Воцарилась тишина, лишь дрова потрескивали да служанка ритмичными движениями расчесывала госпожу. Аннетта осторожно подняла глаза: суора Бонифация задремала, хоть се лицо и освещали яркие лучи солнца. Через некоторое время девушка решила, что о ней забыли, и подумала, не пора ли идти, но старушка открыла глаза.
- Basta, Джованна.
Длинные серебристые волосы делали ее больше похожей на колдунью или провидицу, чем на монахиню.
- Si, графиня. - Служанка тихо вышла.
- Я бы хотела спросить, суора.
У Аннетты сердце ушло в пятки. Неужели ее видели в саду вчера утром?
- Да, ваше преподобие?
- Вас поместили сюда против воли? - Аббатиса внимательно посмотрела на молодую монахиню. - Слышала, нынче так не делают, но все же, пожалуйста, ответьте честно. Джованна нас не слышит. Считайте это исповедью.
Девушка помедлила с ответом.
- Я никогда не хотела становиться монахиней. А вы? - продолжила Бонифация.
- Впервые я попала сюда ребенком, не зная ничего другого. - Аннетта засомневалась, помнит ли аббатиса странную историю ее появления в конвенте. - А во второй раз… Нет, суора… то есть, ваше преподобие, я здесь по собственной воле.
- По собственной воле? - Старушка удивленно приподняла бровь. Клирошанка отметила, что лицо собеседницы гладкое, несмотря на возраст: щеки как наливные яблочки. Аббатиса снова погрузилась в воспоминания. - Большинство монахинь, с которыми я выросла, давно мертвы. Я тоже скоро покину грешную землю. Долго ждала - целых шестьдесят лет! - улыбнулась старая монахиня. - Достойных мужей на всех не хватало, а родители скорее бы согласились убить нас, чем выдать за кого попало. Поэтому помещали сюда, запирали дверь и выкидывали ключ.
Закончив монолог, суора Бонифация взглянула на опешившую Аннетту и рассмеялась:
- Удивляться нечему. Я стара, поэтому говорю, что думаю. Имею право, что бы там ни утверждала… как ее называют молодые?.. Старая Фурия?
Аннетта не удержалась от смеха. В глазах старой аббатисы сверкнул огонек лукавства.
- Джованна все докладывает, - прошептала она и откинулась на спинку кресла.
Старушка снова закрыла глаза, не обращая на младшую сестру никакого внимания, и подставила лицо солнечным лучам.
- Я могу идти, ваше преподобие?
- Мм, думаю, так будет лучше всего, - пробормотала пожилая женщина, не открывая глаз. - И будь добра, позови Джованну.
Аннетта дошла до двери, обернулась, чтобы попрощаться как положено, и увидела, что монахиня сидит с идеально прямой спиной и смотрит ей вслед. Седые волосы струятся по плечам. Словно в одночасье помолодела.
- Суора, еще кое-что…
- Да, ваше преподобие?
- Думаю, скажу Пурификасьон, что отныне вы будете работать в саду под началом суоры Аннунчиаты. У нее найдется, чем вас занять.
- Ваше преподобие? - Аннетта не поверила своим ушам.
- Не сомневаюсь, что вы все прекрасно расслышали, суора.
- Но…
- Жизнь духа, которую вы избрали, не всегда… как бы это сказать… дает необходимую поддержку. Другими словами: невозможно шестьдесят лег просидеть у окна, какой бы великолепный вид из него ни открывался. Доверьтесь мне. Я знаю, о чем говорю.
- Но я не думала, что…
- На сегодня все, суора Аннетта. - В голосе аббатисы впервые прозвучали стальные потки. - Думаю, это наилучшее для всех решение проблемы. Я пока еще настоятельница. Ну или, по крайней мере, так люди говорят.
ГЛАВА 16
- И как вы находите ее преподобие?
Суора Аннунчиата, жизнерадостная, бодрая, с загорелым и обветренным от долгих часов работы на солнце лицом, казалось, не замечала мрачного настроения Аннетты, когда та пришла к ней в сад на следующее утро.
- Она в добром здравии, насколько возможно, - угрюмо ответила девушка.
- Неужели? - Садовница покачала головой. - Ну конечно, бедняжка уже в таком возрасте, да и… понимаете… - Женщина покрутила пальцем у виска.
- Нет, суора, ее преподобие в добром здравии. - Аннетта слегка повысила голос. - И далеко не так проста, как все думают, - пробормотала девушка себе под нос.
- Да неужто? - покачала головой монахиня. - Чего еще ожидать от дряхлой старушки?
- Нет же, говорю вам… - начала было бунтарка, но суора Аннунчиата уже бодро зашагала вперед, не скрывая восторга от новой помощницы.
- Вы были послушницей в нашем монастыре много лет назад. - Женщина лучезарно улыбнулась, демонстрируя крупные, слегка выдающиеся вперед зубы. - Работали в саду?
- Да, суора, - ледяным тоном ответила Аннетта.
Раньше ей, как и всем послушницам, часто приходилось трудиться в саду, но вспоминать об этом не хотелось.
- Прекрасно, замечательно, - как ни в чем не бывало продолжала болтать сестра-садовница, - следуйте за мной.
Дошли до огорода. У стены лежала куча кабачков и тыкв.
- Пожалуйста, подождите минутку. - Аннетта одной рукой приподняла юбки, из-под которых показались крошечные вышитые туфельки.
- М-да, так-так, - пробормотала Аннунчиата. Монахиня неодобрительно посмотрела на бархатную обувь, кружевной воротничок и вышитую сумочку, которую девушка всегда носила на поясе. - Господи боже мой, так дело не пойдет! Надо срочно раздобыть вам подходящую одежду, суора.
- Ну что вы, не стоит.
Придерживая юбки, Аннетта пробиралась по мощеному дворику. Можно было, конечно, надеть обычные туфли (в сундуке нашлось бы что-нибудь подходящее), но бывшая карие вознамерилась сделать садоводство невыносимым и для себя, и для других.
- Ладно, - проворковала суора Аннунчиата, - не будем сегодня заниматься огородом. Суора Вероника сейчас в гербарии, у нее наверняка найдется для вас занятие. Пойдемте, дорогая, поищем ее.
Работа в монастырском гербарии всегда считалась сложной: там сушили и сортировали лекарственные растения из ботанического сада. За годы жизни в конвенте Аннетта всего пару раз заходила в длинное здание с низкими потолками, которое примостилось за кухонными постройками. Пол там был земляной, в прохладном воздухе витали ароматы лаванды и розмарина, ромашки и руты душистой.
Несколько монашек деловито разбирали травы и цветы: подвешивали букеты к балкам или раскладывали на бумаге по узким полкам вдоль стен. Другая группа осторожно отделяла нужные части сушеных растений: семена из стручков и цветочных головок, закрытые бутоны, лепестки, стебли, или корни. Остальные упаковывали собранный материал, подписывали и помещали каждый сверток в деревянную шкатулку. В таком виде его продавали травникам и аптекарям Венеции.
Аннетта шла за суорой Аннунчиатой, которая то и дело останавливалась отщипнуть листик или цветок от очередной связки, разминала пальцами, нюхала, довольно кивала или неодобрительно щелкала языком и жестом приказывала выкинуть весь пучок.
Монахини расторопно выполняли указания. Среди них было лишь несколько клирошанок, остальные - послушницы. Все в одинаковых грубых домотканых рубашках и башмаках на деревянной подошве. Сестры работали тихо, сосредоточенно. Спокойствие бальзамом проливалось на израненный тревогами разум Аннетты. Здесь не было строгости салона, где суора Пурификасьон и "графини" то и дело одаривали остальных пренебрежительными взглядами. К тому же среди этих невинных агнцев в широкополых шляпах может прятаться та, к кому приходил монаркино. Бывшая служанка валиде не могла забыть ощущение его дыхания на коже, поцелуи. Одна мысль о ночном незнакомце взбудоражила ее чуть ли не до потери сознания.
- С Божьей помощью, сестра, - улыбнулась розовощекая Аннунчиата, заметив выражение лица спутницы, - вам у нас понравится.
Аннетта не собиралась работать ни здесь, ни где-то еще, поэтому отвернулась от растений.
- Я здесь не потому, что хочу, а но приказанию ее преподобия. - Она разозлилась из-за того, что потеряла самообладание.
Но наставница ни капельки не смутилась.
- Все мы трудимся во славу Господа. Суора Вероника не исключение, скоро убедитесь. Идите, дорогая, передайте, что вас прислала я. - Монахиня слегка подтолкнула Аннетту в нужном направлении.
Келья суоры Вероники отделялась от гербария небольшой крытой верандой. Девушка прошла сквозь раздвижные двери в большую комнату с высоким потолком. "Наверно, раньше тут был амбар". Деревянная галерея. Три стены, где только можно, завешаны полками с книгами. Четвертая - почти целиком окно. По танцующим на потолке солнечным зайчикам Аннетта догадалась, что оно выходит на лагуну. На другом конце - миниатюрная винтовая лестница. В центре - странная деревянная конструкция, слегка похожая на кафедру. Непонятный резкий запах.
За кафедрой, спиной к окну, сидела искомая суора. Вытянутое лошадиное лицо, римский нос. Женщина без возраста. На переносице - очки, в одной руке чернильная ручка, в другой - что-то вроде стеклянной сферы. Так погрузилась в работу, что не заметила гостью.
- Да-да, в чем дело? - спросила Вероника, не отрываясь от занятия.
- Простите, что беспокою… Меня прислала суора Аннунчиата.
- А зачем?
Монахиня окунула перо в чернильницу и начала аккуратно выводить крошечные буквы на бумаге.
- Ее преподобие приказала мне работать в саду. - Аннетта не знала, как реагировать на странное поведение собеседницы.
- Бонифация? Но здесь не сад.
Суора Вероника говорила задумчиво, будто мысли ее витали далеко отсюда. Монахиня продолжала сосредоточенно писать. Девушка даже подумала, что о ней забыли. Ученая сестра подняла глаза и крайне удивилась, обнаружив, что непрошеная гостья еще не ушла.