* * *
Колорадо
– Что-что ты сделал? – заорал Монтгомери Пирс на Дэвида Атэра, перегнувшись через стол.
Они с Джоан только что поднялись в кабинет Атэра из лазарета. Свежий воздух не помог Пирсу увереннее держаться на ногах. Это Джоан настояла на том, чтобы Монтгомери показался врачам. Спустя два часа, когда были получены результаты анализов и ему дали необходимые медикаменты, Пирс почувствовал себя несколько лучше и мог вернуться к разговору о том, что им стало известно.
– Я приказал ее устранить, – повторил Атэр, вставая из-за стола.
– Да кто тебе право-то на это дал? – Монтгомери был вне себя. Он паниковал. Не успел он отойти от шока, как теперь – это.
– Я следую уставу, – проговорил Атэр в свою защиту.
– Успокойся, Монти, – Джоан накрыла его ладонь своей. – Он же действовал по протоколу.
– Вот именно, черт возьми, – вспылил Атэр. – Она дезертир. И знать ничего не желаю.
– Не все так просто, – сказала Джоан. – Ты давно звонил?
– Как только вы вышли, – ответил Атэр, с удивлением отмечая, насколько они оба встревожены. Он взглянул на часы, чтобы быть точным. – Два часа назад.
– И что сказала Рысь? – настаивала Джоан. Монти затаил дыхание.
– Что знает, где ее найти, и сделает все как можно скорее. – Атэр начал мерить помещение громадными шагами. – Я сказал ей позвонить, как только выполнит приказ.
– Она еще не звонила? – осторожно уточнила Джоан, крепче сжав руку Пирса.
– Нет.
Монти вздохнул с облегчением и, схватив телефон Атэра со стола, набрал номер Рыси. Когда ответа не последовало, он пропустил голосовое приветствие и, нарушая устав, сразу, без дополнительной аутентификации, перешел к меню записи сообщения голосовой почты.
– Отмена приказа Атэра по части Жаклин. Позвони мне, как только получишь это сообщение.
Он глубоко вздохнул и сел в кресло Атэра. На мониторе перед ним было изображение Джек, на весь экран. Та самая фотография, которую сделала Рысь. Монти подался вперед и провел большим пальцем вдоль шрама на щеке.
– Надеюсь, еще не слишком поздно.
Атэр перестал метаться по комнате, остановился у своего стола.
– Что, вообще, тут происходит? – вскричал он, переводя взгляд с Монти на Грант и обратно. Джоан стояла за спиной Пирса, положив руки ему на плечи.
– Никому не трогать Хардинг! – приказал Монти, не сводя глаз с фотографии. – Я доходчиво изъясняюсь?
– Я повторю. Что здесь происходит? – теперь Дэвид проговорил это сконфуженно.
– Она мне нужна живой, – сказал Монти.
– Зачем?
Джоан стиснула его плечи:
– По ряду причин, которые мы не готовы сейчас обсуждать.
* * *
Кучи, Вьетнам
Уолтер схватил женщину за кисти, перешагнул через нее и приготовился снова тащить. Он думал о том, что надо бы пожаловаться Хангу на низкие своды тоннеля. Его люди должны были откопать побольше. Слишком тесно.
Сколько это заняло бы времени? Наверное, немало, как минимум несколько недель, ведь тоннель был очень длинным. "И пришлось бы допустить в свое потайное убежище посторонних", – подумал он. Пока шли подготовительные работы, это было еще в порядке вещей, но теперь-то это было его место. И, что самое ужасное, творческий процесс на время проведения ремонтных работ пришлось бы приостановить. В конце концов Уолтер решил, что высота сводов того не стоила и вполне можно было обойтись без расширения тоннелей, пусть это и означало постоянно терпеть значительные неудобства. Хотя перед его приездом рабочие Ханга и сделали потолки почти на полметра выше, Уолтеру было непросто протискиваться там даже одному. Что и говорить о том, чтобы протаскивать в мастерскую бесчувственную женщину. Ему приходилось склоняться низко и волочить, постоянно перехватываясь, выгадывая каждый метр пространства и принимая немыслимо неудобные положения. Остановившись в очередной раз, чтобы перевести дыхание, Уолтер в неверном свете тусклой лампочки оглядел доставшийся ему подарок судьбы.
Веки его новой жертвы были плотно сомкнуты, а губы, напротив, соблазнительно раскрыты. Он любовался идеальным контуром ее совершенного лица с безукоризненно правильными пропорциями, симметрией черт, овальной линией волевого подбородка. Без всякого сомнения, из всех его "доноров" она была самой очаровательной. Напевая, он протащил ее еще несколько метров. Полпути позади.
Через несколько минут он приволок ее в мастерскую, опустил на пол, потянулся, выгибая затекшую спину. Поясница ужасно ныла. Уолтер окинул взглядом прелестную женщину, распростертую перед ним, и нахмурился, увидев, сколько грязи прилипло к безупречному лицу, пока они проделали весь путь по тоннелю. Уолтер решил, что следующему "донору" оденет на голову пластиковый мешок, прежде чем спускать в подземелье. Собравшись с силами, он водрузил ее на стальной стол и надежно привязал руки и ноги, как поступал с каждой жертвой. Напевая, он наполнил раковину водой из умывальника и обмакнул туда марлевую салфетку, заботливо отжав. Уолтер любовно вытер лицо женщины, возвращая ему совершенство.
Женщина издала слабый стон, но еще не очнулась.
Уолтер устало потер глаза. Их щипало от реагентов, но, самое неприятное, что у него начиналась мигрень. Работа еще никогда не доставляла ему столько неудобств. Когда он творил в Аризоне, случались нечастые приступы головной боли, но до самых жутких симптомов удавалось не доводить, благодаря регулярным проветриваниям подвала, установке вентиляторов и, конечно, значительным перерывам между жертвами.
Он хотел закончить с этой работой как можно скорее: пока не разыгралась мигрень, пока не приехали люди Ханга. Часто моргая, он наклонился над своим новым "донором", силясь сосредоточиться. Она начала шевелиться. Еще немного, и придет в себя.
Он включил лампу местного освещения, пододвинул ее к столу и отошел к полкам с рабочими принадлежностями, чтобы приготовить шприц. Его сердце трепетало от счастья – он поднес иглу к свету, мерно постукивая ногтем по корпусу шприца, чтобы избавиться от пузырьков воздуха, надавил немного на поршень – и они вышли вместе с небольшим фонтанчиком яда.
– Ты станешь моим лучшим творением, – сказал Уолтер, скорее себе, чем ей.
Он проверял остроту скальпеля, когда услышал, как женщина начала метаться.
Улыбнулся.
– Все пройдет безболезненно, обещаю. Если ты не будешь сопротивляться.
Он повернулся не сразу, оставляя ей время осознать происходящее и смириться с судьбой, принять неизбежное.
Она смотрела на его коллекцию, как зачарованная. В глазах ее застыло удивление.
– Само совершенство, а? – спросил Уолтер.
Его внезапно обретенный прекрасный белокурый "донор" снова начал отчаянно пытаться освободиться. Ее борьба была совершенно бесполезна, но она все равно не сдавалась, словно путы можно было порвать неимоверным напряжением воли.
Уолтер подошел ближе, любуясь ее силой, ее волей к жизни, к побегу. Он терпеливо ждал, пока она выбьется из сил и сдастся, прекратит бесплодные попытки сопротивления.
Предвкушение заставляло его сердце стучать чаще.
– Ты такая красивая, – прошептал он, лаская в забытьи большим пальцем поршень шприца. Он выбирал, в какую точку на ее изящной шее вонзить иглу.
– И скоро твоя красота будет принадлежать мне.