- Я - один из самых высокопоставленных военачальников в войске фараона. Мои предки были визирями, а до того среди них было много писцов. Я не простой наемник. Каждый фараон выдавал своих сестер и дочерей за военачальников, чтобы защитить царскую семью.
- Только не этот фараон, - сказала я, вспомнив о том, как Эхнатон боится войска. - Эта царская семья не похожа на другие.
- Тогда ты им не принадлежишь.
Его губы коснулись моих, и сотни просителей у нас за спиной исчезли.
Мы оставались в саду, пока солнце почти не спряталось за горизонт, а небо загорелось пурпурным и красным. Когда я наконец-то вернулась в свои покои, Ипу была уже сама не своя от беспокойства.
- Я чуть не отправила стражников искать тебя, госпожа!
Я улыбнулась и бросила льняной плащ на кровать.
- Вовсе незачем было это делать.
Наши взгляды встретились.
- Госпожа! Неужто ты была с военачальником?
Я едва сдержалась, чтобы не хихикнуть.
- Да.
А потом воодушевление покинуло меня: я осознала, что это значит.
- А как же фараон? - прошептала Ипу.
- Нефертити его уговорит, - сказала я.
Ипу отыскала в одной из корзин чистое домашнее платье и накинула на меня. Во взгляде ее читалось беспокойство.
- Мне уже пятнадцать лет!
Ипу продолжала смотреть на меня. Она присела на краешек кресла из черного дерева и золота и сложила руки на груди.
- Думаю, госпожа, это добром не кончится.
Я вспомнила объятие сильных рук Нахтмина и почувствовала, что бледнею.
- Я не могу вечно оставаться ее служанкой! - воскликнула я. - У нее есть муж и семья и сотни обожающих ее слуг! У нее бесчисленное множество знатных дам, которые только и ждут ее появления, чтобы помчаться следом и приняться подражать ее нарядам, ее прическам, ее серьгам. Чего ей нужно от меня?
- Она всегда будет нуждаться в тебе.
- Но я этого не хочу! Мне это не нужно!
Я раскинула руки, указывая на тяжелые тканые гобелены и ярко горящие лампы из слоновой кости.
- Нет. - Я покачала головой. - Ей придется это принять. Придется смириться.
На лице Ипу появилось напряженное выражение.
- Осторожнее. Подумай о положении военачальника.
- Мы подождем, пока переезд не завершится. А потом я ей скажу.
- А если его выгонят из войска?
Если его выгонят, то я буду знать, какое место я занимаю в нашей семье.
Когда Нефертити вернулась в Фивы, она была вне себя от ярости. Она расхаживала по моей комнате, пиная выпавший из жаровни уголек и наслаждаясь темной полосой, которую он оставлял на полу. Сегодня у Эхнатона был очередной день посещения Кийи, и он, против обыкновения, задержался там надолго.
- Он хочет построить ей дворец! - бушевала она.
- Значит, тебе придется позволить ему это, - отозвался отец.
Проницательный взгляд его голубых глаз действовал на сестру успокаивающе.
- Дворец! - Нефертити обернулась. - Целый дворец!
- Пускай строит ей дворец, - сказал отец. - Кто сказал, что дворец непременно должен быть в городе?
Глаза Нефертити расширились.
- Он может находиться на севере. И даже вообще за пределами города.
- Но под защитой стен, - уточнил отец.
- Ладно. Но территория внутри стен будет большой, - предупредила Нефертити. Она рухнула в кресло и стала смотреть на пляшущие в жаровне огоньки пламени. - Войско отправляется в Амарну, - мимоходом бросила она.
У меня перехватило дыхание.
- Что? Когда они отправляются?
Вероятно, я произнесла это слишком поспешно, поскольку Нефертити посмотрела на меня с подозрением.
- Завтра, - ответила она. - Как только слуги упакуют вещи, мы отправимся следом. Я не доверяю Панахеси. Я хочу проследить, чтобы каждая монета из сокровищницы пошла на строительство, а не ему в карман.
- Тогда мы с Тийей останемся в Фивах, - сказал отец. - Мы можем принимать просителей…
- Откажи просителям в приеме! Ты мне нужен там!
- Это невозможно. Тебе нужен народ, достаточно богатый, чтобы построить новый город, или народ, находящийся на грани голодной смерти?
Нефертити встала. Она носила свою корону постоянно - даже при нас, своих родственниках.
- Египет никогда не окажется на грани голодной смерти. Пускай просители подождут. А чужеземные послы могут найти нас и в Амарне, если уж им так надо.
Отец покачал головой, и Нефертити без всякого изящества опустилась обратно в кресло.
- Тогда кто же будет со мной? - заныла она.
- У тебя будут твои слуги. И Мутноджмет.
Нефертити посмотрела на меня.
- Ты видела чертежи особняков? У тебя тоже будет свой, - сказала она. - Конечно, большую часть времени ты будешь во дворце. Мне нужна помощь. Особенно сейчас. - Она с нежностью посмотрела на свой живот. - Теперь это будет сын.
Мы с отцом подхватились с кресел.
- Ты беременна? - воскликнула я.
Нефертити гордо вскинула голову.
- Уже два месяца. Матери я уже сказала. Даже Эхнатон знает. - Она сощурилась. - Пускай он ходит к Кийе хоть каждую ночь, но это я ношу его сына! Два ребенка! А Кийя дала ему всего одного!
Я посмотрела на отца. Тот ничего не стал говорить про Кийю, хотя слуги шептались о том, что это очень странно: с тех пор как наша семья приехала ко двору, Кийя больше не беременеет. Но на лице отца читалась лишь искренняя радость.
Доски для игры в сенет и тяжелые троны, кедровые столы, дюжины кресел и лампы - всё погрузили на суда, и баржи поплыли на север, к городу, который даже еще не был городом. Я стояла и смотрела, как из Мальгатты уносят самые прославленные сокровища, и пыталась представить, что сейчас чувствует моя тетя, глядя, как комнаты, которые обставляли они с мужем, опустошают по прихоти молодого фараона. Тетя с отцом сейчас стояли на балконе в Пер-Меджате, и оба они смотрели на весь этот хаос молча. От пристального взгляда Тийи мне делалось не по себе.
- Так вы не поедете на север, ваше величество?
- Нет. Я не собираюсь спать в шатре, ожидая, пока там построят дворец из песка. Твой отец может ехать.
Ее слова удивили меня.
- Так, значит, ты едешь с нами? - спросила я у отца.
- Только чтобы посмотреть, что там уже сделано, - ответил он.
- Но ведь прошел всего месяц!
- И там уже трудятся тысячи рабочих. Они должны были к этому моменту построить дороги и дома.
- Когда в твоем распоряжении целое войско, - резко произнесла тетя, - просто удивительно, сколько всего можно сделать.
- А как же хетты? - со страхом спросила я.
Тийя сердито взглянула на отца:
- Нам остается лишь надеяться, что наша новая царица научит моего сына мудрости в том, что касается защиты наших земель.
По ее тону было ясно, что сама она нисколько на это не надеется.
"Нефертити не делает того, чего от нее ожидали, - подумала я. - Вместо того чтобы рисковать своим положением главной жены и пытаться повлиять на фараона, она защищает свои позиции, потакая ему во всем". Мы посмотрели вниз, на Эхнатона, отдающего указания своим стражникам-нубийцам, и тетя тяжело вздохнула. Интересно, сильно ли она жалеет, что во время визита к нам, в Ахмим, выбрала на роль главной жены Нефертити? Она ведь могла выбрать любую из девушек во дворце. Даже ту же Кийю. Отец повернулся ко мне.
- Иди, Мутноджмет, - велел он. - Иди собирайся.
Я вернулась к себе в комнату и, усевшись на кровать, посмотрела на подоконник, где прежде стояли мои горшочки с травами. Они уже столько поездили со мной… Сперва - в Фивы, потом в Мемфис, потом обратно в Фивы, а вскоре поедут в Амарну, город в пустыне.
Место, которое Эхнатон выбрал для своей столицы, было окружено холмами. На севере высились крутые скалы, а на юге - дюны цвета меди. Западный край нового города выходил к Нилу: сюда можно было доставлять товары из Мемфиса и Фив. Посреди бескрайних песков предстояло проложить дорогу, такую, чтобы по ней могли проехать в ряд три колесницы. Нефертити сказала, что это будет царская дорога и что она будет проходить через середину города. Такой дороги еще не бывало, как не бывало и города, подобного этому. Амарна будет драгоценностью восточного берега Нила, и благодаря ей имена нашей семьи будут записаны на скрижалях вечности.
- Когда грядущие поколения будут говорить об Амарне, - торжественно провозгласила она, - они будут говорить о Нефертити и Эхнатоне Строителе.
Поселок рабочих находился на востоке. Как и предсказывал отец, уже были возведены сотни домиков для рабочих, а на краю города появились казармы для солдат. На юге вокруг заложенного фундамента дворца строились особняки знати, а посреди всего этого находился наполовину построенный храм Атона, окруженный пальмами и дубами-великанами. К воротам храма вела дорога, вдоль которой с обеих сторон выстроились сфинксы. Сестра каждое утро проезжала по этой дороге, направляясь в храм, поклониться Атону. У меня в голове не умещалось, как можно было столько успеть - даже с помощью войска.
- Как им удалось сделать так много за столь малый срок?
- Посмотри на постройки внимательнее, - коротко бросил отец.
Я тайком присмотрелась.
- Дешевка?
- Кирпич-сырец и блоки из песчаника. А вместо того чтобы тратить время на барельефы, изображения просто высекаются в камне.
Я повернулась к отцу, прижав край одежды, чтобы ее не трепало ветром.
- И ты это позволил?!
- Кто может что-то позволять или не позволять Эхнатону? Это его город.
Мы снова посмотрели на постройки, и я задумчиво произнесла: