- Это мы еще посмотрим!.. Послушайте, Медерик, эта женщина уже довольно издевалась надо мною, и теперь одно из двух: или она приползет ко мне на коленях, покорная, униженная, раскаявшаяся в своих грехах, и тогда я охотно прощу ее, или она по-прежнему будет задирать нос, и тогда я ее уничтожу!.. Да, уничтожу с такой же легкостью, как вот это, - добавил он, ломая руками перо.
Не услышав от лейтенанта никакого ответа, он с минуту помолчал, потом продолжил:
- Так или иначе, но, клянусь вам, она будет моей! Теперь у меня в руках вся власть! Генерал-губернатор прислушивается ко мне, уважает меня, поддерживает во всем!.. Он намерен просить кардинала присвоить мне звание… Так что волей-неволей, а этой гордячке все равно придется склонить передо мной голову!
- На вашем месте, - возразил Мерри Рул, - я бы не стал слишком торопить события.
- Торопить события? - переспросил он. - А мне кажется, что я, напротив, веду достаточно тонкую игру. Я послал вас к мадам де Сент-Андре, чтобы, так сказать, прощупать положение вещей, чтобы выяснить, как она отнесется к тому, что ей придется покинуть замок… Теперь мне остается только отправиться туда вслед за вами и успокоить ее, дабы она, как я надеюсь, почувствовала ко мне некоторую признательность. Полагаю, вы говорили с ней достаточно сурово, оставаясь, само собой разумеется, в строжайших рамках законности, не так ли?
- Вне всякого сомнения. Однако, по моему мнению, она из тех женщин, от которых лаской можно добиться куда большего, чем грубостью. У меня сложилось впечатление, будто она питает большие надежды, что вы поможете ей выпутаться из этого тяжелого положения. Возможно даже, она самолично явится сюда и будет умолять вас предоставить ей охрану…
- Отлично! - воскликнул Лапьерьер. - Я же говорил вам, что она приползет сюда на коленях! Выходит, вы того же мнения!
- Видите ли, на вашем месте, дорогой друг, я не стал бы дожидаться, пока она приползет сюда униженная, на коленях… Я бы заставил ее подождать пару-тройку дней… Ровно столько, чтобы она перепугалась до смерти, а она непременно перепугается, даже если ей в этом не поможет Жюли. И вот тогда-то я и послал бы ей эту самую охрану… Иными словами, она никогда не простит вам, если вы вынудите ее унижаться перед вами… А на другой день я отправился бы к ней сам, дабы убедиться, довольна ли она мною… И вот тут, уверен, вы смогли бы добиться от нее всего, чего только пожелаете…
- Дражайший Медерик, - надменно возразил ему Лапьерьер, - поверьте, я знаю женщин отнюдь не хуже вас. Но тактика, которую применили бы на моем месте вы, была бы тактикой, что пристала лейтенанту. А мне надо, чтобы мадам де Сент-Андре как следует вбила себе в головку несколько вещей: во-первых, что генерал Дюпарке никогда уже более не ступит ногою на этот остров и она лишь попусту потратит время, если и дальше будет ждать его на манер Пенелопы - хотя, правду сказать, уж она-то, похоже, не проявляет излишнего рвения, чтобы отвадить от себя ухажеров! Надо, чтобы она наконец уразумела, что теперь я губернатор Мартиники, вся власть здесь в моих руках и я могу сделать с ней все, что угодно, и даже выдворить из замка, если таково будет мое желание! Может, она запамятовала, что я могу обвинить ее в измене за связь с этим шотландским кавалером? Наконец, эта история с пистолетами. Она оставила оружие в том месте, где им без труда могли завладеть рабы, уже одного этого вполне достаточно, чтобы засадить ее за решетку!
- Как это, однако, у вас все лихо получается! - воскликнул Мерри Рул, теряя свою природную сдержанность. - Неужто вы и вправду способны посадить в тюрьму эту молодую прелестную женщину? А вы подумали, что об этом скажут люди?
- Да нет, Медерик, вы меня неправильно поняли. Это я так, к слову. Просто показать, что она виновна и рискует оказаться за решеткой… И более ничего…
Мерри Рул повернулся к губернатору спиной и медленно удалился в другой конец кабинета. Лапьерьера слегка озадачило столь явно неодобрительное отношение лейтенанта.
- Что это с вами, Медерик? - с недоумением поинтересовался он. - Разве вы со мной не согласны?
Рул глубоко вздохнул.
- У меня такое впечатление, - ответил он, - что вы делаете из мухи слона. Вам вот все кажется, будто мадам де Сент-Андре над вами издевается, но ведь у вас нет ровно никаких доказательств…
- Никаких доказательств?! Тысяча чертей! - в сердцах выругался губернатор. - Интересно, какие вам еще нужны доказательства? Этот шотландский кавалер, которого она пригревает под своей крышей, этот негр, которому она отдается, ведь вы же сами мне все это говорили, разве не так?! И после всего этого вы осмеливаетесь утверждать, будто она не насмехается надо мной?! Она что, не могла сама явиться сюда, чтобы просить меня о помощи, но вместо этого она, видите ли, присылает ко мне свою служанку, эту свою Жюли…
Лейтенант, казалось, даже не слышал этих аргументов, ибо снова взялся за свое:
- Повторяю, по-моему, вы ровно ничего не добьетесь, если будете действовать так грубо. А вдруг она и вправду пойдет да пожалуется самому господину де Туаси, она ведь упоминала мне давеча о намерений это сделать… А если она расскажет господину де Туаси, как вы принуждаете ее покинуть этот замок, да еще и упомянет о мотивах этого принуждения, что тогда?.. Что, по-вашему, скажет на это господин де Туаси?
- Господин де Туаси поверит тому, что расскажу ему я! Я только что встречался с ним и уверен, что пользуюсь полным его доверием.
Он сделал несколько шагов в направлении Рула.
- Послушайте, лейтенант, - с недовольным видом обратился он к своему адъютанту, - я недоволен тем, как вы служите моим интересам, я был вправе ожидать от вас большего рвения. Клянусь честью, вы встали на сторону этой женщины! Да-да, вы защищаете ее от меня, вы оберегаете ее от неприятностей, вы злоупотребляете моей дружбой! У меня уже и так есть все основания упрекнуть вас за небрежность, с какой вели вы расследование насчет господина де Лафонтена… Единственное, что вы смогли сообщить мне по этому делу, это то, что он якобы жаловался, будто у него похитили его корабль! Разве это объяснение? Неужели вам не кажется, что он просто-напросто сообщник командора? Может, не он представил в его распоряжение своих рекрутов? Или вы считаете, против него было мало улик, чтобы тут же засадить его в тюрьму?
- Вы делаете мне упреки, которые сами же рано или поздно сочтете незаслуженными. Мне нет нужды перед вами оправдываться. Просто вы сегодня в дурном расположении духа, и я повторяю, что вы совершите непоправимую ошибку, если будете вести себя с мадам де Сент-Андре так, как намереваетесь!
- Послушайте, Медерик! - воскликнул Лапьерьер, но уже более спокойно. - Я ни в чем вас не виню… Забудьте все, что я вам только что наговорил… Но поймите и меня, я уже достаточно натерпелся от этой женщины!
- Так, значит, - снова заговорил лейтенант, - вы отказываетесь предоставить ей охрану, о которой она так просит?
- И речи быть не может!
- В таком случае, так я ей и доложу…
- Вы ни о чем не будете ей докладывать! Я поступаю так, как считаю нужным. В моих руках вся власть, и господин де Туаси полностью меня поддерживает. Если она так уж боится, пусть покинет замок!
- Она никогда не покинет замка!
- А вот это мы еще увидим!.. Кстати, она что-нибудь говорила вам обо мне? Поручала что-нибудь передать?
- Нет, ничего.
- Даже привета?
- Даже привета…
Лапьерьер выругался сквозь зубы, крепко сжал кулаки.
- Медерик, клянусь вам, она и недели больше не задержится в этом замке! Я намерен его конфисковать! Я укреплю его, чтобы он мог оказывать поддержку войскам форта. Я велю оборудовать там роскошные апартаменты для господина де Туаси, и вот тогда мы увидим, одобрит он мои действия или нет!.. Что же до мадам де Сент-Андре, то может перебираться хоть на постоялый двор, если ей так угодно! Но пусть поостережется! Никому еще не удавалось так долго и безнаказанно издеваться надо мною!