Уэйн понимал, что генерал не переменит своего решения.
Он нервно прошелся по комнате.
- Я хочу вам кое-что рассказать, - тихо произнес маркиз. - Об этом я не рассказывал еще никому на свете.
- Я слушаю вас, - спокойно сказал генерал.
- Когда мне было семнадцать лет, - начал маркиз, - мой отец пожелал отправить меня в путешествие за границу, но поскольку в это время мы вели войну с Наполеоном, это было невозможно. Поэтому он нанял мне наставника в качестве компаньона на время каникул.
После недолгого молчания он продолжил:
- Роланд Хиндли был одним из самых интересных и привлекательных людей, которых я встречал в своей жизни. Ему было двадцать четыре года, и он готовился стать адвокатом, но из-за бедности своих родителей Роланду приходилось заниматься репетиторством.
Уэйн снова походил по комнате, продолжая вспоминать.
- Роланд был первоклассным атлетом. Он прекрасно фехтовал, стрелял и боксировал. Он так великолепно ездил верхом, что мне было стыдно садиться на лошадь в его присутствии.
Маркиз взглянул на генерала и убедился, что тот внимательно его слушает.
- Мы не могли отправиться в Европу, но объехали все Британские острова. Мы ездили верхом и охотились в Ирландии, обошли всю Шотландию, поднимались на Сноудон. Все, что я делал вместе с Роландом, было наслаждением. Он стал для меня старшим братом, которого мне, единственному ребенку в семье, всегда не хватало. Роланд умел будить мой разум, и я начал серьезно интересоваться вещами, которые раньше вызывали у меня только скуку. Он прожил у нас до моего последнего года в Итоне. В тот год мы вместе поехали на Рождество в дом моих родителей.
Воспоминания давались маркизу тяжело, но он продолжал рассказывать с необычной для него откровенностью:
- Возможно, вы не знаете, но мой отец был намного старше матери. Она вышла замуж в семнадцать лет, а следующим летом уже родился я. Она была такой веселой и красивой, что я воспринимал ее скорее как старшую сестру.
В голосе Уэйна появились жесткие нотки.
- Наверное, как это свойственно молодости, я был довольно недогадлив. На Рождество отец был болен и оставался в своей комнате, но дом, казалось, светился счастьем.
Маркиз совершенно погрузился в прошлое.
- Моя мать присоединилась к нам, и мы вместе катались на коньках по замерзшему озеру, съезжали на санях по заснеженным горкам в парке и скакали по лесу, по вечерам собирались у фортепиано и пели под аккомпанемент матери старые песни и баллады.
В его голосе зазвучала горечь.
- У меня никогда не возникало ни малейшего подозрения о том, что происходило, пока однажды утром я не нашел записку, подсунутую под мою дверь.
- Они убежали вместе! - воскликнул генерал.
- Они направлялись в дом Роланда в Корнуолл. Мать просила меня сообщить отцу, что она никогда не вернется.
- Это было очень жестоко, - заметил генерал.
- Я решил остановить их, оделся и поспешил в конюшню. Там мне сказали, что они с Роландом выехали на рассвете.
Уэйн, повернувшись спиной к генералу, остановился у окна и невидящими глазами уставился в сад.
- Они опередили меня на целый час, но я поскакал за ними.
- Что же случилось дальше?
- Ночью был сильный мороз, и дороги обледенели. Экипаж, в котором они уехали, столкнулся на повороте с каретой милях в пятнадцати от дома.
- Они пострадали?
- Они оба погибли!
Последовало долгое молчание. Затем генерал спросил:
- И что же вы сделали?
- Я вернулся домой и рассказал отцу, что мы втроем решили съездить в соседний городок: Роланд и мама в карете, а я верхом, поэтому я выехал позже.
- И он ничего не заподозрил?
- Ни у кого не появилось никаких подозрений. Никому и в голову не пришло, что моя история целиком выдумана.
Генерал ожидал продолжения. Зачем этот надменный молодой аристократ посвятил его в самую позорную тайну своей семьи?
- Я рассказал вам об этом, - произнес маркиз, будто бы прочитав мысли своего бывшего командира, - чтобы вы поняли, почему я поклялся, что никогда не допущу повторения подобной истории. Я поклялся, что никто и никогда больше не причинит мне такую боль.
- Вам показалось, что вас предали? - сочувственно спросил генерал.
- Именно это я и почувствовал, - с горечью ответил маркиз. - Моя мать была готова бросить меня, а человек, которого я любил как брата и которым восхищался как героем, готов был разрушить мой дом и счастье моего отца! Что еще я мог чувствовать, по вашему мнению?
Сэр Александр не отвечал, и через некоторое время Уэйн добавил уже более спокойным тоном:
- Теперь вы, возможно, поймете, почему люди говорят о моем равнодушии или, как это называет Араминта, об отчужденности.
Он опять повернулся к окну.
- Эта трагедия сильно подействовала на меня. Я никогда - и это истинная правда, генерал, - не ухаживал и не отвечал на знаки внимания со стороны замужних дам. Я общался только со жрицами Афродиты, которые знали правила игры.
Теперь генералу стало ясно, отчего прекрасные дамы высшего света часто с такой горечью отзывались о маркизе.
Нет ничего более оскорбительного для женщины, чем отвергнутая любовь, даже если это любовь на час.
После паузы маркиз сказал:
- Я никогда не говорил женщине, что люблю ее, потому что никогда не любил до сих пор.
И снова наступило молчание.
- Я мечтал о любви, господи, как я жаждал любви, но никогда не признавался себе в этом. - Сэр Александр хотел заговорить, но Уэйн тихо продолжил: - Именно поэтому я и не понял, что значила для меня Араминта, пока не потерял ее.
- И что же она значила для вас? - спросил генерал.
Маркиз подошел и остановился перед ним, как солдат, стоящий перед офицером.
- Я хочу жениться на ней! Теперь вы скажете мне, где ее найти?
- Как! Вы хотите жениться на девушке, ничего не зная о ее семье?
- Мне абсолютно все равно, из какой она семьи! - ответил Уэйн. - Мне нужна она сама!
Сэр Александр посмотрел на него с симпатией.
Командуя всю свою жизнь людьми, генерал без труда мог понять, когда человек говорит искренне. Он видел, что слова маркиза идут от самого сердца.
- Я дал слово, и вы понимаете, что я не могу его нарушить, - размышляя, медленно произнес он. - Но я думаю, что вам мог бы помочь молодой Синклер.
- Синклер? - переспросил Уэйн. - Вы имеете в виду Гарри Синклера, который как-то проиграл мне в карты? Браунлоу доложил мне, что он заплатил долг.
- Да, Гарри Синклер. В клубе, без сомнения, есть его адрес.
Маркиз глубоко вздохнул.
- Благодарю вас, генерал. Если я найду Араминту, вы никогда не пожалеете, что помогли мне.
И Уэйн торопливо вышел из комнаты.
Сэр Александр понимающе смотрел ему вслед.
Затем глаза генерала лукаво блеснули, а на губах появилась задорная улыбка.
Еще никогда маркиз Уэйн ему так не нравился!