Лакей поклонился и стал убирать со стола. Жибасье попросил его оставить аппетитного на вид холодного цыпленка, а также остатки бордо во второй бутылке, заметив, что, подобно королю Людовику XIV, он не может заснуть, если под рукой нет ничего "на случай".
Лакей поставил на камин нетронутого цыпленка и начатую бутылку.
Потом он удалился, обещав привести комиссионера ровно в семь утра.
Когда лакей вышел, Жибасье запер дверь, открыл секретер, в котором, как он заранее убедился, были припасены перо, чернила и бумага, и стал описывать г-ну Жакалю свои дорожные впечатления от Келя до Парижа.
Наконец он лег.
В семь часов в дверь постучал комиссионер.
К этому времени Жибасье уже встал, оделся и был готов ринуться в бой. Он крикнул:
- Войдите!
В дверях показался комиссионер.
Жибасье бросил на него молниеносный взгляд и, прежде чем тот успел раскрыть рот, признал в нем чистокровного овернца: он мог без опаски доверить ему свое послание.
Жибасье дал ему двенадцать су вместо десяти, описал все ходы во дворце на Иерусалимской улице и предупредил, что человек, которому адресовано письмо, должен прибыть из долгого путешествия в то же утро или в течение дня.
Если этот человек приехал, передать ему письмо в собственные руки от г-на Каторжера де Тулона - таково было аристократическое имя Жибасье, - если же адресат еще не прибыл, оставить письмо у секретаря.
Получив исчерпывающие указания, овернец вышел.
Прошел час. Дверь г-на Сарранти по-прежнему оставалась заперта. Правда, слышно было, как он ходит по комнате и передвигает мебель.
Желая чем-нибудь себя занять, Жибасье решил позавтракать.
Он позвонил, приказал накрыть на стол, подать цыпленка и остатки бордо, потом отослал лакея.
Едва Жибасье вонзил вилку в ножку цыпленка и поднес нож к крылышку, собираясь его разрезать, как дверь соседа скрипнула.
- Дьявольщина! - выругался он, поднимаясь. - По-моему, мы решили выйти довольно рано.
Его взгляд упал на стенные часы: они показывали четверть девятого.
- Эге! - молвил он. - Не так уж и рано.
Господин Сарранти стал спускаться по лестнице.
Как и накануне, Жибасье поспешил к окну, однако на этот раз отворять его не стал, а лишь раздвинул занавески. Но ожидания его были тщетны: г-н Сарранти не появлялся.
- Ну-ну! - воскликнул Жибасье. - Что же он делает внизу? Платит по счету? Невозможно же допустить, чтобы он спустился скорее, чем я подошел к окну!.. Впрочем, - решил Жибасье, - он мог пройти вдоль стены; но даже в этом случае далеко он уйти не мог.
Жибасье рывком распахнул окно и свесился вниз, поворачивая голову во все стороны: никого, кто напоминал бы г-на Сарранти.
Он подождал минут пять, но так и не мог понять, почему Сарранти не выходит. Уже собираясь спуститься вниз и расспросить о г-не Сарранти, он вдруг увидел наконец, что тот вышел из гостиницы и направился, как и накануне, в сторону улицы Сент-Андре-дез-Ар.
- Могу себе представить, куда ты идешь, - пробормотал Жибасье. - Идешь ты на улицу Железной Кружки. Вчера ты никого не застал дома и хочешь испытать судьбу сегодня утром. Я мог бы и не утруждать себя этой прогулкой и не провожать тебя туда, но долг - прежде всего.
Жибасье взялся за шляпу и кашне, спустился вниз, так и не притронувшись к цыпленку, и мысленно поблагодарил Провидение, заставлявшее его совершить небольшую утреннюю прогулку и тем самым нагулять аппетит.
Но, к величайшему изумлению г-на Жибасье, на нижней ступеньке его остановил господин, в котором он по лицу и по всему облику сейчас же признал полицейского агента низшего ранга.
- Ваши документы! - потребовал тот.
- Мои документы? - в изумлении переспросил Жибасье.
- Черт побери! - вскричал полицейский. - Вы отлично знаете: чтобы остановиться в гостинице, необходимо иметь документы.
- Вы правы, - согласился Жибасье. - Однако я никак не думал, что, путешествуя из Бонди в Париж, нужно иметь паспорт.
- Если в Париже у вас собственная квартира или вы останавливаетесь у друзей - не нужно, но если вы поселились в гостинице, вы должны предъявить документы.
- Ах, это так! - кивнул Жибасье, знавший лучше, чем кто бы то ни было, по опыту прошлой жизни, как необходим паспорт, когда ищешь кров. - Разумеется, я покажу вам свои документы.
И он стал шарить по карманам своего касторового одеяния.
Карманы оказались пусты.
- Куда же, черт возьми, они подевались?! - воскликнул он.
Полицейский махнул рукой с таким видом, словно хотел сказать: "Если человек не находит документов сразу, он не находит их никогда".
Он жестом подозвал двух полицейских в черных рединготах и с толстыми палками в руках, ожидавших его приказаний, стоя у ворот гостиницы.
- Ах, черт подери! - воскликнул Жибасье. - Вспомнил, что я сделал со своими документами.
- Тем лучше! - кивнул полицейский.
- Я оставил их в почтовой гостинице Бонди, когда сменил одеяние курьера на куртку форейтора.
- Как вы сказали? - не понял полицейский.
- Ну да! - рассмеялся Жибасье. - К счастью, документы мне не нужны.
- Как это не нужны?
- А так.
И он шепнул полицейскому на ухо:
- Я свой!
- Свой?!
- Да, пропустите меня!
- Ага! Вы, кажется, спешите?
- Я кое за кем слежу, - с заговорщицким видом сообщил Жибасье и подмигнул.
- Следите?
- Да, у меня на крючке заговорщик, и очень опасный заговорщик!
- Правда? И где же этот кое-кто?
- Черт возьми! Вы, должно быть, его видели. Он только что спустился: пятьдесят лет, усы с проседью, волосы бобриком, выправка военная. Не видели?
- Как же, видел.
- В таком случае, арестовать надо было его, а не меня, - не переставая улыбаться, заметил Жибасье.
- Ну да! Только у него документы были, и в полном порядке. Потому я его и пропустил. А вот вы арестованы.
- Как арестован?!
- Разумеется. Думаете, буду церемониться?
- Вы меня арестуете? Меня?
- Ну да, вас.
- Меня, личного агента господина Жакаля?
- Чем докажете?..
- Доказательство я вам представлю, за этим дело не станет.
- Слушаю вас.
- А тем временем мой подопечный улизнет, может быть! - вскричал Жибасье.
- Понимаю! Вы и сами не прочь сделать то же.
- Сбежать?! Вот еще, с какой стати? Сразу видно, что вы меня не знаете! Чтобы я улизнул? Да ни за что на свете! Мое новое положение вполне меня устраивает…
- Ладно! Хватит болтать! - оборвал его полицейский.
- То есть как это хватит болтать?..
- Следуйте за нами, или…
- Или что?
- Или мы будем вынуждены применить силу.
- Да ведь я же вам толкую, - воскликнул, кипя гневом, Жибасье, - что я из личной полиции господина Жакаля!
Полицейский едва удостоил его презрительным взглядом, в котором ясно читалось: "Ну и нахал же вы!"
Он пожал плечами и жестом подозвал на помощь двух полицейских в черных рединготах.
Те подошли, готовые вмешаться по первому знаку.
- Остерегитесь, друг мой! - предупредил Жибасье.
- Я не друг тому, у кого нет паспорта, - возразил полицейский.
- Господин Жакаль вас строго накажет.
- Моя обязанность - препроводить в префектуру полиции путешественников без документов; у вас нет паспорта, и я отвожу вас в префектуру, только и всего.
- Тысяча чертей! Говорю же вам, что…
- Покажите ваше очко.
- Очко? - переспросил Жибасье. - Это вам, низшим чинам, положено иметь этот знак, я же…
- Ну да, вы для этого слишком важная птица, понимаю! Итак, дорогу вы не хуже нас знаете… Вперед!
- Вы настаиваете? - спросил Жибасье.
- Надо думать!
- Пеняйте потом на себя.
- Хватит! Следуйте за мной по доброй воле. В противном случае я буду вынужден применить силу.
Полицейский вынул из кармана пару наручников, ожидающих чести познакомиться с запястьями Жибасье.
- Будь по-вашему! - смирился Жибасье; он понял, что попал в дурацкое положение, которое могло еще более осложниться. - Я готов следовать за вами.
- В таком случае честь имею предложить вам руку, а эти двое господ пойдут сзади, - предупредил полицейский. - Вы, как мне кажется, способны, не простившись, сбежать от нас на первом же перекрестке.
- Я исполнял свой долг! - воскликнул Жибасье, воздев кверху руку, будто призывая Бога в свидетели, что он сражался до последнего.
- Ну-ка, вашу руку, да поживее!
Жибасье знал, как арестованный должен положить свою руку на руку сопровождающего. Он не заставил просить себя дважды и облегчил полицейскому задачу.
Тот узнал в нем завсегдатая полицейского участка.
- А-а! - воскликнул он. - Похоже, такое случается с вами не впервые, милейший!
Жибасье взглянул на полицейского с таким видом, словно хотел сказать: "Будь по-вашему! Хорошо смеется тот, кто смеется последним".
Вслух он решительно произнес:
- Идемте!
Жибасье с полицейским вышли из гостиницы "Великий турок" под руку, словно старые и добрые друзья.
Двое шпиков шли рядом, изо всех сил стараясь показать, что не имеют к нашей парочке ровно никакого отношения, словно Грипсолейль - к обществу его сиятельства.