Ика заметила, как ему плохо, и попросила его лежать спокойно, пока она прикладывает мокрую тряпку к его голове.
- Нет, принеси лучше чашку, - сказал он, предчувствуя наступающий приступ тошноты. Испытание началось.
Ика проснулась и не могла сразу понять, где находится. Что это за груз давит на ее грудь? Почему он такой теплый?
Она постепенно вспомнила, как Язон замерз, и она легла рядом с ним, чтобы поделиться своим теплом. Она не собиралась засыпать, но после его мучений, когда он наконец заснул, Ика тоже задремала возле него.
Можно было немного полежать и понаслаждаться его близостью, его спокойным дыханием. Его муки длились очень долго, дольше, чем предсказывал Туза, но вот он согрелся, и это значило, что Язон начал излечиваться от своей зависимости.
Ика улыбнулась при воспоминании о том, как он доблестно держался. Одна маленькая порция макового отвара быстро облегчила бы его страдания, но он упорно отказывался покориться внутреннему огню. Она держалась за его плечи, судороги сотрясали его тело, но при этом в ней просыпалась гордость за него. Кажется, она полюбила его еще больше.
Но нужно было подыматься и разжигать огонь. Она осторожно вынула из-под Язона свою руку, чтобы не разбудить его. Скоро придет Туза. Сегодня они обязательно должны вернуться в Кносс.
Время шло слишком быстро. Солнце уже приближалось к дальним холмам, нужно было успеть до наступления сумерек. Она должна приготовить ему похлебку на несколько дней: Ика мало доверяла женщине, которую обещал привести из деревни Туза.
Девушка обернулась, посмотрела на Язона, и сердце ее встрепенулось. О боги, как же она любит, как же ей не хочется покидать его!
Большого усилия воли стоило ей сдержаться и не прилечь обратно к Язону. Ему нужен отдых и сон. Она только разбудит его.
Ика заставила себя сесть и развести огонь. Затем приготовила пищу и прибралась в пещере. Среди вещей она заметила свой амулет. Если ей опять предстоит встреча с первосвященником, то лучше взять с собой символ власти ее отца. Язон поймет ее.
Он спит так безмятежно, а когда проснется, обнаружит пропажу. Да и сама она исчезнет. Надо бы предупредить его. Вдруг Язон подумает, что она решила его бросить? Вряд ли знакомые Тузы смогут ему что-то объяснить: Язон ни слова не понимает на критском языке.
В углу лежали полоски материи, которые она использовала Для перевязки. Туза как-то говорил ей об одном критском обычае - дарить друг другу узел в виде бабочки в знак преданности и любви. Можно связать такую бабочку для Язона. Если ему знаком этот обычай, он поймет, что она обязательно вернется. А если нет - все равно, это не повредит. По крайней мере, она что-нибудь оставит ему в знак своей привязанности.
Похлебка могла немного покипеть и без ее участия. Ика присела в уголке и принялась вязать узел. Рукоделие не было ее любимым занятием, так что после долгих трудов и проклятий она была еще далека от конечного результата.
С удивлением заметила она на себе взгляд Язона.
- Ты проснулся?? Надеюсь не я тебя разбудила? - Девушка запихнула узел за ремень и подошла к костру. - Ты голоден? Я приготовила похлебку. Бульон слишком слабый… но для начала сойдет. Вот. - Она повернулась к нему. Язон попытался сесть. - Ты хочешь встать? С тобой все в порядке?
Он поморщился и снова откинулся на камень.
- Я очень слаб. Но ведь мне нужно приучаться самому заботиться о себе, не так ли?
Ике хотелось заботиться о нем всегда, но ведь Язон не ребенок, а она не нянька. Ика только кивнула головой, когда он взялся за чашку с похлебкой.
- Надеюсь, она вкусная. Может, хочешь немного вина?
- Нет! - ответил он резко. - И так хорошо.
Руки его до сих пор заметно тряслись. Он сделал несколько глотков и поставил чашку на землю. Откинувшись назад, он закрыл глаза, как будто потратил на еду все оставшиеся силы.
Ике стало страшно покидать его. О боги, как же они проведут несколько дней вдали друг от друга?
- Тебя что-то беспокоит? - спросил он неожиданно.
- Что ты имеешь в виду?
Язон лежал с закрытыми глазами.
- Когда ты вертела в руках этот кусочек материи, то казалась такой обеспокоенной. Как и прошлой ночью - я понял, что ты была готова пройти через все до самого конца. Ты, наверное, не из тех, кто легко сдается?
Ика постаралась не улыбнуться, но уголки ее губ все-таки дрогнули.
- Кто легко не сдается, так это ты. Далеко не у всех мужчин хватило бы сил стерпеть такое.
Язон открыл глаза.
- Я бы не справился без тебя.
- Но…
Он поднял руку и остановил ее.
- Точно бы не справился. Я уж подумывал сдаться и сдался бы, если бы не твои строгие глаза. Ты умеешь пробуждать в человеке силу воли.
Девушка покраснела, ей было неудобно слушать такие слова.
- Я не хотел тебя смущать. Просто поблагодарить. За то, что ты здесь, возле меня. Наверное, жизнь со мной - испытание не из легких.
- Никакая победа не достается легко. И тем более, к ней не стремятся в одиночку. Вкус победы слаще, когда есть с кем его разделить.
Язон посмотрел на нее как-то странно, словно эти слова пробудили в нем какое-то воспоминание, но тут же поморщился, ощутив головную боль.
- Давай, я разотру тебе виски, - сказала Ика, опускаясь перед ним на колени.
Он улыбнулся и снова закрыл глаза.
- Ты всю ночь их мне растирала. Как только я думал, что все, мне конец, появлялась ты и возвращала мне здоровье. Мне кажется, в твоих пальцах заключается какое-то волшебство.
Ика прикусила губы, стараясь не подать виду, насколько приятны ей его высказывания.
- Мой учитель сказал, что у меня дар к лечению руками. В травах я разбираюсь гораздо хуже.
- Значит, ты обучалась искусству целительства, точно так же, как искусству ведения боя?
- Совсем немного, мои знания весьма поверхностны.
Язон открыл глаза и посмотрел на нее пристально.
- Ты меня удивляешь, Дори. Как женщина может научиться воевать? Как такая молодая девушка может быть целительницей?
- И при этом, такой плохой.
Он засмеялся.
- А сейчас мне не терпится узнать, что это была за тряпка в твоих руках, - он вытянул руку и дотронулся до ее пояса.
- Это не тряпка, - Ика послушно вытащила из-под ремня свой узелок. - Я кое-что хотела смастерить из нее. Когда я была моряком…
- Еще и моряком?
- Да нет, - ухмыльнулась она, - скорее, дочерью рыболова. Так вот, тогда мне легко удавалось вязать из веревки различные узлы. Но с этим куском материи все гораздо сложнее. Что бы я ни делала, у меня никак не выходит бабочка.
- Можно мне попробовать?
Девушка смущенно посмотрела на его протянутую руку.
- Понимаешь, тут такое дело… - она замялась, но затем продолжила: - Здесь, на Крите, думают, что жизнь бабочки походит на бесконечный круговорот жизни. Кокон - это смерть, из которой все мы выходим обновленными и торжествующими, и так далее… Когда делают такой узел и дарят его кому-нибудь, то это значит, что жизненные круги этих двух людей пересекаются, и даже смерть не может разлучить их. Неважно, что происходит в жизни, они всегда остаются вместе.
- Я понимаю, - сказал он сухим голосом. - Ты, конечно, не хочешь, чтобы я связал узелок, который ты подаришь своему возлюбленному.
Ика усиленно закачала головой.
- Нет, ты не понял. Туза -…
- Не объясняй. Это не мое дело.
- Да нет же… Я хочу сказать, что мне придется уйти ненадолго…
- Да?
Это единственное слово прозвучало для нее укором и глубоко задело ее.
- Я не хочу уходить, но таков приказ царя. Товарищи ждут меня.
Он отвернулся и посмотрел на выход из пещеры.
- Тогда нужно уходить быстрее. Становится поздно.
Да, небо темнело с поразительной быстротой. Ика буквально слышала, как пробегают мгновения, отбирая у нее возможность объяснить этому человеку, как она любит его.
- Я связала узелок для тебя! - вырвалось у нее. - Я не хотела тебя будить, проснувшись, ты подумал бы, что я ушла навсегда! Я хотела, чтобы ты всегда был уверен в моем возвращении. Всегда.
Язон медленно повернул голову, словно боялся посмотреть на нее. Они оба замерли. Он, должно быть, тоже ощутил в ней ту нежность, о которой говорил Туза.
- Кто ты? - спросил он, задумчиво глядя в ее глубокие глаза. - Почему мне кажется, что я знал тебя всегда?
Девушка хотела ему все объяснить, рассказать о том, что она - Ика, его бывший подчиненный, но слова застряли у нее в горле. Он все ближе и ближе подходил к ней, пока наконец она не почувствовала его теплое дыхание у себя на устах и не услышала биение его сердца.
Язон улыбнулся; не от смущения: сам вид ее доставлял ему счастье. "Поцелуй меня, - повторял ее внутренний голос, - пожалуйста, поцелуй меня быстрее".
Язон, казалось, думал о том же; их губы приникли друг к другу, и дыхание смешалось. Она хотела большего - о, гораздо большего! - и вся тянулась к нему, как растение тянется к солнцу.
Вдруг послышались чьи-то шаги.
Они отпрянули друг от друга. У Ики кружилась голова.
- Ну и ну, - сказал вошедший в пещеру Туза, - если бы Челиос видел тебя сейчас!