- Я получил очень взволновавшее меня известие, - понижая голос, сообщил он доктору. - С господином фон Гартвигом - он мой старый друг - в Шалмбеке во время прогулки произошло несчастье. Он проживет, как мне пишут, не более суток и просит меня приехать, чтобы поручить моим заботам своих маленьких детей. Сообщите баронессе Лессен о моем отъезде и его причинах. Пусть она позаботится о том, чтобы празднество ничем не было омрачено. Как только начнутся танцы, мое отсутствие мало кто заметит, а до тех пор пусть моя сестра и гости думают, что меня вызвали по делу и я скоро вернусь.
Доктор тотчас удалился, его жена уже раньше отошла к буфету, так что Елизавета и фон Вальде на какое-то время остались одни. Он быстро подошел к девушке.
- Я думал, что мы не расстанемся сегодня без того, чтобы вы не произнесли окончание пожелания, которое я хотел от вас услышать, - сказал он, стараясь встретиться с ней взглядом, но она смущенно отводила глаза в сторону. - Но уж такова моя судьба, что в последнюю минуту какая-нибудь неудача снова закрывает передо мною врата земли обетованной. - Он старался придать этим словам шутливый оттенок, но от этого они звучали еще более горько. - Однако на этот раз я буду тверд. Я должен уехать, тут ничего не поделаешь, но эта тяжелая обязанность может быть значительно облегчена, если вы мне пообещаете… Помните вы те слова, которые повторяли за мной?
- Я так скоро не забываю.
- Это звучит очень обнадеживающе. Существует сказка, в которой одно слово открывает доступ к несметным сокровищам. В конце этого пожелания тоже содержится такое слово. Согласны ли вы помочь мне в том, чтобы оно было произнесено?
- Как могу я вам помочь в этом?
- Это мое дело. Я серьезно прошу вас не делать в эту минуту никаких попыток уклониться от выполнения своего обещания. Я спрашиваю вас, постараетесь ли вы за время моего отсутствия сохранить в памяти начало пожелания мне?
- Да.
- И вы готовы после моего возвращения выслушать конец?
- Да.
- Хорошо. До свидания!
Фон Вальде поклонился Елизавете и пошел к замку по кратчайшей дорожке.
Елизавета замерла в каком-то сладком оцепенении, из которого вывела ее госпожа Фельс, вернувшаяся с грудой тарелок и, к своему удивлению, не заставшая ни одного кавалера. Девушка рассказала ей о случившемся. Вскоре явился доктор и сообщил, что баронесса была очень уязвлена тем, что ее кузен не счел нужным лично сообщить ей о случившемся, и излила весь свой гнев на несчастного доктора. Однако это нисколько не задело его, по крайней мере, он преспокойно уселся за стол и с большим аппетитом принялся за еду.
В это время Елизавета пошла к Елене фон Вальде, чтобы проститься. Ее ничто не удерживало здесь больше, и она хотела поскорее остаться наедине со своими мыслями.
- Вы хотите уйти? - огорчилась Елена, когда ее юная учительница музыки подошла к ней. - А что скажет на это мой брат?
- Рудольф пошел по неотложному делу в замок, - быстро ответила за Елизавету баронесса. - Таким образом, от фрейлейн Фербер больше не требуется выполнения ее обязанностей.
Елена, бросив неодобрительный взгляд на баронессу, возразила:
- Я не понимаю, почему вы так решили. Дела, вероятно, не помешают ему вернуться сюда.
- Возможно, - ответила фон Лессен, - но он может возвратиться очень поздно. Фрейлейн Фербер будет скучать в совершенно незнакомом ей обществе и…
- Мой брат отпустил вас? - обратилась Елена к девушке, не давая договорить баронессе.
- Да, - ответила Елизавета. - Я прошу и вас разрешить мне удалиться.
Во время этого разговора баронесса Фалькенберг откинулась на спинку кресла и смерила дерзкую, как она считала, девицу презрительным взглядом с ног до головы. Гольфельд, ни слова не говоря, встал и ушел. Елена с горечью посмотрела ему вслед и не сразу ответила Елизавете. Наконец она очень рассеянно протянула девушке руку и проговорила:
- Ну хорошо, идите, милая. Большое спасибо за ваше участие в концерте.
Елизавета быстро простилась с доктором и его женой и с легким сердцем отправилась домой.
Теперь она могла всецело предаться сладкому очарованию того голоса, который так глубоко проникал в ее душу. Она, ни минуты не сомневаясь, последовала бы за ним на край света. И тут она поняла, что женщина может покинуть и родителей, и друзей, чтобы принадлежать человеку, до недавнего времени совершенно ей чужому. Два месяца тому назад она и помыслить не могла, что такое возможно.
Она свернула на извилистую дорожку, по которой часто ходила в лес с мисс Мертенс, и, замечтавшись, не заметила, что за ней уже давно раздаются поспешные шаги, а потому сильно испугалась, услышав за спиной свое имя, произнесенное мужским голосом. Позади нее стоял Гольфельд.
Сердце Елизаветы отчаянно забилось, но она быстро овладела собой и шагнула в сторону, чтобы пропустить его вперед.
- Нет-нет, фрейлейн, - улыбаясь, произнес он довольно развязно, что чрезвычайно оскорбило ее. - Я хотел проводить вас.
- Благодарю, - спокойно ответила девушка, - это совершенно ненужное самопожертвование с вашей стороны, потому что я предпочитаю ходить по лесу одна.
- И вы ничего не боитесь? - спросил он, так близко подходя к ней, что его дыхание коснулось ее щеки.
- Только непрошеных провожатых, - с трудом сдерживая свое негодование, ответила она.
- А, опять этот высокомерный тон, которым вы всегда говорите со мной! Но почему? Сегодня я непременно должен вам кое-что сказать.
- И это так важно, что вы оставили своих друзей, ушли с праздника?
- Да, это желание, от которого зависит моя жизнь, которое преследует меня день и ночь. Я захворал с тех пор, как стал бояться, что оно никогда не осуществится. Я…
Елизавета тем временем все быстрее шла вперед. Ей стало жутко в присутствии этого человека, внушавшего ей отвращение. Она чувствовала, что самообладание является в данной ситуации ее единственным оружием, а потому постаралась улыбнуться, перебив его:
- Ах, наши уроки музыки, очевидно, благотворно повлияли на вас, и вы желаете, чтобы я помогла вам приобщиться к миру музыки, насколько я понимаю?
- Вы умышленно искажаете мои мысли, хотя догадываетесь о них! - с гневом воскликнул Гольфельд.
- Да, иначе мне пришлось бы сказать вам такие вещи, которые вы, вероятно, еще меньше желали бы услышать, - серьезно ответила Елизавета.
- Говорите что угодно. Я прекрасно знаю женщин: они очень любят некоторое время носить маску холодности и неприступности. Ничего! Тем слаще победа! Я разрешаю вам это невинное кокетство, но потом…
Елизавета, пораженная такой наглостью, на мгновение остановилась. Подобного ей еще никогда не приходилось слышать. Стыд и негодование заставили ее покраснеть, и она тщетно подбирала слова, чтобы дать отпор этому дерзкому господину.
Гольфельд совершенно иначе истолковал ее молчание.
- Видите, как я проницателен! - торжествующе воскликнул он. - Вам очень идет это смущение. Вы прекрасны, как ангел! Я еще никогда не встречал женщину с такой восхитительной фигурой, как ваша. Вам очень хорошо известно, что с первой встречи вы сделали меня своим рабом, изнывающим у ваших ног. Какая шея! Какие руки! И вы скрывали все это до сих пор!
Возглас глубокого возмущения сорвался с губ Елизаветы.
- Как вы смеете оскорблять меня?! - запальчиво вскрикнула она. - Если вы еще не поняли, то я скажу вам снова: ваше общество мне чрезвычайно неприятно и я хочу остаться одна.
- Браво! Этот повелительный тон вам прекрасно удается, - насмешливо произнес Гольфельд. - Сейчас же видно, что по линии матери в вашем роду были дворяне. Но из-за чего вы вдруг разыгрываете такое негодование? Я только сказал вам, что вы прекрасны. Но ведь ваше зеркало ежедневно говорит вам то же самое, и я очень сомневаюсь, что вы разбиваете его за это.
Елизавета презрительно повернулась к нему спиной и поспешно пошла вперед. Он последовал за ней и, судя по всему, вовсе не намеревался отказываться от предполагаемой победы.
Они как раз подходили к шоссе, когда мимо них промчался экипаж. Из окна высунулась мужская голова, но тут же спряталась, будто мужчина чего-то испугался. Это ехал фон Вальде. Он еще раз оглянулся на тропинку, словно желая убедиться в том, что не ошибся, а затем экипаж исчез за поворотом дороги.
Елизавета невольно протянула руки вслед удалявшейся карете. Человек, ехавший в ней, знал, каково ее отношение к Гольфельду. Неужели он не мог остановиться на минуту, чтобы избавить ее от этого навязчивого спутника?
Гольфельд заметил ее движение и со злобной усмешкой воскликнул:
- О, какие нежности! Если бы не возраст кузена, то я стал бы, пожалуй, ревновать. Вы, наверное, думали, что он тотчас же остановится и галантно предложит вам руку? Как видите, он добродетелен и отказывается от этого счастья, чтобы исполнить свои так называемые священные обязанности. Это - человек-льдина, для которого не существует женских прелестей. Если он сегодня, против обыкновения, был любезен с вами, так это вовсе не ради ваших прелестных глаз, восхитительная Эльза, а только для того, чтобы позлить мою мамашу.
- Неужели вам не стыдно обвинять в такой низости человека, гостеприимством которого вы постоянно пользуетесь? - возмутилась Елизавета.
Она решила, что больше ни слова не скажет Гольфельду, в надежде, что ее молчание надоест ему и заставит уйти, однако тон, которым он говорил о фон Вальде, возмутил ее до глубины души.