– Хорошо. Очередной враг в обличье друга повержен. Но как же НАМ одолеть силы Света и подмять под себя всё Мироздание?
Бельфегор:
– Амадео слишком силён… На его стороне не только сила Света, но и чёрно-белая магия Атлантов, и грубая сила тупых викингов…
Элиан:
– Обернём же его силу против него самого. Каждый день неизбежно превращается в ночь. А ночь – это наше законное время. Предоставим Лидии захватывать миры и под видом благодетельства сеять там зло. Она мечтает прекратить войны в Мироздании, вырезав добрую половину его жителей и утопив в крови весь Свет! Её планы идут нам на руку. С каждой новой победой амазонок Свет будет слабеть и отступать под натиском расстилаемой ею тьмы.
Сцена 3
Планета Земля
Амадео:
– Я никогда не внемлю твоему совету!
Бурр:
– Послушай, дружище. Твой сын и принцесса Базелея в опасности. И опасность эта поистине ужасает. Если мы не спасём их, они будут убиты. И тогда всё Мироздание, ты слышишь, старый упрямый олух, ВСЁ МИРОЗДАНИЕ, а это тысячи и тысячи миров, покатятся в тартарары прямиком к чёртовой матери!
Амадео:
– Но твой план уничтожит их наверняка.
Бурр:
– Твоё упрямство родилось поперёд тебя! Я будто бьюсь с разбегу головой о древнюю стену, поросшую мхом твоих застарелых убеждений! Эй, слушай, кто из нас живёт на задворках времён, ты или я? Твоя или моя планета крутится в многочисленных слоях прошлого? Это ты должен плясать вокруг меня, неотёсанного и грубого мужлана, тужась от бесполезных усилий убедить меня хоть в чём-либо прогрессивном! Часом, не поменялись ли мы телами или душами?!
Амадео:
– Моя душа при мне, как и моё тело. Но предложение твоё явно исходит от выжившего из ума вояки. Не думаю, что ты хочешь угробить моего сына и его невесту. Но точно не понимаешь, что несёшь и что предлагаешь.
Бурр:
– О святые небеса! Да что ж ты заладил одно и тоже, как эта чудная птица попугай с твоей многострадальной планеты! Ты ж даже выслушать меня не желаешь! Ну, хочешь, я паду перед тобой на колени, хочешь?!
С грохотом опускается на одно колено перед Амадео.
Бурр:
– Вот! Теперь ты выслушаешь меня?! Или мне поверить, что мой старый боевой друг в одночасье лишился разума и превратился в глупую бабу, на которой мне предстоит жениться, лишь бы она соизволила выслушать меня?!
Амадео, грозно нахмурившись, вдруг не сдерживается и грустно улыбается. Машет рукой:
– Ладно, твоя взяла. Ты прав, страх потери сына лишает меня рассудка.
Бурр, тяжело, с трудом поднимаясь:
– Нет ничего ужаснее для Мироздания, чем обезумевший Бог…
Амадео:
– Может, хватит травить моё сердце? Я признал свою неправоту и готов выслушать тебя. Или мне тоже простереться ниц перед тобой, лишь бы остановить этот поток деревенского красноречия?
Бурр, радостно:
– Ага! Мой друг, мой боевой брат вернулся! Ну, что ж, он-то понимает меня с полуслова! Итак, слушай…
Шепчет на ухо Амадео. Тот сначала хмурится, потом светлеет лицом.
Амадео:
– Но Гадир…
Бурр:
– Оставим старого пня в счастливом неведении. Голова его забита мыслями о безопасности эликсира и его рецепта. Когда-то он вообразил себе, что навсегда забросил занятия алхимией и будет жить только духовной силы любви. Война в Мироздании быстро привела его в чувство! Поверь, этот придурковатый алхимик и не заметит временного отсутствия дочери. Он же типа чокнутого земного профессора.
Амадео:
– Ты прав, однако, дружище Бурр. Гадир ведь занят сейчас разработкой нового эликсира бессмертия.
Бурр:
– Ага, после распития которого у человека все его слабые стороны якобы превращаются в настоящую силу!
Амадео:
– Интересно, будет ли новый эликсир действовать одинаково на людей и иных существ Мироздания?
Бурр:
– Скоро узнаем. Вчера старик хвастался мне, что новая отрава почти готова. Видите ли, он мечтает улучшить человеческую породу! Обращение недостатков в достоинства… Наивный фантазёр. По мне, у большинства людей их слабости как раз и есть их главная сила.
Амадео:
– Что я слышу? Древний грубиян Бурр, простой викинг из глубин веков, стал философом? Удивительное превращение. Не иначе воздействие паров нового эликсира! Но нам следует поторопиться! Опасность уж витает в воздухе моей родной планеты…
Раздаётся стук в дверь. Амадео и Бурр поворачиваются на звук. Хватаются за оружие. Но из-за двери раздаётся:
– Молоко, сметана, масло!
Бурр:
– Что за ересь?!
Амадео:
– Входи!
Входит парень (Ирогон).
Амадео:
– Клади сюда твои товары. Иди. Слуга даст тебе денег.
Парень кланяется и выходит.
Бурр:
– Это кто?!
Амадео:
– Один из подданных мне землян. Даю им возможность подзаработать. Всё Мироздание в кризисе, знаешь ли…
Бурр:
– Хм-м. Но тебе ведь пища не особенно и нужна?!
Амадео:
– Зато нужна тебе, мой друг! Налегай!
Сцена 4
Планета гарпий
Над фиолетовой поляной пролетает огромная птица. Она садится на траву и оказывается полуженщиной-полуптицей с рыжими волосами. За ней летит и опускается рядом другая женщина-птица с синими волосами.
Гарпия с синими волосами:
– Феруна, давай забудем нашу древнюю вражду. Наша беда куда важнее семейных распрей.
Феруна (гарпия с рыжими волосами):
– Ты знаешь мою позицию, Сивилла. Я только за. Но с одним условием: раз уж ты предлагаешь действовать вместе, командовать буду я.
Сивилла:
– Это у вас врождённое, что ли? Командовать всеми…
Феруна:
– Вот – ты опять! Не прошло и нескольких десятков тысяч лет, а ты и позабыла, что не матери выбирают обличье ребёнка, а отец, сам Танатос.
Сивилла:
– Ничего я не забыла, подруга.
Феруна, раздражённо:
– Я тебе не подруга!
Сивилла:
– Ну хорошо, не подруга, а боевая соратница.
Феруна:
– Надеюсь, Танатос зашибёт тебя и твоего сыночка-кровопийцу!
Сивилла:
– Ах, какие мы нежные! А твой отпрыск лучше, что ли?! Утолять звериный голод чем и кем попало, лишь бы набить ненасытное брюхо тёплым мясом! Мой сын предпочитает только чистую человеческую кровь!
Феруна:
– Ум-м-м… что-то я проголодалась! И правда, зачем мы спорим? Слетаем, перекусим свежей плотью? Я недавно поймала очередную глупую самовлюблённую амазонку. Идиотский народец! Воображают себя невесть кем, делают вид, что стёрли из мирозданческой истории факт своего происхождения!
Сивилла, ухмыляясь и притворно вздыхая:
– А что ж тут такого удивительного? Родители и детки могут быть весьма вкусными… Особенно если ненавидят друг друга. Вот я, например, до сих пор помню вкус крови своей старушки…
Феруна:
– В наших обычаях поедать слабых и старых сородичей. К чему вешать на шею больных детей и никчёмных, да к тому же и жёстких мясом стариков?! А та амазонка уж не стара ли?
Сивилла:
– Ничуть. Их рядовые бойцы редко доживают до зрелых лет. Не то что правители… М-м-м… интересно, а какова на вкус королева Лидия?
Феруна:
– Старая карга, зубы сломаешь… Хотя я бы тоже с удовольствием вонзила в неё свои иззубренные клыки.
Сивилла:
– Настанет время… Настанет… А сейчас, боевая соратница, нам пора в путь. Иначе планета Гарпий останется лишь жалким воспоминанием, которое быстро сотрут из памяти Мироздания.
Феруна:
– Подкрепимся перед дорожкой и рванём.
Сивилла:
– Лишь бы Танатос ничего не заподозрил… И каким Богам молиться, чтобы они усыпили его вечную бдительность?
Феруна:
– Рано или поздно любая власть погрязает в иллюзии собственной беспредельности. Вот тогда-то Существо шевелится и невнятно мычит.
Сивилла:
– Что это? По-моему, он перебрал с веселящим напитком! А давай им закусим! Насытимся и захмелеем разом!
Существо поднимается, качаясь, на ноги. Это парень (Ирогон) с противными ярко-красными кожаными крыльями, свисающими со спины.
Феруна:
– Фу-у-у, гадость! Даже тебе не советую жрать его! Это же планетарный паразит, крысоид! Их род заполонил все планеты, поскольку ест любые отходы, прыгает и летает! Он отвратителен на вкус и ядовит! Брось его, пойдём вкушать ожидающую нас добычу!
Сцена 5
Планета Везувий
– Вы сильно рисковали, придя ко мне коридорами времени.
Огромный, абсолютно чёрный монстр парит в окружающем его пламени.
Амадео:
– Ты прав, Танатос, их могли перекрыть или устроить засаду.
Танатос:
– Но вы рискнули. Поставили на кон ваши сверхценные жизни. Жизни народов, целых планет, которыми вы управляете. А в результате – и судьбу всего Мироздания. Скажите же, человечий Бог и древний человек, что мешает мне убить вас прямо сейчас? Я раздавлю вас одним мановением моей мысли, словно жалких букашек!
Бурр:
– О, нет, милейший! Если б мы были слабы, то не прорвались бы через козни Велиара по коридорам времени к своей цели и не стояли бы здесь, болтая со всякой мирозданческой рухлядью о сущих пустяках.
Танатос, издавая булькающие звуки вроде смеха:
– Ах-ах-ах-ах! Мне нравится твоя деревенская наглость, викинг! Пребывать на краю гибели и задираться – это вполне в твоём духе! Удивительно только, как ты нашёл общий язык с утончённым эстетом Амадео? Вместе вы смотритесь восхитительно трагикомично!
Бурр:
– Вспоминая учения земных психологов, вероятно, я его альтер-эго!
Амадео: