6 июня 1306 г., через несколько месяцев после рукоположения, этот новый французский папа отправил письма из Бордо великим магистрам тамплиеров и госпитальеров, выражая свое горячее желание посоветоваться с ними относительно мер по возвращению христианами Святой земли. Он пишет им, что они наилучшим образом могут дать совет по этому вопросу, возглавить и осуществить задуманное предприятие благодаря своему громадному военному опыту и заинтересованности в успехе. "Приказываем вам, – заявляет он, – явиться сюда без промедления, сохраняя строжайшую тайну и с очень маленькой свитой , ибо вы найдете по эту сторону моря достаточно рыцарей, готовых прислуживать вам". [357] Великий магистр госпитальеров отклонил это приглашение; но великий магистр тамплиеров незамедлительно принял его и без колебаний предал себя в руки папы и короля Франции. Он прибыл во Францию, в сопровождении шестидесяти рыцарей, в начале 1307 г. и разместил казну ордена, которую он вывез с Кипра, в парижском Тампле. Магистр был с почетом принят королем, а затем отправился в Пуатье для встречи с папой. Там его задержали различными переговорами, относящимися к предполагаемому походу в Святую землю.
Среди прочего, папа предложил объединение тамплиеров и госпитальеров, и великий магистр высказал свои возражения против этого. Он заявил, что после падения Акры итальянцы и другие христианские народы открыто порицали папу Николая за то, что он не оказал никакой помощи осажденным и что папа, пытаясь оправдать себя, приписал позор от потери города якобы существующим разногласиям между тамплиерами и госпитальерами и предложил объединение орденов. Великий магистр заявил, что никаких разногласий между орденами, наносящих ущерб христианскому делу, не существовало; что не было ничего, кроме духа соперничества и стремления превзойти друг друга, и исчезновение этого соперничества оказалось бы весьма невыгодно христианам, но полезно сарацинам; ибо если госпитальеры одерживали блестящую победу над неверными, тамплиеры никогда не успокоятся, пока не совершат нечто подобное или еще более впечатляющее, и наоборот. И если тамплиеры отправляли за море в Палестину рыцарей, коней и все необходимое, госпитальеры всегда поступали так же. В то же время он со всей уверенностью утверждал, что не было случая, чтобы член одного ордена поднял руку на члена другого [358] . Великий магистр жаловался, что почтение и уважение христианских народов к обоим орденам незаслуженно уменьшилось, что все изменилось, и большинство людей скорее готовы больше взять у них, нежели дать им, и что многие могущественные люди, как клирики, так и миряне, постоянно вредят братствам.
В то же время тайные агенты французского короля тщательно распространяли различные темные слухи и грязные россказни о тамплиерах, и говорилось, что они никогда не потеряли бы Святой земли, если бы были добрыми христианами. Эти слухи и обвинения вскоре обрели конкретную форму.
Некоторые авторы сообщают, что некий Скин де Флориан, горожанин из Безье, приговоренный к смерти или пожизненному заключению в одном из королевских замков за свои преступления, предстал перед королем Филиппом и получил от него полное прощение и вознаграждение за то, что под присягой обвинил тамплиеров в ереси и в самых чудовищных поступках. По утверждению других, Носсо де Флорентен, бывший тамплиер, приговоренный главным прецептором и капитулом Франции к пожизненному заключению за нечестивые и неправедные деяния, в заключении добровольно исповедовался в своих грехах, и его признания были использованы против ордена [359] . Как бы то ни было, но на основании сведений, полученных от осужденного преступника, король Филипп 14 сентября разослал всем бальи различных провинций во Франции тайные приказы, в следующих странных и абсурдных выражениях:
...
Филипп, Божьей милостью король французов, своим возлюбленным и верным рыцарям… и проч.
Плачевная и печальнейшая весть, исполненная горестей и скорби, ужаснейшее дело, о коем невозможно помыслить без содрогания, слышать без ужаса, грех неслыханный, гнусности и жестокости, противные чувствам человеческим и пр. и пр., достигли наших ушей.
После такой длинной и необычной тирады Филипп обвиняет тамплиеров в том, что они оскорбляют Иисуса Христа, заставляя Его страдать более, чем в те дни, когда Он претерпел крестные муки; что они отвергают христианскую религию; осмеивают священный образ Спасителя; поклоняются идолам и предаются грязным делам и противоестественным порокам. Он называет их волками, рыщущими в овечьих шкурах; нечестивым, богомерзким сообществом идолопоклонников, чьи слова и деяния способны осквернить землю и заразить воздух; иссушить источники небесной свежести и всю церковь Христову привести в смятение.
...
Мы, заботясь об укреплении веры, после совещаний с папой, прелатами и баронами королевства, по требованию инквизитора, на основании сведений, уже полученных, серьезных подозрений, возможных предположений, законных допущений, замыслили противодействовать врагам неба и земли; и поскольку дело столь важное и требуется доказать истину, подвергнув ее, словно золото в тигле, суровым испытаниям, мы объявляем, что члены ордена, являющиеся нашими подданными, должны быть арестованы и задержаны, чтобы предстать перед судом церкви, а вся их недвижимая и личная собственность должна быть передана в наши руки и бережно сохраняться…
К этим приказам прилагались инструкции, предписывавшие бальи и сенешалям тщательно, строго соблюдая тайну и не вызывая подозрений, выяснить, сколько обителей Храма располагается в землях, подлежащих их юрисдикции; затем им следовало собрать военную силу, достаточную для преодоления любого сопротивления, а 13 октября захватить тамплиеров в их прецепториях и арестовать их. Далее, инквизиции предписывалось проверить обвинения и применить пытки , если будет необходимо. "Прежде чем начать расследование, – указывает Филипп, – вы должны сообщить им (тамплиерам. – Ч.А. ), что папа и мы сами поверили перед лицом бесспорных свидетельств в те грехи и мерзости, которыми сопровождались их обеты и служение; вы должны пообещать им прощение и благоволение, если они признают правду, если же нет, то они будут осуждены на смерть" [360] .
Разослав эти распоряжения, Филипп написал другим европейским государям, призывая их последовать его примеру [361] , и послал своего доверенного человека, по имени Бернар Пелетен, с письмом к молодому королю Эдуарду II, который только что вступил на английский престол; в этом послании он расписал в устрашающих тонах предполагаемые грехи тамплиеров. 22 сентября король Эдуард ответил на это письмо, сообщив, что он обдумал изложенные там сведения и выслушал заявления этого достойного человека, мастера Бернара Пелетена; что он повелел последнему изложить дело перед ним и многими прелатами, графами и баронами его королевства, а также прочими его приближенными; но обвинения казались столь невозможными, что никто не мог поверить услышанному; ибо король и собравшиеся прелаты, графы и бароны никогда не слышали ранее о столь гнусных и чудовищных деяниях и не готовы были поверить в это. Английский монарх все же сообщает королю Филиппу, что по рекомендации своего совета он приказал сенешалю Ажена, от которого, как говорят, исходили некие слухи, явиться к нему, чтобы через него получить дополнительные сведения о вышеназванном предмете; и в подобающее время, после должного расследования, он предпримет шаги, которые поспособствуют утверждению славы Господней, а также сохранению истинной веры [362] .