- Я только начал, - произнес он, а затем набросил мне на плечи полотенце. Он вытер меня, поднял на руки, вытащил в коридор, где перебросил через свое плечо. Звонкий хлопок, и я вскрикнула от острой, но скоротечной боли. Меня отшлепали! Андре медленно прошел в спальню, сбросил меня, как мешок, на кровать - лицом вниз. Я чуть повернула голову, чтобы мне было легче дышать - это был максимум, на который я решилась. Андре присел рядом со мной, провел рукой по моей спине, потом ниже - нежно лаская мои ягодицы, запуская пальцы между ними, прикасаясь к ложбинке, проникая внутрь, он проводил пальцами по плотному анальному кольцу, опускался вниз, к горящему влагалищу. Я невольно стонала и раздвигала ножки, облегчая доступ его руке. Как порывы ветра, один за одним, на меня налетали предвестники оргазма, но каждый раз Андре вычислял их и останавливался. Наконец, он решил, что с меня хватит.
- Встань на коленки, девочка, - прошептал он, помогая мне подняться. - Я смотрю, ты совсем уже улетела? Смотри у меня, тебе еще работать и работать - вот этим самым ротиком. И еще рядом других мест. - Он тихонько рассмеялся, глядя, как я покраснела. - Показать, каких? Да, моя дорогая пленница. Без помады тебе все-таки намного лучше. Ты такая нежная, падшая красавица. И грудь - чудесные сиськи, так бы и укусил. Еще и укушу. Вставай-вставай, не ленись. А то будет еще хуже, чем я задумал. Не соблазняй меня.
- Как прикажешь, - ответила я, зная, что такой ответ для него, как красная тряпка для быка. Андре замер на мгновение, а затем помог мне занять именно то положение, что было у него в плане. Я снова сидела на пятках - классическая поза покорной женщины - прямо посреди его большой кровати, лицом к центру комнаты, а Андре стоял на полу, на мягком ковре, и ширинка его брюк, если бы я наклонилась, пришлась бы прямо на один уровень с моим лицом.
- Расстегни мне джинсы, - скомандовал Андре. Я протянула руки и замешкалась, расстегивая пряжку мягкого ремня из натуральной кожи. - Вынь ремень и дай мне. Я буду тебя наказывать, если ты перестанешь меня слушаться. Или просто, чтобы доставить себе удовольствие. Ты же хочешь, чтобы я был доволен?
- Очень хочу, - пробормотала я, прикусив губу, чтобы подавить волнение. Я аккуратно вытянула ремень и, сложив его пополам, со склоненной головой поднесла на протянутых ладонях, словно дар. Не поднимая глаз, я услышала, что Андре судорожно вздохнул и сглотнул.
- Расстегни ширинку, - прорычал он, забирая у меня из рук ремень. Я засуетилась, член под ширинкой буквально разрывал штаны, просясь наружу. Он был огромным, крепким, мощным - грозное оружие. Я спустила джинсы и трусы так, чтобы они упали на пол, а затем замерла, ожидая новой команды. Она последовала тут же: Андре положил руку мне на голову и надавил, опуская ниже. Я оперлась на ладони, а он схватив мои все еще влажные волосы, смотал их в тугой жгут вокруг ладони. Я почти утратила свободу движений, несмотря на то что не была связана - не в этот раз.
- Раздвинь ножки еще немного, - попросил Андре, одновременно прикасаясь членом к моим губам. Оставалось последнее мгновение, чтобы остановить это, но ни в каком страшном сне я бы не попыталась остановить Андре. Я раскрыла губы, и член заполнил мой рот, входя быстро, поспешно, удар за ударом. Удерживая за волосы, Андре заставил меня раскрыться еще больше, проникая глубже, почти в глотку. Я чуть не закричала, скорее от страха, но крикнуть не было никакой возможности. Андре удерживал меня на члене, производя равномерные, глубокие удары-проникновения. Когда я невольно попыталась чуть ослабить его напор, то тут же получила хлесткий, с оттягом, удар ремня по попе.
- Нет-нет, - пробормотал Андре. - Как можно глубже, птица. Я так хочу.
Я растворилась, потерялась в этом акте, стараясь только отдаться, обхватить и сжать губами мощный жезл, получая время от времени обжигающе горячий удар ремнем по заднице - просто потому, что Андре это нравилось. Иногда он останавливался, поднимал меня и целовал в губы. "Как бы я хотел овладеть тобой одновременно с трех сторон", - проронил он.
- Мне продолжить? - полушутливо поинтересовался Андре, когда его большой палец снова проник мне в рот. Я, обсасывая его палец, попросила не останавливаться и пообещала быть самой послушной девочкой. "Трахни меня как следует", - попросила я.
Андре отпустил мои волосы. Приподняв, он обхватил меня двумя руками за ягодицы и прижал к себе. Его жадные губы терзали мои груди, сжимали соски, целуя и покусывая их. Я только запрокидывала голову и выполняла его приказание ласкать себя.
- Да-да, ласкай себя, но не кончай, слышишь. Я не разрешаю. Ты будешь кончать только на моем члене и только когда я скажу, - заявил он, и я чуть было не кончила от одних только этих слов.
В какой-то момент Андре уложил меня на бок - усталую и истерзанную, выпоротую, "хорошо подготовленную", как он выразился. Андре нежно запрокинул мою руку наверх, чуть повернул меня, раздвинул мои ягодицы и вошел в меня сзади, впечатываясь в мое тело сверх меры возбужденным членом, удерживая и управляя мною сильными, глухими к моим жалобам и стонам руками. Он брал меня, целуя в шею, обнимая, буквально вжимая в себя, прикасаясь пальцами к чувствительному, возбужденному до болезненности клитору.
- Уже можно, - прошептал он мне на ухо и тихонько прикусил мочку.
Мне кажется, именно так и выглядит нирвана. Сознание почти покинуло меня, я была где-то между мечтой и блаженством, оргазм только завершил начатое. Тело будто пело, и я изгибалась, продолжая отдаваться и брать, раскрываясь под пальцами, надеясь на продолжение.
Я долго потом лежала молча, запоминая, лелея каждый вдох, трепетание тела. Мне хотелось запомнить это ощущение, чтобы потом в любой момент вызвать его в памяти, если Андре не будет рядом.
- Ты что, плачешь? - спросил Андре после, ибо не мог понять, чего это я там хлюпаю, уткнувшись ему в грудь. - Я сделал тебе слишком больно?
- Да, - кивнула я, нежно целуя его сильную грудь. - Слишком больно.
- Прости, прости, девочка, я никогда не могу вовремя остановиться. Покажи, где болит? Вот же черт!
- Мне слишком хорошо… - промурлыкала я. Андре приподнялся на локте и посмотрел на меня озадаченным взглядом. Я выглянула из-под края подушки, хитро улыбаясь, и тут же вернулась к любимому делу - стала целовать его тело, волосы на груди, животе - темную линию, идущую вниз от груди, его шрам от аппендицита.
- Ну, ты и птица, я тебе скажу! - проворчал он, обнимая меня покрепче.
- Ты даже не представляешь себе какая, - кивнула я, чувствуя, как твердеющий член снова утыкается мне в бок.
* * *
Я проснулась первой и несказанно обрадовалась этому. Немного свободного пространства еще никому не мешало, а мне и подавно. Андре лежал рядом, вытянувшись во весь рост на постели, словно архаичный ящер - дракон, невероятное, магическое существо, сексуальное божество, которому я с такой готовностью приносила жертву. Полный обманчивого покоя, он даже во сне искал мое тело, душно обхватывал руками, набрасывал на меня сверху ногу, прижимая к матрасу и затрудняя любое мое движение. Это доставляло неудобства, но и сами неудобства были источником наслаждения, и я снова и снова концентрировалась на этой его живой тяжести. А еще на том, как сильно ныла моя промежность - восхитительная женская растраченность, при мысли о которой в памяти вставала прошедшая ночь.
Я аккуратно отвела руку Андре в сторону, и он зашевелился, заставив меня поволноваться, но затем откинулся на спину, усталый император, опутанный сном, и я оказалась свободна. На секунду я замерла, рассматривая гибкое, молодое тело моего любовника. Меня переполняла нежность настолько сильная, что я с трудом удержалась от слез. Произведение искусства от головы до пят, не глянцевая, натертая специальным маслом красота - реальный мужчина. Чуть ниже линии живота, справа виднелся шрам от вырезанного когда-то аппендицита. На лице небольшие царапины - моя работа. Грудь его шумно вздымалась и опускалась, член спал. Мой дремлющий вулкан, персональное испытание, в котором я обречена терпеть поражение раз за разом. Чувство счастья было полным, мягким, как пух, пушистым, как облако, его было так много. Но, когда я пыталась запомнить это чувство, оно растворялось, как авиньонский туман под ногами, и тогда мне становилось немного жутко.
Любить так опасно, что можно потерять рассудок.
Отчасти я могла понять Одри. Такие чувства меняют тебя, перепрограммируют твою природу, делают слабой, зависимой. Подобная любовь опьяняет и лишает воли. Кажется, что нет ничего невозможного, когда находишься рядом с Андре Робеном. Но что, если он встанет, развернется и уйдет? Скажет: "Давай не будем друзьями", и забудет о тебе. Горе несчастным влюбленным, попадающим в адский котел неразделенной любви. Мне было достаточно только подумать об этом - я словно заглянула с краешка скалы в темную бездонную пропасть и в ужасе отпрыгнула. О, любовь - это риск, русская рулетка, где каждый поцелуй - выстрел.
Я встала, огляделась, как воришка, и выскользнула из спальни, прихватив некоторые свои вещи. Слишком давно я не делала ничего из того, что свойственно моей природе, и теперь, признавая неоспоримый факт своей капитуляции, тешила себя надеждой на подобие контроля над нынешней ситуацией. Я не боялась, что Андре меня бросит, я боялась, что не смогу жить спокойно, зная, что такое в принципе возможно. Или что он исчезнет, как Сережа. Что, если я тоже кончу как Одри, поджигая людей в арендованных ими машинах?