Красивая и одинокая, это моя учесть. Я могу рассчитывать на то, что при моём появлении мужчины будут снимать шляпы, склонять передо мной головы, слагать стихи в мою честь. Но как бы я хотела, чтобы ранним утром меня пробуждал шёпот любимого человека, обращающегося ко мне "Самая красивая". С этими словами я бы ощутила всю полноту его чувства, которое распространяется не только на мою внутреннюю оболочку, но и на внешнюю.
К вечеру мы добрались до столицы и отправились отдыхать после долгой поездки. Наконец я могла крепко уснуть, не боясь того, что мне приснится недавний сон. Я была столь усталой, что мне казалось, будто сил моих не хватит на то, чтобы восстановить всю реальную картину предыдущих событий. И я оказалась права. На следующей день я пообещала себе забыть принца или же не так болезненно о нём вспоминать. Я должна была быть реалисткой, осознать, что будущего в наших отношениях нет. И ради собственного благополучия я должна была сделать всё, что в моих силах, чтобы больше о нём не вспоминать…
Быть может, я ещё не до конца верила в силу своего чувства к принцу и надеялась, что это всего лишь наваждение и ввиду моего возраста скоро оно пройдёт. Но я ошибалась. И не имея возможности ни с кем посоветоваться, я лишь строила догадки о том, сколько понадобится времени для того, чтобы мои чувства развеялись.
Но серо-голубые тучи плотно заслонили небо, не позволяя мне видеть свет. И в этом полумраке, словно в болотистой местности, где кроме тумана, кажется, нет ни души, я боролась с собственной тенью. Я не видела своего соперника и даже подумать не могла, что мой враг – это я сама. И чем больше я боролась, тем сильнее меня засасывал сыпучий песок. Но я не теряла надежды…
Глава VIII
Шелест листьев нового этапа
Прошло около двух месяцев после того, как мой дорогой друг Энтони уехал в соседнее королевство к своей семье. Семья его, в общем-то, состояла лишь из братьев и сестёр, нескольких племянниц и племянников, которых он всем сердцем любил и оберегал от жизни при дворе. Многие высмеивали графа за его трепетную заботу о близких, за его чрезмерную опеку. Но только не я. Для меня этот человек – был воплощением настоящего мужчины в рыцарских доспехах, о котором неминуемо слагали легенды. В нём было собрано множество достойных качеств, коими должны обладать мужчины. И даже его недостатки казались мне достойными уважения. Для меня и моего королевства это был незаменимый человек.
Признаюсь, мне его очень не хватало во время разлуки, но я тешила себя мыслью, что ему сейчас хорошо и что рядом с ним люди, которые любят его и дорожат им. Во дворце было мало таких людей, как он. И хоть многих я называла своими друзьями, это было простое клише. Я мало кому доверяла и не была уверенна в преданности своих людей. Но только не в Энтони. Ему ещё не было 30 лет, но лёгкая седина подобно белому инею отложилась на его волосах. Немного грубоватые черты лица, высокий рост, мужественные крепкие руки, смугловатый оттенок кожи. Да что говорить, его все считали красавцем и большинство девушек при дворе, в том числе мои фрейлины, были от него без ума. Но Энтони словно не замечал никого вокруг. Он не был похож на всех прочих мужчин, которым льстит такое внимание со стороны представительниц женского пола.
Он не играл с девушками, не использовал их в своих целях, не лукавил. Чаще он просто молчал, предпочитал не отпускать сладкие комплименты, которые лишены всякой почвы. Самый честный человек в моём королевстве некогда служил шпионом у моего отца. Ирония, что скажешь. О том, какие поручения давал ему король, я ничего не знаю. Но, поговаривают, Энтони втирался в доверие знатных господ и с их помощью узнавал о намерениях того или иного короля. У нас было много врагов, и доверять даже собственных союзникам было бы опрометчиво, поэтому услуги Джонсона были как нельзя кстати. Раньше о чувствах графа я не догадывалась, т. к. попросту не замечала его. Я была занята, как мне казалось, более существенными делами, прожигала свою молодость в вечном увеселении и праздниках. Лишь после смерти отца я увидела перед собой этого мужчину. И будь моя воля, я бы с готовностью влюбилась в него. И после этого мы могли бы вступить в брак… Всё было бы гораздо проще, если бы мы могли выбирать, кому отдавать своё сердце, а кому нет.
Любовь перестала бы быть столь пугающим чувством, она бы приносила лишь радость и не ассоциировалась с болью и трудностями. Энтони стал бы прекрасным мужем, добрым отцом наших детей и могущественным королём. Вероятно, я многое теряю, отвергая саму мысль о замужестве с ним, но, увы. По-другому я не могу. Я слишком уважаю этого человека, чтобы позволить ему жить с человеком, который его не любит. Уж лучше я буду честной с ним, проявляя к нему лишь дружеское участие, чем буду лгать и притворяться, что что-то испытываю к нему. Я не считаю его недостойным меня, скорее наоборот. Это я не могу ему дать того, чего он заслуживает. А он заслуживает любви. И я надеюсь, что когда-нибудь он встретит девушку, которую сможет полюбить не меньше меня и которая ответит ему взаимностью. Он заслуживает счастья.
Поздним осенним вечером, когда половина свиты уже отправилась по своим комнатам, а другая половина так удачно отправилась в музыкальную комнату, оставив меня наедине со своими мыслями, ко мне в дверь постучали. Я велела зайти, не отрываясь от книги. Я не предполагала, кто это может быть, т. к. мне было всё равно. И тут я услышала такой родной голос:
– Ваше величество, вы становитесь всё краше, – от Энтони исходил такой свет, что если бы его можно было превратить в физическое явление, то он бы озарил своими лучами всю комнату, какой бы большой она ни казалась.
Я поднялась с кресла и направилась прямо в объятия к своему другу. Но мы не выполнили желаемое, т. к. кто-то из слуг занёс документы, которые я прежде просила занести. Энтони возместил этот пробел, поцеловав внешнюю сторону моей руки. От его трепетных губ мне стало так щекотно, будто к моей коже только что подвели целый ряд пышных перьев. Я тихо засмеялась и пригласила его сесть рядом со мной.
– Мне вдвойне приятней слышать это от тебя. Ведь я знаю, что ты никогда не соврёшь. – Мы почти перешли на шёпот, несмотря на то, что нам уже никто не мешал. После двух бокалов эля этот разговор становился всё интимней и теплей.
– Мне показалось, что прошла целая вечность с тех пор, как я вас покинул. Надеюсь, вы на меня не в обиде за то, что я так внезапно приехал, не предупредив? – Такому сильному мужчине было нелегко свыкнуться с мыслью, что ему нужно покоряться женщине-королеве и всегда спрашивать её разрешения что-либо сделать.
– Нет, нисколько, я только рада, что ты приехал. Признаюсь, я скучала по тебе. Нелегко находиться в королевстве хотя бы без одного друга, даже если ты – королева. – После таких слов Энтони даже покраснел. Его расположил к себе мой тон, и, казалось, его "свет" становился всё ярче и ослепительней.
– Я не хотел бы больше вас покидать, моя королева. Вы – моя семья и я чувствую себя во всём обязанным вам. Ведь если бы не вы, я и моя семья были бы сейчас в плачевном положении.
– О, я тебя прошу. Энтони, мне кажется, мы оба помогаем друг другу. Ни один из моих советников не сделал и половины того, что сделал для меня ты. Так что не будем об этом. Лучше расскажи о своей семье. Как они? – Мне на мгновение показалось, будто передо мной не мой подчинённый, а совсем близкий добрый друг, который сбережёт любую мою тайну.
– Лучше не бывает. Они передают вам свои пламенные приветы и очень жалеют, что не могут приехать и пожелать вам доброго здравия лично. Но будьте покойны, более верных и преданных ваших подданных и не сыщешь.
– Вероятно, это всё благодаря тебе. Ты всегда навязываешь людям хорошее мнение обо мне. – Тут и я начала краснеть, ссылаясь лишь на то, что стало жарко, сидя так близко у камина.
– Ваше величество, у меня есть для вас новость. По пути в столицу, я заглянул в Лавадию и узнал, что младший Белкрафт собирается на днях сочетаться узами брака с восточной принцессой. – Если бы Энтони знал, какое впечатление на меня произведёт эта новость, то вовсе предпочёл бы её не приносить. Но как только из его уст слетали слова, догадки о том, что я неравнодушна к принцу, стали подтверждаться.
– Как? – У меня был растерянный взгляд, словно я даже подумать не могла, что когда-нибудь Эдвард женится. – И когда именно это произойдёт?
Энтони внимательно смотрел в мои глаза, прочтя в них всю правду. Мне не нужно было ничего говорить, моё молчание было красноречивее слов. И от такого тихого признания моему другу стало невероятно больно. Я заметила это по тому, как резко он опустил глаза, посмотрел куда-то в сторону, стараясь совладать с чувствами.
Его пальцы крепко сжимали ручки кресла так, словно он вот-вот мог сорваться с места и начать всё крушить вокруг. В каждом его жесте читалось разочарование, отчаяние, потеря надежды. Было слишком поздно что-то говорить, оправдываться. Я не могла ничего поделать. Энтони всё понял. И мне было больно смотреть на него, я как будто бы перенесла на себя все его чувства. Как же я не хотела, чтобы он любил меня. Мне не нужна его любовь. Раз из-за неё он так страдает, то лучше бы он вовсе не был способен на такое чувство. Ведь живут как-то люди, никогда в своей жизни не любившие, и нельзя назвать их несчастливыми. Они по-своему счастливы.
Нужно было растопить наше ледяное молчание хоть одним словом. Я не в силах была произнести хоть что-то после такого крушения, поэтому начал Энтони:
– На следующей неделе. – Он взял себя в руки и говорил уже более холодно, утратив в своём разговоре прежнюю теплоту. – Скорее всего, Вам ещё не прислали приглашение? – Мне казалось, будто он начал иронизировать.
Сглотнув подступивший к горлу комок, я совладала с собой и ответила ему: