Александр Гордон
Актер, режиссер,
телеведущий,
болельщик
Игра человеческой сути
Популярность у футбола есть, и это очевидно. Что касается секрета популярности, то, мне кажется, однозначно на этот вопрос ответить нельзя. Надо вспоминать историю возникновения этой игры и все, что этого касается. Почему футбол популярнее, чем, скажем, хоккей? Мне более или менее понятно: потому что для игры в футбол нужен только мяч, даже не всегда мяч, а что-нибудь просто похожее – какая-нибудь консервная банка – и ноги. И вперед! Для хоккея все-таки нужен лед, экипировка – поэтому, кстати, так мало чернокожих хоккеистов: не потому, что они снега боятся, а потому, что это дорого, у них нет денег. Футбол в этом смысле самая демократичная игра. Кроме того, она самая понятная по правилам. Да, в американском футболе нужно еще разобраться; бейсбол могут смотреть только те, кто когда-либо играл сам, иначе это просто невыносимое зрелище; теннис признан элитарным…
Один очень остроумный человек американец Пол Фассэл определил демократичность игры размером мяча: чем меньше мяч, тем менее демократична игра. По этому определению на одном конце стоит гольф, а на другом – баскетбол, который, наверное, еще более демократичный (особенно в странах западного мира), чем футбол. Так что причин для популярности огромное количество. А в футболе, как сказал мой отец Гарри Гордон в одном из своих романов, "привлекает еще и то, что это история головы человека на зеленой траве". Естественно, каждый себя ассоциирует с форвардом (или с защитником, или с вратарем, иногда с судьей). Это огромный выплеск человеческих эмоций.
Можно очень много говорить о том, почему футбол популярен, но мне кажется, что тот футбол, о котором мы говорим, больше просто не существует, то есть он существует во дворах, на лужайках, но если говорить о большом футболе, то это другое. Это уже не просто игра, и два последних чемпионата мира, мне кажется, просто устрашающе об этом свидетельствуют.
Для меня футбол – это… Понимаете, у меня есть два состояния на футболе. Первое, это когда я абсолютно увлечен происходящим: я могу ломать стулья, кричать, я сорвал (впервые и единственный раз в жизни) голос на стадионе в Нью-Йорке, когда на чемпионате мира играли Мексика – Болгария. Я болел, естественно, за Болгарию, и, когда были назначены пенальти в ворота – а мы как раз сидели за теми воротами, где были назначены пенальти, – я сорвал себе голос. А когда угомонился, как в той известной рекламе, оглянулся по сторонам: полон стадион мексиканцев – откуда болгары в Нью-Йорке! Нас принимали явно за болгар, и когда Стоичков забил победный пенальти, мы взорвались. Стадион притих, мы, оглядываясь, стали выходить. Все мексиканцы, которые сидели рядом с нами, ближайшие три ряда, тянули руки, чтобы поздравить нас с победой. То есть это было еще и единение, праздник. Бывает, что это праздник, а бывает, что стыд кромешный за то, что происходит на поле, за то, что ты тратишь время и силы, чтобы за этим наблюдать… становится больно и обидно – такое тоже бывает. Поэтому однозначно ответить на вопрос, что для меня футбол, я не могу.
Когда футбол случается, все отходит на задний план: и техника игроков, и как он прошел, и как он отдал, и держит он центр поля или не держит – это все приходит на ум, когда игра не очень идет. Когда игра случается, ты следишь за кровопролитной схваткой, за битвой, за войной, за этаким изначальным выяснением отношений: кто кого? В футболе есть даже определенная эротика. У нас была передача "Метафизика футбола", где люди серьезно говорили об истоках этой игры, – оказывается, в некоторых ближневосточных культурах еще за тысячу лет до нашей эры играли в футбол отрубленной головой врага или каменными шарами. И вот это стремление во что бы то ни стало вогнать мяч в ворота воспринималось ими еще и как фаллическая интерпретация овладения. То есть обязательно нужно отличиться и в этом. Поэтому футбол, мне кажется, растет просто из сути homo sapiens, особенно мужской сути. Женский футбол я не понимаю: чего они там делают? Красиво бывает, но футбола нет.
К сожалению, сегодня футбол – это бизнес и политика. Почему? Потому, что сегодня футбол и футболисты, футбольные матчи продаются так же, как политики и женские прокладки или жвачка. Футбол – это политика еще и потому, что идея глобализации, которая выдвинута не нами и которая, видимо, с большой кровью победит на земном шаре, перенесена и на футбол в первую очередь. Нам показывают, как будет хорошо, когда все нации сольются в едином порыве, в едином экстазе. Но это обман, как любая идеология. И обман вот почему. Когда на позапрошлом чемпионате мира французы выиграли у бразильцев финальный матч, Ваш покорный слуга был осмеян и освистан за следующее свое высказывание в программе "Хмурое утро", которую я тогда вел на радио "Серебряный дождь": вряд ли этих ребят (бразильцев) можно купить буквально, то есть пообещав каждому золотые горы, они и так ребята небедные и, кроме того, это все-таки Бразилия, там другой национальный характер. Я думаю, что их купили – за честь страны. Помяните мое слово, сказал я, в ближайшее время Бразилия получит большие деньги от Международного валютного фонда. Это было сказано на следующий день после чемпионата мира.
Через три с половиной месяца в Бразилии случился кризис, а еще через четыре месяца МВФ им пообещал 60 миллиардов долларов. В то время как Россия канючила 4 миллиарда, им дали 60, превратив, как всегда это бывает, и эту страну в страну с долларовой экономикой. Сначала сознательный кризис, потом большие деньги: "Все, ребята, вы на игле наших вливаний".
Я просто представил себе этот разговор в раздевалке, когда тренер говорит: "Ребята, мы в полной заднице – не мы, не команда, а страна – и весь мир смотрит сейчас только на нас, значит, нам надо сделать вывод. Вы уйдете, вы еще молодые, у вас еще все впереди, но нам надо совершить такой тайный подвиг". Может быть, это мои фантазии, но дальнейшие события их подтверждают, по крайней мере, все объяснения, связанные с тем, что Роналдо внезапно заболел и поэтому вся команда остановилась. Они просто не играли, они стояли на поле – и все. Мне с моим воображением просто видно было, как мне казалось, на лицах у этих ребят все, что я до этого рассказывал. Может быть, это опять лишь мои фантазии, не знаю, но что-то очень уж подозрительные фантазии.
Ну, а последний чемпионат мира Вы видели? Уже практикой становится тащить команды устроителей чемпионата до последнего во что бы то ни стало. Потому что это деньги.
Народ скоро совсем перестанет ходить на стадион. Мне кажется, что здесь футбол кончается и начинается что-то другое, на что и смотреть не очень приятно, – шоу-бизнес. А он так же отличается от футбола, как пение Киркорова от пения любого солиста Большого театра.
Когда выигрываешь в футболе, то противника просто обожаешь. Ты его любишь всеми фибрами своей души.
Когда проигрываешь, виноват не ты, виновато все, что угодно, в том числе и противник. Поэтому проигрыш в футболе рождает национализм и массовое национальное уныние, которое может вылиться во все, что угодно. А если выигрываешь, то все хорошо, массовая радость.
Можно ли с помощью футбола целенаправленно манипулировать массовым сознанием, поведением людей? Да, я уже ответил на этот вопрос. К сожалению, можно, потому что технология футбола сегодня мало чем отличается от технологии любой рекламы, а раз так, значит, можно.
Способствует ли футбол формированию мифов в массовом сознании? Да, в том числе и политических мифов. Я уж не говорю о том, что теперь нельзя продать или купить игрока, если не придумаешь какую-нибудь историю по его поводу, и нельзя набить ему цену, если не украсть его из одной команды и потом не попытаться продать в другую. Такие мифы создаются сплошь и рядом. Но это безобидные мифы. Это мифы, все-таки нацеленные на индивидуальные продажи. Все футбольные звезды, особенно на Западе, – это предмет поп-культуры: как женился, с кем развелся, в каком пабе пил, кому морду набил – это все сразу становится сенсацией, выходит на первые страницы газет. Создается миф об их удивительной способности как игроков. Я помню, как кто-то написал о Роналдо, что он совершил чудо: завис на 4 секунды над площадкой. Это невозможно физически – даже такому человеку, как Роналдо. Но это безобидный миф. А вот миф о том, что весь мир сольется в едином порыве и все будут друг друга обожать, любить, и рядом будут сидеть все народы и кланяться футбольному Богу, – это не безобидный миф. Мне кажется, этот миф может нам дорого стоить, поскольку глобализация – это создание единого рынка, где не мы хозяева. Только и всего.
Способствует ли футбол созданию у людей целостного представления о мире, мироздании… может быть, это вопрос надуманный? Мой ответ "нет", потому что то, о чем Вы спрашиваете, могут сделать только три области человеческого знания: наука, искусство и религия. Футбол – это не религия, не наука, не искусство, это некий междисциплинарный феномен. Да, он может стать религией, он может стать для многих людей наукой, для огромного количества людей – искусством. Но он все-таки недонаука, недоискусство и недорелигия. Поэтому требовать от него какого-то формирования мировоззрения… мне кажется, это лишняя нагрузка на эту восхитительную игру.