– Или я его! Но, право дело, Танатос, прими мои извинения за врождённую грубость моего друга, давай же обойдём вниманием форму и остановимся на сути вопроса. А ведь Бурр прав. Мы попросту теряем время, выясняя, кто здесь сильнее и могущественнее.
Танатос:
– Хоть я и являюсь не просто богом Смерти, а древнейшим в Мироздании злом, истоком всех видов страдания и боли, прародителем многих и многих самых ужасных монстров и чудовищ, но признаю: я не в силах пробить защиту твоего Света, Бог Земли, и прочесть твои мысли. А как бы мне этого хотелось…
Амадео:
– Викинг тоже под моей защитой.
Танатос:
– Вижу. Но хоть я и слеп перед тобой, моё нутро, древнее, как само Бытие, чует, что ваше предложение имеет большую выгоду для меня.
Бурр:
– Имеет, говорящая рухлядь, ещё как имеет!
Танатос:
– Приоткрой мне часть своего сознания, воин Света, чтобы я мог увидеть отблеск твоей души…
Амадео:
– Вот эти мысли ты можешь прочитать.
Бурр:
– Э, смотри, дружище, чтоб эта древняя заноза в заднице Мироздания не заляпала твои чистые помыслы… Не позволяй ему влиять на тебя!
Амадео:
– Я его контролирую, успокойся.
Танатос:
– Что вы оба так расшумелись? Я давно уже закончил.
Бурр:
– И?
Танатос:
– Ты хочешь знать, принимаю ли я ваше предложение?
Бурр:
– О Боги! Ну не томи, говорящий антиквариат! Иначе мы уйдём отсюда и осчастливим кого-нибудь, кто ещё не выжил из запорошенного пылью всех времён, усохшего под слоем многовековой плесени ума.
Танатос:
– Конечно, я согласен заключить сделку! Много любви, много Света, готовность к яростной борьбе и даже к самопожертвованию увидел я в твоей душе, Амадео. И это даёт мне уверенность и гарантию в получении мной желанной выгоды.
Амадео:
– Что ты хочешь, бог разрушения и Смерти, древнейшее и могущественнейшее из всех мирозданческих зол?
Танатос:
– Взамен на спасение жизней ваших с Гадиром драгоценных деток, принца Адоная и принцессы Базелеи, за их проживание в моём столь гостеприимном сердце Тьмы, в недрах планеты Везувий, где никто из сильнейших злодеев не сможет до них добраться, потому что их тьма рождена от моей тьмы…
Бурр:
– О Боги! За что ж мне мучение такое! Он словно ме-е-едленно так тянет больной зуб, старый извращённый изверг…
Танатос:
– За гарантию их безопасности, за гарантию сохранения целостности их тел и душ…
Бурр:
– Я сейчас наподдам этой сумасбродной нечисти…
Амадео:
– И за гарантию их возврата нам в целости и сохранности по первому же требованию…
Танатос:
– Я требую не убивать моих сыновей Велиара и Бельфегора ни при каких обстоятельствах. Даже в случае угрозы вашим жизням. Мои сыновья, предводитель вампиров и вожак оборотней, должны быть живы.
Амадео и Бурр, после секундной паузы, хором:
– Мы согласны.
Танатос:
– Потому что своих сыновей убью я сам.
Сцена 6
Планета Везувий
Альмира:
– Какое-то наваждение… Я вижу сон?.. Но жар его тела был настоящим, страстным! Только что Элиан был в моих объятиях, и вмиг его нет! Исчез! Что это?.. Я чую запах вампира… Нет, показалось… Да, чую! Запах почти неуловимый, словно паутинка на ветру… Но он есть! Вампир… Лишь один вампир в Мироздании способен проникать за завесу времени и границы пространства… Да, это он! Этот запах – он склеп, он хранит в себе тени множества древних и свежих смертей… Коварство и наглость вампира не знает предела! Похитить сына Бельфегора с планеты оборотней, бесшумно выкрасть из любовных объятий и убить… Нет, он не хочет его убивать, иначе убил бы прямо здесь! Шантаж? Исключено. Не время для войны между братьями. Ах, вон оно что! Так всё же смерть… Но как же мне спасти Элиана? Предательства не прощает даже самый близкий человек! Ни один из них не простит… Меня могут убить и, скорее всего, убьют. Но в таком случае – мы погибнем вместе.
Коридор во времени
Элиан, встревожено озираясь:
– Где я? Что это за место?
Велиар, материализуясь за его спиной:
– Мой господин, вы в безопасности.
Элиан, резко оборачиваясь и в прыжке трансформируясь в волка:
– Ах, ты, трухлявая нежить! Как же я сразу не догадался!
Рычит и бросается на Велиара.
Велиар, исчезая и появляясь снова за спиной Элиана:
– Мой принц, где же ваше высокое воспитание? Разве вас не учили, что нехорошо бросаться на родственников?
Элиан снова кидается на вампира. Так они кружат несколько минут. Оборотень нападает, вампир исчезает и снова появляется за его спиной.
Наконец Элиан устает. Он стоит в облике волка и тяжело дышит.
Велиар, ухмыляясь и кланяясь:
– Мой принц, может быть, закончим, наконец, эту нелепую разминку и поговорим по-свойски, по-родственному? И откуда такая ярая враждебность к старому порабощённому вампиру, не возьму я в толк…
Элиан нехотя принимает человеческий вид.
Элиан:
– Нам не о чём толковать. И никакой я тебе не родственник.
Велиар:
– Но позвольте! Ты сын моего брата! Как минимум – я твой дядя.
Элиан:
– В гробу я видел такого дядю, да с осиновым колом в сердце!
Велиар, морщась:
– Ой… Столь древних мифов не слышал я уже несколько тысяч лет… Узнаю воспитательскую работу моего дорогого братца. Навязанная тебе звериная суть почти поглотила все твои интеллектуальные способности и королевские манеры…
Сквозь коридор времени мимо спорящих проходит странная фигура в белом плаще (Ирогон). Голову закрывает белый капюшон.
Вампир и Элиан озадаченно провожают его взглядом.
Вампир:
– Кто такой?
Фигура исчезает.
Элиан, возвращаясь к прерванному спору:
– Я никогда бы не стал королём Амазонии, ты прекрасно знаешь это! Лишь бабы могут править той планетой!
Велиар, разводя руками:
– А я вовсе и не имел в виду тот мерзкий гадюшник, Элиан.
Элиан:
– Тогда что же?
Велиар:
– Чтобы обрести настоящую власть, надо знать свои корни.
Элиан:
– Я их знаю. Оборотни – вот моя стая.
Велиар, морщась:
– Ну… Это лишь часть правды. И, поверь мне, далеко не лучшая её часть.
Элиан:
– Что? Верить тебе, демону лжи?!
Велиар:
– Послушай, Элиан. Мы с тобой играем на одной стороне. Ты служишь Тьме, и я ей служу.
Элиан:
– Танатосу.
Велиар, вздыхая:
– Да… Именно он её сейчас и представляет.
Элиан:
– Ты не в ладах со своим отцом?
Велиар:
– А ты в ладах со своим братом? Чуть не убил при встрече. Хорошо, допустим, папаша твой наговорил тебе гадостей про вампиров. Но разве можно не почувствовать зов крови?
Элиан:
– Что ты несёшь? Какой ты мне брат?! В маразм впал, ясное дело! Ничего путного придумать не можешь!
Велиар:
– Мальчик мой, самая грубая правда порой запутаннее самой изысканной лжи. Но это твоё право – знать правду или пребывать в тумане неведения. Что ж, если ты предпочитаешь иллюзии, я ухожу. Лично я предпочитаю создавать заблуждения, находясь при этом в полной информированности о происходящем. Это, знаешь ли, и есть настоящая власть.
Исчезает.
Элиан, после заминки в несколько секунд:
– Эй, подожди!
Тишина.
Элиан, громче:
– Вернись! Всегда ненавидел недоговорки. Вернись, дядя, или как там тебя. Велиар!!!
Велиар, появляясь перед Элианом:
– Не надо так кричать. Старость вампира не сопровождается его глухотой.
Элиан:
– Хватит играть со мной. Колись, что там у тебя. Иначе уйду я.
Велиар:
– Ну, покинуть коридор времени без моей помощи ты не сможешь. А правда заключается в следующем. Ты имеешь полное право претендовать на трон правителя Тьмы, который ныне занимает Танатос. Потому что ты мой брат. Ты сын Танатоса, а не Бельфегора, Элиан! И вовсе не кровь воинственных амазонок бушует в твоих жилах.
Элиан:
– Лидия – мне не мать?! Тогда кто же?!
Велиар:
– Подумай сам. Лидия надеялась с помощью твоей крови умножить силы амазонок. Представляешь, амазонки, слабые, но чрезвычайно хитрые стервы, родили бы от тебя детей, по чьим венам заструилась бы тьма Танатоса! Какая сила! Какая боевая мощь! Но это только половина успеха. Вторая же его часть кроется в твоей настоящей матери. В ней, принадлежащей одному из древнейших миров! В ней, которая владеет тайнами похищения душ и властью над сознаниями! В ней, всю стаю которой так люто ненавидят и боятся амазонки!
Элиан, выдыхая:
– Гарпии!
Велиар, торжествующе улыбаясь:
– О, да! А вернее – одна из них. Наша общая мать, Элиан. Та, которая дала нам столь разные по облику, но одинаковые по сути жизни. Имя её – Сивилла.
Элиан:
– Но отчего тебе самому не захватить трон Танатоса?
Велиар: