Разгневанный, что с его работодателем разговаривают столь неуважительно, мистер Джонсон шагнул вперед и с жаром сказал:
- Сударь, я не знаю, кто вы, но…
- В таком случае, уверен, мисс Редфорд будет очень приятно сообщить вам это, - произнес граф с холодной усмешкой.
- Это лорд Кеннингтон, - упавшим голосом сказала Дорина мистеру Джонсону.
Его глаза расширились от негодования.
- В таком случае, милорд, позвольте сказать, что вам не следует здесь находиться. При всем уважении, вы - наш конкурент, и есть секреты, которые… которые…
- Успокойтесь, - сказал граф. - Если бы я хорошо пригляделся к вашему самодвижущемуся экипажу, вряд ли обнаружил многое, чего не видел раньше. Не так ли, мисс Редфорд?
- О чем он говорит? - спросил ее мистер Джонсон.
- Он говорит, - ответила Дорина, приходя в себя и наливаясь яростью, - оскорбительные вещи. Не нужно думать, что я вас не понимаю, сударь.
- Я не сомневался, что вы поймете, ибо я знаю, что вы очень умны. Конечно, я только теперь оценил до какой степени. Мое восхищение, сударыня! Вам удался знатный трюк. Вы совершенно одурачили меня, а я не верил, что такое возможно. Счастливо оставаться!
Граф склонил голову и отвернулся. Дорина смотрела ему в спину, одновременно переживая гнев и боль.
С одной стороны, она понимала, что не может винить его за выводы, которые он сделал. Но, с другой стороны, у нее тоже были чувства и теперь они вскипали. Как он смеет думать о ней такое, как бы это ни выглядело?!
Сверкая глазами от ярости, она повернулась, оперлась на руку мистера Джонсона и пошла вместе с ним прочь.
После этого она говорила и делала все, что было нужно, но действовала как робот, ибо ее мысли были далеко. Она смутно осознавала, что сегодня день ее триумфа, но какое это имело значение в сравнении с горечью обманутого доверия в глазах графа?
Наконец принц отвел ее в сторону, как и обещал. Со смешком в голосе он сказал:
- Обморок был ненастоящий, не так ли? Я подозреваю, что Кеннингтон не знал, кто вы, и вы испугались, что я вас выдам. Что ж, вероятно, я бы так и сделал, так что вы поступили очень разумно.
- Благодарю, ваше королевское высочество.
- В какую маленькую игру вы играли? Узнавали его тайны, полагаю. Так что же в этом экипаже ваше, а что его?
- Сударь, я не шпионила за графом. Я просто хотела поработать с ним, чтобы больше узнать о бизнесе. А потом, - несчастным голосом добавила она, - все получилось ужасно.
- Он влюбился в вас. Это ведь получилось хорошо?
- Он не влюблен в меня, сударь.
Принц тихо засмеялся.
- Мне лучше знать. Он не сводил с вас глаз, в то время как должен был смотреть на сцену. Я знаю это, потому что наблюдал за вашей ложей. Я смотрел по большей части на вас, но когда бы ни переводил взгляд на него, он смотрел на вас.
Невзирая ни на что, сердце Дорины забилось сильнее от внезапной радости и вспыхнувшей надежды. Но потом она вспомнила, что произошло, и подумала, что никогда больше не сможет быть счастлива.
- Это бесполезно, сударь, - сказала девушка. - Он думает обо мне самое плохое и теперь всегда будет так думать. Я не шпионила за ним, но он мне не поверит. Между нами все кончено.
Принц Уэльский задумался над ее словами.
- Быть может, нет, - сказал он. - Кто знает, что может случиться? Смотрите, кто идет!
Вздрогнув от внезапного восклицания принца, Дорина подняла голову и увидела, что перед ними стоит граф. Он с каменным лицом наблюдал за ее беседой с принцем.
- Кеннингтон, дорогой мой! - весело воскликнул принц, хватая графа за руку и принимаясь энергично ее трясти, как будто не замечая ледяной холодности атмосферы.
- Признаться, не ожидал встретить вас здесь, - продолжал его королевское высочество. - В логове льва, так сказать. Вам пришлось силой пробиваться мимо стражников?
- Нет, я просто тихо зашел, - сказал граф. - Я не знал, что вы будете здесь, сударь, но раз уж мы встретились, могу я, с вашего позволения, воспользоваться случаем, чтобы предостеречь вас против поспешного решения?
- А, вы хотите продать мне собственный экипаж. Но готов ли он, мой дорогой друг?
- Да, сударь, готов. Я собирался провести как раз такой день, как этот, и пригласить вас на него. Возьму на себя смелость заявить, что моему самодвижущемуся экипажу под силу все возможное для модели Редфордов. Я уверен, что моя конструкция быстрее, мощнее и гораздо надежнее.
- И вы хотите, чтобы я посмотрел ее, прежде чем свяжу себя выбором, да? Что ж, на мой взгляд, очень справедливо.
- Спасибо, сударь. Когда вы вернетесь в Лондон…
- Ах, дорогой мой, я слишком нетерпелив для этого. Я хочу, чтобы экипаж был здесь завтра. Пошлите телеграмму на ваш завод, и пусть его доставят по железной дороге. Вам понадобится нанять локомотив. Возможно, будет лучше, если распоряжения на этот счет отдам я. Так они охотнее пойдут навстречу. Уверен, у вас найдется какая-нибудь грузовая платформа, которую можно прицепить к локомотиву. На станции можете запрячь в нее лошадей, чтобы преодолеть последний этап.
- Вы предлагаете привезти мою конструкцию на завод компании "Редфорд"?! - взволнованно спросил граф, глядя на принца.
- Нет, конечно же, нет. Привозите ее в Глэндон Тауэрс. А, Глэндон, старина, вот ты где! Иди послушай, какие я строю планы, чтобы перевернуть твое имение кверху дном.
Последние несколько минут маркиз Глэндон кружил на заднем плане. Теперь он подошел ближе, улыбаясь от удовольствия.
- Мое имение к вашим услугам, сударь.
- Тогда вот моя мысль. Завтра мы проведем на вашей земле гонки. Мисс Редфорд привезет свою машину, а Кеннингтон свою. Они вступят в соревнование лицом к лицу, и мы посмотрим, кто победит.
Глава десятая
Она снова была на Гросвенор-сквер, открывала письма и готовилась отнести их человеку, которого любит, человеку, которого полюбила с самого начала, как понимала она теперь.
Сквозь дымку сна Дорина видела себя полную радости оттого, что встретится с ним снова, и идущую, почти танцуя, к нему в кабинет.
Когда она входила, он улыбался ей, говоря: "Доброе утро! Что вы принесли мне сегодня? Хорошее или дурное?"
"Это зависит от вас, - часто отвечала Дорина. - Кое-что звучит хорошо, но всегда остается вопрос, не будет ли вам скучно".
"Если это очередной бал или званый ужин, устраиваемый для глупых молодых дебютанток, которые глупо хихикают, когда я с ними разговариваю, и краснеют, когда я делаю им комплименты, тогда точно будет", - отвечал граф.
"Но я уверена, им приятны ваши комплименты!"
"Конечно, приятны. Все женщины хотят комплиментов, и если не даешь их добровольно, из тебя их вытягивают. Вы заметили их новую шляпку?.. Вы не считаете, что они танцуют лучше, чем все остальные, с кем вы танцевали?.."
Он говорил довольно резко, а Дорина смеялась.
"Вы хотите слишком многого, - возражала она. - Женщины стараются, как могут, но мужчины всегда делают по-своему".
"Это вы так думаете. Поверьте, нас, мужчин, сбивают с толку, обманывают и в конце концов оставляют одураченными только потому, что нам хватает глупости плениться хорошеньким личиком. Какого мужчину не очаровали красота и нежный голос, говорящий незаслуженные комплименты?"
"Что ж, если мужчина не заслуживает этих комплиментов, не нужно поддаваться очарованию, - дразнила его Дорина, смеясь. - Виноват он сам и никто другой".
"Вы очень суровы с нами, несчастными мужчинами".
"Несчастные мужчины, чепуха! Посмотрите, какие у них есть преимущества. Сила, красота и во многих случаях титул".
"Хотите сказать, что, на ваш взгляд, этого достаточно?" - потребовал ответа граф.
"Более чем".
"Я бы оценил это, если бы вы добавили: "Блестящий ум, как у вас, сударь"".
"Ну вот, теперь вы сами напрашиваетесь на комплименты. Вы же знаете, если бы я говорила их вам, вы бы заподозрили, что я добиваюсь прибавки к жалованью или намекаю, что меня не ценят".
"Вам всегда удается оставить за собой последнее слово, - улыбался граф. - Как я уже не раз отмечал, я бы не справился без вас".
Впоследствии Дорина часто вспоминала его слова и желала, чтобы это было правдой.
Теперь, когда облака сна рассеялись, Дорина проснулась и вспомнила все вновь.
Девушка села на кровати, с грустью отметив, что приятный сон кончился. Она больше не на Гросвенор-сквер и не пикируется с графом шутками, полная радужных надежд на будущее. Она опять в Бирмингеме, в реальном мире, где настала пора взять на себя управление корпорацией и где она лишилась любви графа.
"Как я могла быть настолько наивной, чтобы вообразить, будто можно съездить сюда на пару дней, а потом вернуться в Лондон, словно ничего не произошло? - с грустью размышляла Дорина. - Теперь нет пути назад, и между нами все кончено. Он ненавидит меня. Быть может, он прав. И он никогда, никогда больше не поцелует меня".
Ее охватила тоска по этому, ставшему невозможным, поцелую. До него было так же далеко, как до луны и звезд. Дорина почувствовала, как по щекам потекли слезы, когда дурным знамением всплыли в памяти слова графа: "Нас, мужчин, сбивают с толку, обманывают и в конце концов оставляют одураченными только потому, что нам хватает глупости плениться хорошеньким личиком".
Он говорил их в шутку, но какими зловеще пророческими они должны казаться ему теперь.
Если бы только поговорить с ним и все объяснить, но представится ли ей шанс подойти к нему сегодня? Да и захочет ли он слушать теперь, когда он в шаге от триумфа?