– Для такой крутой Вы и смущаетесь круто, скажу я Вам.
– Н-да, кому сказать… Если кто-то об этом узнает, я пропала, – мрачно пробормотала Джек, с трудом сдерживаясь, чтобы не улыбнуться.
– Я – могила, – рассмеялась Кэссиди. – Вам всегда так неловко с женщинами?
Джек несколько долгих секунд осмысляла это обидное замечание. В точку.
– Нет, только с некоторыми.
– Ага, и я одна из них, – это было утверждение, а вовсе не вопрос. Похоже, Кэссиди эта новость была приятна.
– Думаю, как бы там ни было, наверное, в целом, в общих чертах, скорее всего, да. Это верное предположение.
Как раз в этот момент позади Кэссиди один из пассажиров поднялся со своего места. Все стоявшие рядом пассажиры напряженно замолчали, устремив взгляды на освободившееся сиденье. Джек видела, как все проводили мужчину удивленными взглядами, силясь понять, правда ли он собрался выходить или просто встал потянуть затекшие конечности.
Если бы Джек думала, что у нее есть душа, она готова была бы с радостью продать ее этому человеку за узкий клочок места на жестком деревянном сидении.
Прошлой ночью Джек не удалось поспать, а водянистый кофе, который она выпила с утра, оставлял желать лучшего. Мужчина наклонился, вытащил из-под сиденья свой дырявый рюкзак. Неужели, правда? Неужели, он готов был вот так бросить свое бесценное насиженное место?
Джек готова была прыгнуть через голову Кэссиди и всех, кто оказался бы на пути, лишь бы сесть на это место. А Кэссиди, похоже, даже не видела происходящего. Она с легкостью вычислила Джек в громадном аэропорту, а тут, как ни странно, не заметила сущего чуда, произошедшего в метре от нее. Или заметила? Неужели, не придала внимания самой возможности присесть, заранее уступая кому-нибудь постарше, кому нужнее?
А я и есть постарше, так что все бьет, решила Джек. Мужчина сделал шаг в сторону, и каждый, кто считал, что сидение для него в зоне досягаемости, стал пятиться и придвигаться, чтобы увеличить свои шансы сесть.
А Джек уже вознамерилась сделать это раньше других. Ей отчаянно нужно было сесть. Ей нужно было это несчастное место, на которое она положила глаз. И потом, она даже изыскала путь к нему. Вот только на пути стояла Кэссиди. Недолго думая, Джек стала действовать.
– Лорен, что это с тобой? – вскрикнула она.
– Чт…?
Не успела Рысь понять, что случилось, Джек подалась вперед и толкнула ее в плечи. Не удержав равновесие, Кэссиди плюхнулась попой на едва освободившееся сиденье. Джек, падая с ног, оказалась чуть ли не на ней. Упав на колени, она с притворной заботой прикоснулась губами ко лбу Кэссиди, проверяя температуру.
– О, нет, ничего, люди, с ней все в порядке, – заявила она разочарованным пассажирам вокруг. – Это просто от жары.
– Господи ты боже ж ты мой, что Вы делаете? – спросила Кэссиди, подняв брови.
– В отчаянном положении – отчаянные меры, – тихо ответила Джек, хотя люди вокруг, скорее всего, не понимали ни слова. – Просто мне жутко нужно было сесть.
– Ну так бы и сказали.
– Ага, а ты уступила бы какой-нибудь старушке.
– Да, потому что иначе это было бы неприлично.
Джек сделала невинное личико, приняв просительное собачье выражение. Давно она в таких не практиковалась.
– О, я, кажется, говорила, что мне, правда, очень нужно сесть?
Кэссиди рассмеялась.
– А что, разве это не будет выглядеть подозрительно, если я вот так сразу Вам уступлю?
– Может, рискнем?
– Но тогда и я тоже всем покажусь грубой. Нет, так нельзя, – Кэссиди снова ее дразнила. Джек улыбнулась.
Впрочем, улыбка эта мгновенно увяла, едва Джек услышала:
– Хм, думаю, я просто посижу немного, м?
Конечно, вовсе не хочется подниматься. Она деланно вздыхала и картинно пожимала плечами, изображая предельное раздражение. Единственным утешением в этой нелепой ситуации было то, что Джек открылся потрясающий вид на декольте Кэссиди.
– Не больше десяти минут.
Рысь была не уверена, что с легкостью выдержала бы эти десять минут.
Ей нравилось искреннее выражение огорчения на лице Джек – так ей и надо, за то, что оставила меня вчера разгоряченной и встревоженной. Впрочем, то, что было у Кэссиди перед глазами теперь, не позволяло ни на секунду отключиться от мыслей о том, как ей хотелось прыгнуть в постель с Джек.
Та стояла от Рыси в считанных сантиметрах, и небольших размеров таз, обтянутый черными кожаными брюками, находился прямо на уровне глаз Рыси. Все бы еще ничего, но, когда Джек потянулась к поручню, ее футболка задралась, обнажая живот. Плоский смуглый живот с рельефными мускулами и сводящей с ума почти прозрачной дорожкой волосков, сбегавшей под ремень. Пикантный намек на легкую маскулинность. У Рыси едва не потекли слюнки. Она с трудом удерживала себя от того, чтобы прикоснуться.
Когда Джек, изобретя хитрый маневр, чтобы занять сиденье, толкнула ее, хваленые защитные инстинкты Рыси молчали, она не шевельнулась, чтобы оказать сопротивление. Вместо этого в ней проснулись другие инстинкты, и теперь нервные окончания, ощутившие контакт с телом Джек, молили о продолжении. А когда Джек, изображая заботу, коснулась губами ее лба, Кэссиди не могла ни о чем думать, кроме того, что эти нежные губы и сильные руки должны были проделать весь путь по ее телу ниже… ниже… ниже…
Внезапно послышались крики, полилась вьетнамская ругань – что-то не поделила парочка, сидевшая двумя рядами дальше. Джек обернулась. Перед глазами Рыси оказалась великолепная задница, произведшая неизгладимое впечатление еще в аэропорту в Сан Франциско. Кэссиди пришлось вцепиться в край деревянного сидения, чтобы удержаться от неумолимого желания прикоснуться к ней. Больше терпеть это было невозможно. Пора уступать место.
Кэссиди встала, Джек повернулась к ней. Считанные сантиметры разделяли их губы.
– Ваша очередь, – выдавила Рысь.
– Да, правда? Уже?
– Я думаю, мне лучше немного постоять, – Рысь отчетливо слышала в собственном голосе хриплые нотки желания.
– Уверена? – спросила Джек. – Я не хотела тебя сгонять с места.
– Так Вы хотите сесть или нет? Я могу уступить кому-нибудь другому, – это прозвучало куда резче, чем хотела Кэссиди, но разговор начинал затягиваться, умножая страдания Рыси с каждой секундой.
– Я сяду, – охотно согласилась Джек, пытаясь обогнуть Рысь, чтобы занять место. В вагоне было так тесно, что между ними не оставалось ни сантиметра. Джек прижалась к Кэссиди и обняла ее за талию, чтобы удержаться на ногах. Та разочарованно вздохнула. Джек, очевидно, приняла это за знак недовольства ее поведением:
– Прости, но тут такая давка, – сказала она и, присев на жесткую скамью, потянулась с довольной улыбкой и едва различимым стоном.
Рысь отвернулась и стала смотреть в окно. Они проезжали зеленые луга, но сказочные виды ускользали от Кэссиди. Она думала только о том, какие чувства вызывало у нее присуствие Джек. Она была красива, но Рысь доводилось встречаться и с более привлекательными женщинами. Так почему же Джек удавалось так легко смущать ее?
У Рыси было полное впечатление, что Джек тоже находила ее очаровательной, и она не могла понять, почему та пресекала любые попытки флирта. Если принять в расчет их первую встречу в аэропорту Сан-Франциско, то получалось, что они виделись уже в третий раз. Если это были злые шутки судьбы, то неужели, это чувствовала одна Кэссиди? Все, что касалось Джек, было таким необычным и интригующим.
Рысь взглянула на часы. До Нинь-Бина оставалось не более десяти минут. Она повернулась к Джек.
– Мы почти на месте.
– Что, так быстро? Уже? – в голосе Джек слышалось разочарование, и, словно в знак согласия, ее желудок издал громкое урчание.
Они обе взглянули на живот Джек.
– Боюсь, я успела проголодаться, – призналась Джек.
– Не успели позавтракать?
– Решила довольствоваться легким перекусом.
В четырехзвездочном отеле, где остановилась Рысь, на завтрак был такой шикарный шведский стол, что удержаться от того, чтобы наесться до отрыжки, было невозможно.
– Что так плохо?
– Просто я поняла, что пора завязывать, если не можешь понять, круассан жуешь или чей-то ботинок.
Рысь достала из рюкзака шоколадный батончик и протянула его Джек.
– Это должно помочь.
– Спасибо, – Джек взяла батончик с довольной улыбкой, мысленно уже откусывая от него половину.
– Вы надолго в Нинь-Бинь?
– Пока не знаю. А ты?
– Зависит от того, есть ли там, что посмотреть, – уклончиво ответила Рысь. "Надеюсь, она не собирается спросить, можно ли составить мне компанию. Только не при таких обстоятельствах". – Я люблю ездить везде сама по себе, открывать новые места.
Пауза.
Джек улыбнулась как будто своим мыслям.
– Понятно.
Было ясно, что она прекрасно поняла, что именно хотела сказать Рысь.
– Я не хотела, чтобы это прозвучало грубо.
– Все нормально, – ответила Джек. Она не выглядела обиженной. – Я сама такая.
– Не удивительно. Не похоже, что Вы их из тех, для кого главное – хорошая компания.
Конечно, она была не из тех. То, как Джек робела в разговоре, как трудно ей было усидеть на месте, – все говорило о замкнутости. Единственный раз, когда она заметила за Джек проявления сердечности, был случай в кафе, когда прошлой ночью к ним подошли голодные ребятишки. Но почему? Неужели Джек не доверяла никому, кроме детей? Неужели, она чувствовала себя в безопасности только среди них? Кэссиди ничуть не удивилась бы, узнав, что у Джек не было друзей.