Бежать по прохладной сонной парижской мостовой было приятно, и вчерашняя боль смешивалась с напряжением мышц, давно отвыкших от любой нагрузки. Мое дыхание стало рваным и, как я ни старалась, гипервентиляции избежать не удалось. Прохожие смотрели на меня с насмешкой и сожалением - еще одна жертва умело состряпанной рекламы надеется на никому не нужное чудо - мечтает похудеть. Куда уж больше? Они ошибались, худеть я не собиралась. Я жалела только об отсутствии отгораживающего ото всех плеера. Наушники мне! В какой-то момент второе дыхание все же пришло, сердце успокоилось и застучало по-другому, накачивая кровь глубже, равномернее и мощнее. Пульс снизился, и я потихоньку начала проваливаться в спасительную нирвану. Не зря медики рекомендуют сбрасывать стресс и излишнее напряжение, в том числе сексуальное, за счет спортивных нагрузок. Что-то вроде анестезии чувств. Что бы ни случилось, если тебе удается пробежать больше пары километров, то ощущение "здесь и сейчас" станет главным, и ты будешь - как птица, летящая на юг. Никаких мыслей, никаких сожалений, почти никаких любовных переживаний - только равномерные взмахи крыльев. Раз-два, раз-два.
- Эй, от кого убегаем? - услышала я. Кто-то кричал мне вслед по-французски: голос грубый, насмешливый. Какой-то подвыпивший уже с утра мужичонка. Я и не знала, что такие водятся здесь, в святая святых красоты и моды. Впрочем, люди есть люди. Я остановилась, его слова выдернули меня из какой-то специфической телесной медитации. Сколько я пробегала, где я? Солнца почти не было видно. Облачная осень. Усталые деревья с радостью стряхивали листья, как давно доставшую их рабочую одежду.
"Тебе нечего больше бояться", подумала я и улыбнулась. "Ты ни от кого не убегаешь, ты просто бегаешь". Эта мысль была приятной, оживляющей. Я сориентировалась на местности и побежала домой.
- Где тебя носило! - воскликнул Андре, едва завидев меня во дворе. Он почти весь перегнулся через металлические перила французских окон кухни, высматривая меня, и я прикусила губу от волнения. Кажется, Андре в бешенстве.
- Ты упадешь, ты с ума сошел? Что ты там делаешь? - Я подумала про себя, как, должно быть, глупо и странно звучит наша русская брань в фешенебельном районе Парижа. - Я просто решила побегать с утра - как это делают нормальные люди. Между прочим, в Москве я часто бегаю. И здесь тоже желаю вести свойственный мне образ жизни.
- Что? Побегать? - проорал он в ответ. - Может, мне купить тебе беговую дорожку? Или карточку в клуб? Или целый клуб? - Я остановилась посреди двора, задрала голову, прикрыв глаза от света - даже сквозь облака его проникало достаточно.
- Нет, лучше нацепи на меня ошейник, веревку и гоняй меня по кругу - прямо тут, во дворе. Знаешь, как выезживают лошадей, чтобы они не застаивались.
- Даша! - Андре был возмущен, раздосадован и… с трудом скрывал проступающую улыбку. Я изобразила гарцующую коняшку, цокая языком и подпрыгивая на камнях. Андре расхохотался и отошел от окна - хвала небесам! Он вышел к лифту, чтобы встретить меня, глядя при этом, как строгая мамаша на опоздавшего со школы первоклассника.
- Бьюсь об заклад, у тебя так и чешутся руки снова взяться за ремень, - пропела я, с невозмутимым видом проходя мимо него в квартиру. - Но ведь это непедагогично! И, ты знаешь, мне могут даже понравиться подобные методы воспитания. Что ты станешь делать, если тебе понадобится подчинить меня по-настоящему?
- Заставить подчиняться? Тебя? - Андре вошел в квартиру вслед за мной, фыркая и размахивая руками. На нем была свежая светло-серая майка и бежевые шорты на затяжке, он стоял босыми ногами на полу. Андре схватил меня за предплечье, развернул к себе, заглянул в глаза. - Издеваешься? Зачем ты убежала? Не могла разбудить меня? Или ты хотела, чтобы я проснулся и сошел с ума от беспокойства.
- Во-первых, я не убежала, а отправилась бегать. Звучит странно, но все же. Я не понимаю, чего именно ты испугался? Одри в тюрьме, все же уже кончилось. - Я пожала плечами, нажав на кнопку кофейной машины. - И потом, я не хотела будить тебя, ты спал так сладко, как ангел. Ты удивительно хорош, когда спишь, похож на языческое божество. Я даже не стала делать тебе минет, хотя была такая мысль - уж больно ты великолепен. Остановила только мысль о том, что я скорее всего окажусь прикованной…
Андре остановил мою бессмысленную болтовню, притянув к себе. Он подхватил меня за талию, приподнял и вдавил в стену рядом с окном - так, что я оказалась буквально пришпилена к стене его мощным телом. В его глазах промелькнуло неожиданное для меня восхищение, он склонил голову и снова стал серьезен. Губы Андре оказались вблизи моего лица. Как горящая зажигалка, которую так и не поднесли к сигарете… Я потянулась вперед и сама поцеловала его.
- Ты этого и добивалась, да? Играешь с огнем! - предупредил Андре, и мое сердце бешено забилось в ответ, словно я опять бежала по городским улицам.
- Я, кажется, выхожу за огонь замуж, - прошептала я.
- Такие сладкие губы, - тихо пробормотал Андре, а затем опустил меня на пол, отряхнул невесть откуда принесенную пыль с рукава моей толстовки. - Нет, сейчас мы переоденемся и пойдем завтракать. Как обычные люди.
- Ну вот, - огорчилась я, явно давая понять, что вообще-то надеялась на большее. - Почему все развивается в обратном направлении? Я думала, побегаю, приду, сброшу с себя все, пойду в душ, отдамся тебе на растерзание… А ты: оденемся, позавтракаем как люди. Кстати, а почему ты все еще не на работе? Вообще решил ее бросить? Слушай, а давай ты сядешь ко мне на шею?
- В прямом смысле? - расхохотался Андре, наливая себе горячую воду из чайника. - А ты выдержишь? Боюсь, категории у нас разные. Впрочем, я подумаю…
- Фу, Андре, это не эротическая фантазия. Ты уволишься, пошлешь к чертовой бабушке всех своих силиконовых красавиц, и я увезу тебя в Москву, заберу с собой, представлю своему коту. Надеюсь, ты ему понравишься, ведь если ты будешь сидеть дома, тебе придется проводить с ним много времени. Так что знакомство с котом - это важно. Я буду переводить всякую галиматью, а ты - скучать по мне. Хотя… я же буду работать на дому. Тогда тебе придется сидеть в комнате, чтобы мне не мешать, а я устрою рабочий уголок на кухне. Как тебе такая идея?
- Заманчивое предложение, - рассеянно кивнул Андре, и я вдруг с удивлением поняла, что он не слышал и слова из того, что я сказала. Я облизнула губы и посмотрела на Андре внимательнее. Он рассеянно помешивал воду.
- Ты забыл положить в кружку чай.
- Что? - переспросил он после некоторой паузы. Я кивнула на кружку с кипятком, и Андре тут же отставил ее в сторону.
- Андре, что случилось? - нахмурилась я. Он отвернулся и посмотрела в окно, затем покачал головой и вздохнул.
- Ничего, ничего не случилось.
- Ты поразительно откровенен со мной, просто образец доверия. Идеальный муж!
- Ну, знаешь. - Андре говорил холодно. - Ты никогда не ставила доверие в ряд необходимых добродетелей.
- Ну, в чем дело, а? Что за тайны Мадридского двора! И выпей уже наконец ты этот свой чай, ей-богу! Вот! - Я достала с кухонной полки его любимый "Сант Далфор" - чай с вишней, и протянула пакетик. Андре рассеянно опустил его в чашку. Недосказанность напрягала…
- Почему Мадридского? - спросил Андре, но я не повелась на его уловку.
- Что-то случилось? Что не в порядке?
- Все в порядке, это ерунда, мелочи, - отмахнулся от меня он, но я стояла, уперев руки в бока, всем видом давая понять, что не позволю укрыть хоть что-нибудь. - Меня временно отправили в отпуск. Это не страшно, все - шум, суета. Эта статья…
- Что значит, отправили?
- Попросили пойти им навстречу, - добавил Андре уже злее. - Что еще ты хочешь знать?
- Все. Неужели, не понятно: я желаю знать абсолютно все! Что ты чувствуешь, о чем думаешь, волнует ли тебя это, чем я могу помочь.
- Я в порядке, в порядке, - произнёс Андре, приложив ладони к лицу. Он потер глаза, словно просидел до этого несколько часов у компьютера. Было ясно как день, что он подавлен, но, как всегда, не собирался ничем делиться. Скупые обрывки слов - это был его личный максимум.
- Все из-за этой фотографии, да? Еще одна месть от Одри, достигшая своей цели. Я просто не понимаю, как журналисты согласились это опубликовать, даже не поинтересовавшись тем, насколько достоверна информация. Да и какое это имеет значение?
- Достаточно большое, если уж говорить объективно. Я люблю тебя, я спал с тобой, мы были в том отеле, и все эти фотографии - вовсе не подделка. Да, этот журналист, он передернул все, поставил с ног на голову. Но ведь ты - дочь моей пациентки. Пусть это не меняет ничего, пусть я не имею никакого отношения к тому, что твоя мама в коме. И даже если наш роман не нарушает этики напрямую - ведь ты сама не являешься моей пациенткой - клиника не хочет скандала.
- Какая глупость! Нужно… нужно спросить Марко. Наверняка ты можешь подать встречный иск.
- Даша, я прошу тебя, не делай из мухи слона. Я решу все вопросы сам. Расстраивает не то, что меня отстранили, - плевать мне на это, да и не зависит моя жизнь от этой работы. Марко, кстати, может быть, будет даже рад. Но что станет с моими клиентами. Я собирался оперировать одну пациентку… - Андре замолчал и глубоко задумался.
- Да? Ты что-то хотел сказать?
Андре посмотрел на меня так, словно совершенно забыл о моем присутствии.