Мэриголд быстро вышла из машины, будто хотела освободиться от заклятия, которое он наложил на нее. Хлопнув дверцей, она пошла к дому, достала ключ из сумочки, открыла входную дверь, обернулась. К удивлению Мэриголд, Питер не вышел из салона, а продолжал сидеть, глядя ей вслед. Мэриголд заколебалась, а затем с вызовом сказала:
- Ждать тебе придется долго!
Уже войдя в холл, она услышала ответ Питера:
- Нет, дорогая, ты обязательно согласишься.
Через секунду послышался шум отъезжающего автомобиля.
7
Салли замечала, что Элейн все чаще замыкается, когда речь заходит об умершей матери. Любому, кого хотя бы немного интересовала психология детей, было бы ясно, что невозможность поговорить о маме создала у Элейн странный комплекс. С самого начала занятий с девочкой Салли видела, что она вздрагивает и словно съеживается при одном упоминании о детях и их мамах.
Именно это мешало Элейн подружиться с детьми ее возраста, с которыми она могла бы играть.
- Они тупицы! Ненавижу их! - мрачно заявила она, когда Салли предложила пригласить девочек к чаю.
- Но, Элейн, тебе было бы гораздо веселее, - возразила Салли.
- Если их пригласят, я им нагрублю, - предупредила Элейн.
Салли не сразу поняла, откуда у девочки такое неприятие других детей, но потом до нее дошло: Элейн хотелось быть такой, как все, хотелось, чтобы у нее была мама, о которой можно поговорить. Очень осторожно Салли начала разрушать этот барьер между своей воспитанницей и другими детьми. Это было нелегко, поскольку Роберт Данстен с трудом мог быть отнесен к "нормальным" отцам. После той первой беседы встретиться с ним больше не удавалось. Он уходил из дома еще до прихода Салли, а возвращался уже после ее ухода. Салли часто видела его имя в газетах, имевших отношение к финансам, и думала, что он слишком занят делами какой-нибудь корпорации, чтобы уделить время собственному ребенку.
Она часто удивлялась тому, как сильно Элейн любит отца при том, как мало она его видит. Но вскоре Салли поняла и это: Роберт Данстен был единственной постоянной фигурой в маленьком, ограниченном мирке Элейн. Она идеализировала отца, бессознательно защищая себя таким образом. Элейн как настоящая дочь Роберта Данстена была очень умна, сообразительна и довольно критична по отношению к окружающим. Она прекрасно понимала, что няня уже очень стара, а слуги не слишком утруждают себя заботами о дочке хозяина. Но отец был для нее идеалом и Элейн обожала его. Истинное положение дел для Салли стало проясняться благодаря некоторым оценкам, которые девочка повторяла, возможно, несколько преувеличивая вслед за отцом.
- Вчера вечером к папе приходил один человек, - однажды утром заявила Элейн, - и спросил, есть ли у него сокровища, а папа ответил, что есть, и показал на меня.
Что-то похожее Салли слышала несколько дней назад. Ей хотелось плакать от жалости к девочке, которая придумывала себе свидетельства отцовской любви.
Салли решила, что прежде всего необходимо поговорить с Робертом Данстеном, но вот уже больше недели он ускользал из дома незаметно. Однажды Салли все-таки столкнулась со своим работодателем, когда он поспешно выходил из лифта, на ходу надевая шляпу. В руках у него был портфель.
- Доброе утро, мистер Данстен, - окликнула его девушка.
Секунду он смотрел на нее, будто никак не мог вспомнить, кто это перед ним. Потом, видимо, вспомнив, ответил:
- О, здравствуйте! Мисс Гранвилл, если я не ошибаюсь? Простите, не узнал вас сразу.
- Я очень надеялась еще раз встретиться с вами и закончить нашу беседу.
- Беседу? - Роберт Данстен с трудом припоминал, о чем речь. - Ах да, конечно. Надеюсь, скоро нам представится такая возможность. Но сейчас, мисс Гранвилл, прошу меня извинить, опаздываю на важную встречу.
Он быстро вышел. Салли успела заметить большой черный автомобиль, ожидавший у входа. Девушка вздохнула и пошла к лифту.
Весь день Салли старалась сделать уроки для девочки как можно более интересными, а заодно и дать ей понять, что на свете существуют не одни только удовольствия и подарки. Когда подошло время пить чай, Салли уже очень устала, но оставалось еще одно очень важное дело, которое необходимо было завершить сегодня. Оставив надежду обсудить этот вопрос с мистером Данстеном, Салли поверила Элейн, что ее папа не будет возражать, если игрушки и детская мебель будут отправлены в приют. Заведующая, которой девушка позвонила, пообещала прислать фургон вечером.
Вместе с Элейн они начали упаковывать вещи. Они аккуратно заворачивали кукол в бумагу, вытаскивали из шкафов и ящиков комодов мягкие игрушки, книги, игры для маленьких детей. Игрушек оказалось очень много. Когда приехала машина и все погрузили в кузов, Элейн поразилась, какой большой оказалась комната.
- Да, теперь мы можем устроить перестановку, - сказала Салли. - А папа разрешил купить стол?
- Я еще не спросила, - ответила Элейн.
Салли удивленно взглянула на свою воспитанницу.
- Но ты сказала ему, что отправишь игрушки в детский приют?
- Сказала, - неохотно ответила Элейн и добавила: - Но не думаю, что он слушал меня.
- О, Элейн! - с укоризной проговорила Салли. Было слишком поздно что-либо менять, потому что последний мешок с игрушками уже погрузили в фургон. Интересно, не превысила ли она свои полномочия, распорядившись игрушками?
- Не беспокойтесь, мисс Гранвилл, - утешала ее Элейн, - папа ничего не скажет. Ему вообще все равно, что я делаю, лишь бы не беспокоила его.
- Ты не должна так говорить, - автоматически сделала замечание Салли.
- Но это правда, - настаивала Элейн. - А вы всегда утверждаете, что говорить надо только правду.
Салли попыталась сменить тему разговора, потому что правота девочки казалась слишком очевидной.
Вдруг открылась дверь, и на пороге возник сам Роберт Данстен.
- Здравствуй, папа, - обрадовалась Элейн. - Ты рано сегодня.
Она подбежала к отцу, и Роберт Данстен наклонился поцеловать ее с отсутствующим выражением на лице.
- Что это за история с вывозом игрушек? - спросил он. - Бейтс сказал, что звонили из детского приюта.
- Папа! - горячо заговорила Элейн. - Я уже слишком взрослая, чтобы играть в куклы. Я хочу, чтобы ты купил мне письменный стол, настоящий письменный стол, как у взрослых. Я не буду больше называть эту комнату детской, это будет классная комната.
- Неужели! - сказал мистер Данстен. - И кто же принял все эти важные решения?
На секунду наступило молчание, а затем Салли сказала:
- Я думала, Элейн попросила у вас разрешения отдать игрушки. Она действительно слишком взрослая для кукол.
- Слишком взрослая? - подняв брови, переспросил Данстен. - Полагаю, нам с вами, мисс Гранвилл, пора поговорить. Пройдемте в кабинет.
Он повернулся и вышел, не дожидаясь ответа. Салли сказала Элейн:
- Нарисуешь пока то, что ты собиралась? Не думаю, что разговор затянется.
Элейн с понимающим видом ребенка, которого вежливые расшаркивания взрослых не могут обмануть, шепотом посоветовала:
- Не позволяйте ему запугать вас.
- Постараюсь, - кивнула Салли и вышла вслед за мистером Данстеном, высоко подняв голову.
Он сидел за столом, когда девушка вошла, по привычке поднялся и, указав на стул, предложил ей сесть.
- Если не ошибаюсь, вы работаете гувернанткой Элейн уже около трех недель, - заговорил мистер Данстен. - Сожалею, что из-за напряженного рабочего графика не имел возможности обсудить с вами все вопросы воспитания дочери, но я действительно был очень занят. Только теперь я наконец могу уделить внимание тому, что, несомненно, и вы считаете крайне важным: общему направлению воспитания Элейн.
Роберт Данстен взял карандаш и что-то пометил в блокноте, лежавшем у него под рукой.
- Когда я нанял мисс Харрис, я подробно ей объяснил, чего я хочу. Предполагаю, что вам мисс Харрис ничего не говорила об этом. Я благодарю вас, мисс Гранвилл, за то, что вы приступили к работе сразу же, невзирая на отсутствие инструкций. Но у меня есть определенное мнение относительно воспитания Элейн, и, поскольку до сего момента вы работали на свой страх и риск, прошу простить меня, но я не всегда одобрял ваши действия. Самое главное - это то, что Элейн еще маленький ребенок. Не надо внушать ей, что она взрослая, и пытаться ускорять ее развитие.
- Не думаю, что Элейн взрослее своих лет, - возразила Салли. - Во многом она еще совершенный ребенок.
- Вот и отлично. Но я не понимаю, зачем в таком случае понадобилось убеждать ее отдать игрушки.
- Но, мистер Данстен, Элейн все-таки уже выросла из игр с куклами. Я видела очень красивую куклу, которую вы привезли ей из Парижа, но вы не поинтересовались, играет ли девочка с ней. Элейн одиннадцатый год, ей хочется получать в подарок совсем другие, более важные для нее сейчас вещи.
Мистер Данстен положил карандаш и отодвинул блокнот.
- Я абсолютно не согласен с вами, мисс Гранвилл! Элейн - ребенок, и ей нужно развлекаться, как ребенку! А если вы сказали, что она слишком взрослая для игры в куклы, она будет стыдиться. Если же, наоборот, всячески поощрять детские игры, то Элейн будет счастлива, как это и было всегда, и будет играть в свои игрушки, о которых мечтают маленькие девочки.
- Маленькие девочки - да, - ответила Салли, - но не сверстницы Элейн. Кроме того, Элейн - умница, а ее способности, насколько я поняла, никогда не развивали. Что касается обычных школьных предметов, она знает меньше, чем дети ее возраста, но она все схватывает на лету. Я думаю, ей нужно дать возможность развиваться умственно.
Роберт Данстен нетерпеливо взмахнул рукой: