику, как следует поступать с рабом? - Чувство вины переросло в раздражение. - Я здесь главный и буду поступать так, как сочту нужным", - подумал Язон.
- Язон, - приветливо сказала Ика, - Дамос говорит, что у тебя до сих пор болит голова. Хочешь, я тебе ее разотру?
Язон не мог смотреть ребенку в глаза.
- Не беспокойся, Ика. Мне достаточно будет лекарства. Ты его приготовил, Дамос?
- Вот оно, а также и твоя еда.
Дамос протянул чашу с дымящимся отваром. Только это могло уменьшить боль, и поэтому Язон выпил его одним глотком.
- Я не хочу есть, - сказал он, - и у меня мало времени. Многие воины завтра участвуют в играх, и мне приказано обеспечить безопасность острова.
- Ты сегодня говорил с Герконом?
- Да.
- И что же?
Неужели он должен докладывать обо всем? Дамос обращается с ним, как с ребенком.
- Геркон даст ответ завтра утром, - ответил Язон насмешливо.
- Ты предложил ему то, что он хотел?
Язону не понравился этот вопрос. Он, конечно, любит мальчишку, но должен подарить его - и Дамос понимал это.
- Но не сейчас же обсуждать этот вопрос, - резко отозвался Язон. Понятно, что Ика следит за их разговором. Он протянул чашу обратно Дамосу.
- Я не для этого пришел сюда, я принес Ике подарок.
- Мне? - ребенок казался воплощением удивления.
- Да, тебе. Вот. - Язон протянул сверток Ике. Он готовил речь, в которой хотел похвалить успехи своего ученика, но, столкнувшись с таким непосредственным восторгом, опять почувствовал, что ему не хватает слов.
- Я заметил, что твоя туника обносилась… я подумал… если ты хочешь участвовать в играх, я желаю, чтобы ты показал себя…
Ика прижала к груди черно-красную тунику. Маленькое подобие язоновой формы, она была сделана из первосортной шерсти.
- Ты бы лучше ему подарил меч, - заметил Дамос, - это подарок для настоящего бойца.
- Но мне и это нравится, - сказала Ика, все еще сжимая тунику. - Мне еще никто ничего такого не дарил. Мне вообще никто ничего не дарил. Я… я и не знаю, что сказать.
- Приготовься получше к завтрашнему утру, - под грубыми словами Язон постарался скрыть свое волнение. Он и сам еще никому ничего не дарил и не знал, как это делается.
- А как насчет вчерашнего поединка? - решил вмешаться Дамос. - Ты еще не похвалил его за вчерашние успехи. Или у тебя нет слов, чтобы выразить свое восхищение?
Язон повернулся и с трудом заставил себя взглянуть Ике в глаза. Они смотрели мягко и покорно, но внутри них светилась некая властная сила, которая проникала в самые потаенные уголки его сознания. Неожиданно боль в голове исчезла и превратилась в какое-то смутное чувство в нижней части живота.
Язон отвел взгляд. Он никогда не увлекался мальчиками и впредь не собирается…
- Я должен идти, - резко сказал он, не глядя больше Ике в лицо. - Дамос, пойдем со мной.
Дамос удивленно поднял бровь, но последовал за ним.
- В чем дело, мой мальчик, - спросил он заботливо, - тебе нужно еще лекарства?
- Нет.
Если бы существовало какое-то лекарство от этого!
- На этот раз, старина, нужно найти какую-нибудь девку.
4
Ика перебегала через пыльный двор по направлению к сторожевой башне. Ей очень хотелось поспеть на состязания вовремя, но сперва она должна повидать Дамоса.
Она подумала, что каждый из участников сегодняшних игр много обязан Дамосу. Что бы они делали без его поддержки? Несправедливо, что Дамос должен неотлучно находиться на посту. Ика решила навещать его время от времени и держать в курсе событий.
Она увидела Дамоса на ступеньках башни, он широко улыбнулся при ее приближении.
- Ика, ты просто великолепно выглядишь в этой форме. Язон может по праву гордиться тобой.
Она понимала, что придает себе чрезмерно значительный вид, но не могла ничего поделать. Поглаживая пальцами тонкую шерсть. Ика повторяла, словно молитву: "Это подарил мне Язон". Девочка убеждала себя в невероятной значимости этого подарка: Язон не сделал бы подарка просто так, не будучи уверен в том, что они самой судьбой предназначены быть вместе.
- Дамос, я не очень смешно выгляжу? - спросила она, поворачиваясь перед ним. - Если бы ты мог быть там!
- Мысленно я буду с тобой. Ты просто вспоминай, чему я тебя учил, и часть меня всегда будет с тобой.
Ика улыбнулась.
- Должно быть, боги веселились в тот день, когда я встретила тебя и Язона.
Лицо Дамоса омрачилось. На какое-то мгновение она испугалась, что он опять нелюбезно отзовется о ее герое. Это смутило ее, ведь она знает, что он тоже искренне предан ему. Откуда же берутся эти приступы раздражения?
Может быть, Дамос и собирался что-то сказать, но его перебил внезапно раздавшийся крик. На галерее, ведущей в царские покои, с поднятой рукой стоял Спирос, новый писарь Геркона. Ика подумала, что после Геркона она ненавидит его больше всех.
Но писарь искал не ее и не Дамоса.
- Господин начальник царской охраны! - крикнул он тягучим голосом. - Уделите мне немного времени.
Ика заметила Язона, пересекающего двор.
- Царь Геркон послал меня сообщить, что война закончилась, - торжественно объявил Спирос. - Минос наконец-то захватил Афины.
Язон обернулся, его лицо было темнее тучи.
- О боги! Теперь очередь за Мессалоной!
Ике показалось довольно странным посылать с таким сообщением простого писаря. Направившись к Язону, она порадовалась, что и Дамос последовал за нею: девочка побаивалась Спироса, одетого в длинные, темные одежды. Он казался зловещим.
Ее сердце дрогнуло: "Если что случится с Язоном, - подумала она горестно, - я умру".
Но Ика тут же устыдилась таких "женских" мыслей и решила внимательно послушать их разговор.
Язон повернулся к Спиросу, глаза его горели.
- Нелегко будет договориться с Миносом. Каковы его условия?
- Он требует дани. - Спирос говорил мягким, вкрадчивым голосом; его птичье лицо не выражало никаких чувств. В противоположность Язону, писарь сохранял спокойствие духа, словно он все взвешивал и старался из всего извлечь выгоду. - Семь юношей и семь девушек каждые семь лет.
- Четырнадцать детей? Но для чего?
- Для царевича Минотавра, господин военачальник. Минос говорит, что они требуются для священного танца, но ходят слухи, что его сын не прочь полакомиться людьми.
Ика онемела от удивления. В раннем детстве она слышала сказки о Минотавре, но полагала, что их выдумали, чтобы пугать непослушных детей.