...
46. Что сами братья в каждой провинции имели идолов, а именно головы, некоторые с тремя лицами, а другие с одной, а в некоторых случаях человеческий череп.
47. Что они поклонялись этому идолу, или этим идолам, в особенности на своих общих капитулах и собраниях.
48. Что они поклонялись ему как своему Богу.
49. …Как своему Спасителю.
50. Что некоторые из них поступали так.
51. Что большинство поступало так.
52. Что они говорили, что эта голова может спасти их.
53. Что она приносит богатство.
54. Что она доставила ордену все его имущество.
55. Что она делает землю плодородной.
56. Что она заставляет деревья цвести.
57. Что они обвязывают голову указанного идола веревками или прикладывают их к ней, и этими веревками подпоясывают свои рубахи или кожаные одежды.
58. Что при их принятии указанные веревки или другие такой же длины давались каждому из братьев.
59. Что они делали это в поклонение своему идолу.
60. Что было предписано им подпоясываться этими веревками, как было указано выше, и носить их постоянно.
61. Что братьев ордена обыкновенно принимали таким образом.
62. Что они делали это в поклонение.
63. Что они делали это повсюду.
64. Что тех, кто отказывался делать все вышеупомянутое при принятии или исполнять впоследствии, убивали или заключали в темницу" [393] .
Оставшиеся пункты, числом 21, касались, главным образом, формы исповеди, практиковавшейся среди членов ордена, и ереси. Обвинение, подобное этому, как справедливо замечает Вольтер, опровергает само себя .
Брат Уильям де ла Мор и 30 его соратников, представ перед инквизицией, полностью отрицали вину ордена и утверждали, что тамплиеры, которые признали себя виновными в названных преступлениях во Франции, лгали. Тогда был отдан приказ доставлять их поодиночке для допроса.
23 октября брат Уильям Райвен, будучи допрошен о способе его принятия в орден, заявил, что он был принят братом Уильямом де ла Мором, магистром ордена в Темпл-Кумб, в диоцезе Бата; что он просил братьев-храмовников принять его в орден, дабы он мог служить Господу и Пресвятой Деве и закончить свою жизнь на этой службе; что его спрашивали, тверд ли он в своем решении, и он отвечал утвердительно; два брата тогда рассказали ему детально о строгости и суровости порядков в ордене и объявили, что ему не будет позволено действовать по собственной воле, но только по воле прецептора; что, если он пожелает сделать одно, ему будет приказано сделать другое; что, если он пожелает находиться в одном месте, его отправят в другое. И далее Уильям Райвен сообщил, что, пообещав поступать так, он поклялся на святом Евангелии повиноваться магистру, не иметь собственности, хранить целомудрие, никогда не допускать, чтобы кто-либо был несправедливо лишен своего состояния и никогда не применять насилия, кроме как для самозащиты или же против сарацинов. Он утверждал, что приносил клятву в часовне прецептории Темпл-Кумб, в присутствии только членов ордена; что устав зачитывал ему один из братьев, а ученый брат-служитель по имени Джон де Уолпол наставлял его в течение месяца по поводу предписаний, содержащихся там. После этого заключенного доставили обратно в Тауэр, с приказанием изолировать его от остальных братьев и не позволять ему говорить с кем-либо из них.
В два следующих дня (24 и 25 октября) были допрошены по этому же поводу братья Гуго де Тадкастр и Томас де Чемберлен, которые дали те же показания о своем вступлении в орден, что и предыдущий свидетель. Брат Гуго де Тадкастр добавил, что он клялся защищать Святую землю изо всех сил от врагов христианской веры; и что после того, как он дал обыкновенные клятвы и три обета: целомудрия, бедности и повиновения – ему вручили плащ храмовника, крест, и головной убор в церкви в присутствии магистра, рыцарей и братьев, удалив всех мирян. Брат Томас де Чемберлен пояснил, что в Англии были те же правила вступления в орден, что и за морем, и те же правила принесения обета; что миряне не могут при этом присутствовать и что когда он сам вошел в церковь Темпла, дабы быть принятым в орден, дверь, в которую он вошел, заперли за ним; что там была и другая дверь, выходившая на кладбище, но никто чужой не мог туда войти. На вопрос, почему никому, кроме храмовников, не позволено присутствовать при принятии в орден и принесении обетов, он ответил, что не знает причин, но так записано в их уставе.
Между 25 октября и 17 ноября прошли допросы тридцати трех рыцарей, капелланов и братьев-служителей, и все они решительно отрицали по всем пунктам обвинение их ордена в преступлениях или ереси. Когда брата Гимберта Бланка спросили, отчего они проводили принятие в орден и принесение обетов тайно , он ответил: по собственной необъяснимой глупости . Тамплиеры заверяли, что подпоясывались веревками, но не по злому умыслу; что они никогда не обвязывали ими идолов, а носили их для покаяния, или, как утверждал рыцарь, состоявший в ордене сорок три года, по наставлению св. Бернара. Брат Ричард де Голдингем заявил, что ничего не знает о веревках кроме того, что их называли поясами целомудрия . Допрошенные показали, что принимаемые и принимавшие целовали друг друга христианским поцелуем, но все остальное – ложь, гнусность и никогда не происходило.
Брат Радульф де Бартон, священник ордена тамплиеров и настоятель церкви лондонского Темпла, утверждал по поводу пункта 24, что великий магистр в присутствии капитула мог даровать братьям прощение за нарушение устава и порядков ордена, но не отпускать их личные грехи, поскольку он не священник; что действительно те, кто принимался в орден, клялись не разглашать тайн капитула и если кто-либо бывал наказан в капитуле, присутствовавшие не должны были разглашать это тем, кто отсутствовал; а если кто-либо из братьев рассказывал посторонним, как его принимали в орден, его изгоняли из его кельи или срывали одежду. Он заявил, что братьям не запрещалось исповедоваться священникам, не принадлежавшим к ордену; и что он никогда не слышал о преступлениях и беззакониях, упомянутых в обвинительном акте, до своего ареста, кроме как об обвинениях, выдвинутых против ордена Бернаром Пелетеном, когда он прибыл в Англию от французского короля Филиппа. Радульф де Бартон сказал, что был настоятелем церкви Темпла в продолжение десяти лет, а в последние два года удостоился звания прецептора этой обители. Когда его спросили о смерти брата Уолтера Бачелора, рыцаря, бывшего прецептора Ирландии, который умер в лондонском Темпле, он ответил, что ничего об этом не знает, кроме того, что указанный Уолтер был закован в кандалы и помещен в тюрьму и там умер; что он, конечно, слышал, что к тому применялись самые суровые меры, но не вмешивался в это дело, считая его опасным; он признал также, что Уолтер Бачелор не был похоронен на кладбище тамплиеров, поскольку считался отлученным за неповиновение старшему и невыполнение устава ордена.
Многие братья, допрошенные таким образом, состояли в ордене двадцать-тридцать, а то и более лет, некоторые были старыми воинами, много лет сражавшимися на Востоке, заслуживали лучшей участи. Брат Гимберт Бланк, рыцарь, прецептор Оверни, состоял в ордене тридцать восемь лет. Он вступил в братство в городе Тире в Палестине, принимал участие в военных действиях против неверных и сражался до последнего, защищая Акру. Он утверждал в основном то же, что и другие свидетели; заявил, что никакой религиозный орден не верует в святость алтаря больше, чем тамплиеры; что они воистину верят всему, чему учит церковь, и всегда поступали так, и что если великий магистр признался в обратном, то он лгал .
Брат Роберт Скотт, рыцарь, состоявший в ордене двадцать шесть лет, был принят в Замке Паломника, знаменитой крепости тамплиеров в Палестине, великим магистром Гийомом де Боже, героем, погибшим так доблестно рядом со своими рыцарями при последней осаде и штурме Акры. Он рассказал, что по легкомыслию покинул орден, после потери Палестины, и отсутствовал два года, за это время он посетил Рим и покаялся папе, который наложил на него тяжелую епитимью и повелел ему вернуться к своим братьям на Восток, и что он вернулся и вновь получил свой плащ в Никосии на острове Кипр и был принят обратно в орден по приказу великого магистра Жака де Моле. Он также добавил, что брат Гимберт Бланк (предыдущий свидетель) присутствовал при его первом приеме в Замке Паломника. Он полностью присоединяется к предыдущему свидетелю.
Брат Ричард де Петевен, состоявший в ордене сорок два года, показал, что в дополнение к прочим клятвам он обещал никогда не поднимать оружие против христиан, кроме как в случае самозащиты или защиты прав ордена; он заявил, что о чудовищных преступлениях, упомянутых в статьях обвинения, он ничего не слышал до того, как Бернар Пелетен привез его повелителю, королю Английскому письма, направленные против тамплиеров.
На 22-й день расследования в протоколах допросов была сделана следующая запись: