Когда спортсменка приучилась тонко "слушать музыку" своих хорошо играющих мышц и управлять нюансами "мышечных мелодий", стало появляться весьма приятное чувство "послушности" всего тела, что в свою очередь стало поднимать ее настроение, заряжая положительными эмоциями, наполняя радостью. Так в процессе разминки начали формироваться элементы уже эмоционального компонента ее ОБС. И когда в конце разминки на лице спортсменки появлялась как бы невольная улыбка, это было показателем того, что все идет хорошо, что ноги, руки, тело уже "поют", что эта "мышечная песня" уже захватила душу, что начался процесс постепенной активизации и нервно-психического аппарата, что уже подготовлен выход на оптимальный уровень эмоционального возбуждения – основной стержень всего ОБС.
Со временем Оля научилась выходить на оптимальный уровень эмоционального возбуждения (пульс у нее был при этом около 120 ударов в минуту) не только за счет грамотно проведенной разминки, но и опираясь на возможности самогипноза, которым она овладела, используя психомышечную тренировку (ПМТ). Я научил ее также, как в помощь мышечным ощущениям, порождающим хорошее настроение, специально подключать улыбку. Улыбка, вызываемая намеренно, за счет физического включения соответствующих мимических мышц, фиксировала хорошее праздничное самочувствие, родившееся в процессе разминки. Но специально вызываемая улыбка не оставалась проявлением чисто внешней игры мимических мышц, не была "приклеенной" улыбкой, за которой – душевная пустота. У Оли ее улыбка всегда становилась свидетельством того, что она уже действительно находится в очень хорошем состоянии, что для нее соревнование – праздник!
Таким образом, улыбка стала "коронным элементом" в эмоциональном компоненте ОБС этой юной спортсменки, которая на собственном опыте убедилась в том, что "улыбчивое" состояние не только способствует улучшению общего самочувствия, но и, сохраняя чувство "нервно-психической свежести", намного облегчает выполнение самых сложных прыжков, делая их раскованными, легкими, красивыми, элегантными.
Право, было очень приятно наблюдать за тем, как эта миниатюрная, в простом голубом купальнике светловолосая девчушка, стоя в исходном положении, с которого начинается каждый прыжок, вдруг начинала мило улыбаться, как бы говоря всем, что сегодня праздник, что она пришла сюда для того, чтобы по мере своих возможностей доставить всем присутствующим удовольствие и радость. В то же время большинство других спортсменов и спортсменок приступали к прыжкам (и до сих пор приступают!) с суровыми, напряженными лицами, будто им предстоит осуществить не красивый элегантный полет в воздухе, а сделать что-то очень трудное и неприятное. Надо сказать, что умение улыбаться на соревнованиях, где большинство других выглядели сумрачными, сыграло весьма существенную роль в оценке арбитрами выступления Оли и на Олимпиаде в Монреале.
Что же касается мыслительного компонента ее ОБС, то он здесь выполнял завершающую, управляющую роль и действовал подобно рулю в автомашине, которая во всех отношениях уже готова начать движение.
Самую существенную помощь система АГИМ оказала в совершенствовании техники выполнения прыжков. Сначала Оля научилась "переводить мысли в мышцы", то есть идеомоторно пропускать образ предстоящего движения через исполняющую часть своего организма, что уже значительно повысило качество выполняемых прыжков по сравнению с их прежним качеством, когда использовался "метод проб и ошибок".
Затем была подключена гипноидеомоторика, для реализации которой мною в присутствии тренера проводилось гипнотическое внушение. Оставаясь в гипнотическом состоянии, Оля переводила образы высококачественных движений в свои мышцы, что в еще большей степени повысило точность и стабильность прыжков. Со временем, после того как спортсменка овладела самогипнозом по методу психомышечной тренировки (ПМТ), она начала сама погружать себя в дремотное, гипноидное состояние, остающееся под контролем сознания, и, таким образом освободившись от необходимости пользоваться моим гипнотическим внушением, научилась совершенно самостоятельно проводить аутогипноидеомоторную подготовку уже в точном и полном значении этого слова.
Окончательный вариант ритуала поведения Оли на соревнованиях стал следующим:
1. Разминка с выходом на конкретные физические качества во всех мышечных группах.
2. Обретение хорошего – праздничного улыбчивого настроения.
3. После каждого прыжка самопогружение за счет ПМТ в гипноидное состояние, что позволяло за несколько минут восстанавливать силы и создавать ощущение "нервно-психической свежести".
4. В течение последней минуты такого самогипнотического отдыха начиналось гипноидеомоторное пропускание через весь организм мысленного образа предстоящего прыжка. Сначала 1 – 2 раза в замедленном темпе, чтобы предельно точно представить будущий прыжок в его идеальном варианте, затем 1 – 2 раза в слегка ускоренном темпе и в конце такой минутной аутогипноидеомоторной подготовки – в темпе, который требуется при реальном выполнении прыжка. Причем внимание каждый раз специально фиксировалось на предельно точном выполнении самого главного – опорного элемента в предстоящем прыжке.
5. "Пропитка" организма идеальным вариантом прыжка, а также чувством высокой уверенности и праздничности приводила к тому, что Оля невольно переходила из гипнотического дремотного состояния в состояние активного бодрствования, в состояние нужной мобилизованности. После этого она вставала, проделывала небольшую физическую разминку и по вызову судей поднималась на трамплин.
6. Стоя в исходном положении, закрыв глаза, еще раз "видела" опорный элемент предстоящего прыжка в его идеальном варианте, затем открывала глаза, улыбалась судьям и всем зрителям и начинала движение – уверенно, легко, раскованно, красиво.
Аккуратное соблюдение от прыжка к прыжку пунктов данного ритуала стало для Оли надежной опорой на Играх в Монреале. Дело в том, что на Олимпиаду ее послали одну, без Евгении Михайловны. Более того, Олю на время Игр передали другому тренеру, очень знающему и многоопытному, но такая передача непосредственно перед Олимпиадой – это почти то же самое, что заменить партнера в парном фигурном катании на коньках за две недели до ответственнейшего старта. Кроме того, у этого тренера была своя ученица, поглощавшая все его внимание, так как на нее, чемпионку мира тех лет, имевшую, пожалуй, самую сложную программу прыжков, "вожди от спорта" еще в Москве возложили тягчайший груз ответственности, обязав привести с Олимпиады две золотые медали – за прыжки с трамплина и с 10-метровой вышки. Этим "вожди", в силу своей психологической неграмотности, страшно навредили этой несомненно талантливой спортсменке, ибо крайне трудно выступить успешно, находясь под прессом столь огромных требований, когда давит страх, что эти требования не удастся выполнить. В результате ее выступление было более, чем неудачным. А ведь это – настоящая трагедия и для спортсменки и для ее тренера.
Таким образом Оля на Олимпиаде оказалась, в сущности, предоставленной самой себе. И тем не менее она выступила вполне достойно, даже несмотря на то, что перед каждым прыжком советских спортсменов американская и канадская "торсида" устраивала буквально "кошачий концерт", прибегая к самым различным шумовым воздействиям, чтобы помешать, сбить со стартового настроя наших олимпийцев.
Правда, предвидя сложную обстановку на Олимпиаде (на предыдущей в Мюнхене арабские террористы, как известно, расстреляли спортсменов Израиля), я вручил Оле перед ее отъездом из Москвы плотно запечатанный конверт с указанием вскрыть его только вечером накануне дня соревнований. Выполнив это указание, Оля потом рассказывала мне, что после прочтения письма она как бы услышала мой голос и ехала состязаться совершенно спокойной, будто бы на обычную тренировку, в то время как ее подруги были весьма напряженными и даже бледными от волнения.
Все же я считаю, что главным помощником Оли в ее выступлении на Олимпиаде стало не письмо, а система АГИМ, к тому времени освоенная спортсменкой достаточно хорошо. Как бы там ни было, Оля в своем виде – в прыжках с трехметрового трамплина – показала наилучший результат среди всех остальных участниц советской команды и, заняв в итоге призовое шестое место, внесла в актив сборной СССР пусть только одно, но всегда очень ценное олимпийское очко. Основа же ее успеха – высокая самостоятельность!
Приведу еще пример, где элемент "ауто", говорящий о высокой самостоятельности спортсмена, помог решить задачу успешной психической готовности к соревнованиям. Речь пойдет о юном теннисисте Мише Беккере.
Папа и мама Миши – мастера спорта по теннису, имеющие опыт тренерской работы. Естественно, что ракетка в руках Миши оказалась, когда ему было около пяти лет. Но когда мальчику пошел четырнадцатый год, родители пришли к выводу, что существенным тормозом для дальнейшего совершенствования игры сына является его психическое состояние во время соревнований. И обратились ко мне.
Я попросил показать Мишу во время какого-либо соревнования. Ведь именно в процессе соперничества на корте у теннисистов наиболее отчетливо выявляются все сильные, а главное – слабые стороны. В ноябре 2000 года мама Миши отвезла меня в теннисный центр в Жуковке, где шли, не помню уж, какие-то соревнования. И я увидел невысокого подростка, весьма зажатого, сурового, даже насупленного, легко раздражавшегося при малейших неудачах, нередко с досадой бьющего ракеткой об пол и даже спорящего с судьей. То есть я увидел весь "букет" отрицательных качеств в поведении, которые нередко встречаются как у начинающих теннисистов, так даже и у тех, кто уже взошел на вершины теннисного мастерства.