Мы вошли в зал приемов с подарками из нашей сокровищницы, и зал показался мне больше, чем я помнила. Нарисованные на стене тростниковые заводи и синяя река на мозаичном полу выглядели ярче. Слуги постарались на славу; они даже смыли пятно с драпировки над головой у матери. Царица выглядела так же, как и тогда, в гробнице. Суровое лицо в обрамлении пышного нубийского парика. Если Нефертити когда-либо станет царицей, ей предстоит носить такой парик. Мы подошли к возвышению, на котором восседала царица. Она сидела в кресле с самыми широкими подлокотниками, какие только нашлись у нас в доме, на большой, набитой перьями подушке. На коленях у нее устроился черный кот. Рука царицы лежала на спинке у кота, а ожерелье ее было из золота и лазурита.
Глашатай царицы выступил вперед и повел рукой:
- Ваше величество - ваша племянница, госпожа Нефертити!
Нефертити протянула свой подарок, и слуга принял у нее позолоченную чашу. Тетя похлопала по пустому креслу слева от нее, давая понять, что Нефертити следует сесть рядом с ней. Пока сестра поднималась на помост, тетя не отрывала взгляда от ее лица. Нефертити была прекрасна той красотой, что приковывает внимание даже цариц.
- Ваше величество - ваша племянница, госпожа Мутноджмет!
Я выступила вперед, и тетя удивленно прищурилась. Она посмотрела на шкатулку из бирюзы, которую я ей протянула, и улыбнулась, признаваясь, что в присутствии Нефертити она позабыла обо мне.
- Ты выросла высокой, - заметила царица.
- Да, ваше величество, но не такой изящной, как Нефертити.
Мать одобрительно кивнула. Я перевела разговор на причину, приведшую царицу в Ахмим. Мы все посмотрели на мою сестру; та попыталась не сиять слишком явно.
- Она прекрасна, Эйе. Думаю, она пошла скорее в свою мать, чем в тебя.
Отец рассмеялся.
- А еще она талантлива. Она умеет петь. И танцевать.
- А умна ли она?
- Конечно. И сильна. - Отец многозначительно понизил голос. - Она сможет направлять его страсти и сдерживать его.
Тетя снова посмотрела на Нефертити, явно размышляя, правда ли это.
- Но если она выйдет за него замуж, она должна стать главной женой, - добавил отец. - Тогда она сможет перевести его интерес от Атона обратно к Амону и к менее опасным взглядам.
Царица повернулась к моей сестре.
- Что ты на это скажешь? - прямо спросила она.
- Я сделаю то, что от меня потребуется, ваше величество. Я буду развлекать царевича и рожу ему детей. И я буду покорной служанкой Амона.
Наши с Нефертити взгляды встретились, и я опустила голову, силясь сдержать улыбку.
- Служанкой Амона, - задумчиво повторила царица. - Если бы мой сын был наделен таким здравым смыслом!
- Из двух моих детей у нее более сильная воля, - сказал отец. - Если кто и сможет повлиять на него, так это она.
- А Кийя слаба, - признала царица. - Она не справится с этим делом. Он хочет сделать главной женой ее, но я этого не допущу.
- Как только он увидит Нефертити, он позабудет про Кийю, - пообещал отец.
- Отец Кийи - визирь, - предостерегающе произнесла тетя. - Он будет недоволен, что я предпочла твою дочь его дочери.
Отец пожал плечами:
- Но этого следовало бы ожидать. Мы же семья.
Поколебавшись мгновение, царица встала.
- Тогда решено.
Я услышала радостный вздох Нефертити. Все закончилось так же быстро, как и началось. Царица спустилась с возвышения - маленькая, но неукротимая, - а кот последовал за нею на золоченом поводке.
- Надеюсь, она исполнит твои обещания, Эйе. На кону будущее Египта, - мрачно предупредила она.
В течение трех дней слуги носились из комнаты в комнату, укладывая белье, одежду и украшения в корзины. Повсюду стояли полупустые сундуки с алебастровыми, стеклянными и керамическими сосудами, ожидающими упаковки. Отец наблюдал за этой беготней с явственным удовольствием. Брак Нефертити означал, что мы будем жить во дворце Мальгатта в Фивах вместе с ним, и теперь он будет видеть нас чаще.
- Мутни, перестань бездельничать! - прикрикнула на меня мать. - Займись чем-нибудь!
- Но Нефертити же бездельничает! - ляпнула я.
Сестра сидела в другом углу комнаты, примеряя наряды и подбирая к ним стеклянные украшения.
- Нефертити! - прикрикнула мать и на нее. - Ты еще успеешь накрасоваться перед зеркалом в Мальгатте!
Нефертити драматически вздохнула, потом подхватила охапку платьев и бросила их в корзину. Мать покачала головой, а сестра отправилась следить за тем, как будут грузить семнадцать сундуков с ее вещами. Со двора донесся ее голос: она велела рабу быть осторожнее, потому что ее корзины стоят больше, чем мы заплатили за него. Я посмотрела на мать. Та вздохнула. У меня никак в голове не укладывалось, что моя сестра станет царицей.
Тогда все изменится.
Мы покинем Ахмим. Это поместье останется нашим, но кто знает, увидим ли мы его еще когда-либо?
- Как ты думаешь, мы вернемся? - спросила я.
Мать выпрямилась. Я заметила, как она посмотрела на пруды, у которых мы с сестрой играли в детстве, а потом на наш семейный храм Амона.
- Надеюсь, - ответила она. - Здесь мы были семьей. Здесь наш дом.
- Но теперь нашим домом будут Фивы.
Мать тяжело вздохнула.
- Да. Твой отец хочет этого. И твоя сестра.
- А ты этого хочешь? - тихо спросила я.
Мать взглянула в сторону комнаты, которую она делила с отцом. Она ужасно скучала по нему, когда он уезжал. Теперь она сможет быть рядом с ним.
- Я хочу быть с моим мужем, - призналась она, - и хочу, чтобы у моих детей было больше возможностей.
Мы посмотрели на Нефертити, отдающую приказы слугам во дворе.
- Она будет царицей Египта, - с некоторым трепетом произнесла мать. - Подумать только - наша Нефертити, которой всего пятнадцать!
- А я?
Мать улыбнулась.
- А ты будешь сестрой главной жены царя. Это немало.
- Но за кого я выйду замуж?
- Тебе всего тринадцать! - воскликнула мать, и по лицу ее скользнула тень.
Я была единственным ребенком, которого даровала ей богиня Таварет. Как только я выйду замуж, у нее не останется никого. Я тут же пожалела, что заговорила об этом.
- Может, я и не выйду замуж, - быстро произнесла я. - Может, я стану жрицей.
Мать кивнула, но я видела, что она думает о том времени, когда останется одна.
2
Фивы
19 фар пути
Наша барка готова была к отплытию в Фивы через четыре дня после визита тети в Ахмим. Солнце, поднявшееся над храмами нашего города, застало меня в моем маленьком садике с травами; я сорвала листик мирриса, понюхала его и закрыла глаза. Я буду очень скучать по Ахмиму.
- Не ходи ты с таким унылым видом, - раздался сзади голос сестры. - Для тебя найдется достаточно садов в Мальгатте.
- Откуда тебе знать?
Я посмотрела на мои любовно ухоженные растения. Васильки, мандрагора, маки, маленькое гранатовое дерево, которое мы с Ранофером посадили вместе.
- Что значит - откуда? Ты будешь сестрой главной жены царя. Если там нет садов, я прикажу их устроить!
Я рассмеялась, и Нефертити присоединилась к моему смеху. Она взяла меня за руку.
- И кто знает? Может, мы построим для тебя целый храм и сделаем тебя богиней сада!
- Нефертити, не говори так!
- Через два дня я выйду замуж за бога, а значит, стану богиней, а ты - сестрой богини. Ты станешь божеством по родству, - непочтительно пошутила она.
Наша семья была слишком близка к фараонам Египта, чтобы верить в их божественную природу так, как в нее верили простолюдины, - так, как им велели верить, чтобы они не оспаривали власть фараонов. Отец объяснил мне это однажды вечером, и я боялась, что следом он скажет, что Амон-Ра тоже ненастоящий, но этого он не сказал. Есть вещи, в которые веришь удобства ради, - а есть слишком священные, чтобы оспорить их хоть словом.
Невзирая на обещания Нефертити, мне было жалко покидать мой маленький сад. Я взяла с собой столько трав, сколько могла, рассадив их по маленьким горшочкам, и велела слугам заботиться об остальных. Они обещали, но мне не верилось, что они и вправду будут уделять внимание ююбе или поливать мандрагору столько, сколько ей требуется.
Путешествие из Ахмима в Фивы было недолгим. Наша барка пробралась через тростники и рогоз и поплыла по мутным водам Нила на юг, к городу фараонов. Отец улыбнулся сестре с носа барки, а она, восседая в кресле под навесом, улыбнулась ему в ответ. Потом он поманил меня пальцем.
- На солнце у тебя глаза, как у кошки, - сказал он. - Зеленые, словно изумруды.
- Как и у мамы, - ответила я.
- Да, - согласился отец. Но он подозвал меня не затем, чтобы побеседовать о моих глазах. - Мутноджмет, в грядущие дни твоя сестра будет нуждаться в тебе. Времена нынче опасные. Когда на трон восходит новый фараон, это всегда сопряжено с неизвестностью, и сейчас - более, чем когда-либо. Ты станешь главной дамой при твоей сестре, но ты должна быть очень осторожна во всем, что говоришь и делаешь. Я знаю, что ты честна. - Он улыбнулся. - Но иногда честность - это недостаток. Двор - не место для честности. Будь осторожна с Аменхотепом.
Отец посмотрел на реку. На берегу висели рыбачьи сети. В это время дня всякие работы прекращались.
- Кроме того, ты должна управлять Нефертити.
Я удивленно уставилась на него:
- Как?
- Давая ей советы. Ты терпелива, и ты умеешь обращаться с людьми.