- Позвольте, но это уже объяснение в любви!
- Не надо смеяться. Ведь я могу быть вам очень полезным. Могу заранее уведомить вас, что губернатор жаждет завладеть Замком На Горе, потому что, окажись замок и вправду в его руках, полагаю, он был бы счастлив подарить вам его снова. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду?.. Он утверждает, будто любит вас… Но способен ли этот человек любить?
- Подчиняетесь ли вы приказаниям свыше, делая мне подобные признания? - поинтересовалась Мари.
- Не надо насмехаться над чувствами, которые я ношу в своем сердце. Имейте хотя бы каплю сострадания. Я рассказал вам все это, чтобы доказать, что вы можете мне доверять. Конечно, я солдат, и солдат, привыкший подчиняться приказам, но я еще и мужчина, а перед вами, мадам, мужчина, обделенный счастьем, которого один ваш жест, одно ваше слово может переполнить блаженством…
Она внимательно всматривалась в него, по лицу ее пробежала легкая улыбка. "Что ж, - подумала она про себя, - он вовсе недурен собой, ничуть не менее элегантен, чем Лапьерьер, и куда изощренней умом и изысканней манерами, чем Лефор". Ей не хотелось даже вспоминать про Кенка. Однако Мерри Рул не вызывал в ней ровно никаких чувств. Нет-нет, она даже в мыслях не могла подставить этому человеку губы для поцелуя или вообразить себя в его объятиях…
Тем не менее она понимала, что не должна полностью лишать его всякой надежды, ибо догадывалась, что Рул может стать как союзником, так и беспощадным врагом.
- Ах! - с сокрушенным видом вздохнула она. - Право, даже не знаю, что ответить на ваше предложение… Вы требуете от меня серьезных обещаний, а у меня сегодня, признаться откровенно, недостаточно ясная голова, чтобы я могла здраво судить о вещах… Эта жуткая ночь совсем выбила меня из колеи… Не знаю, что вам там наговорила Жюли, но я и вправду насмерть перепугалась…
- Я смогу защитить вас, мадам…
- Да, но мне нужна защита немедленно, прямо сейчас! Мне нужны двое стражников, которые бы стояли у этих дверей, а вы, похоже, отнюдь не намерены их присылать… Почему? Неужели потому, что кто-то может сказать, будто они мои любовники? Не признались ли вы сами, что мне и так приписывают слишком много похождений? Как вы видите, я вовсе не боюсь называть вещи своими именами…
Мари увидела, как Мерри Рул задумчиво потер переносицу, пару раз тяжело вздохнул. Потом каким-то глухим голосом проговорил:
- Я имею некоторое влияние на господина де Лапьерьера, во всяком случае, пользуюсь его доверием. И клянусь вам, сделаю все возможное, чтобы добиться для вас этой охраны… А в награду могу ли я рассчитывать на вашу благосклонность? Оставите ли вы мне хоть небольшую надежду, которая бы осветила мою жизнь?
- Ах, сударь! - воскликнула Мари, как заправская комедиантка, изобразив на лице обещание. - Право, не вижу никаких причин лишать вас надежды! Ведь я сама живу только надеждой и слишком хорошо знаю ей цену… Конечно, сударь, храните надежду, непременно храните надежду!..
Она встала и с милой улыбкой протянула ему руку. Тот резко вскочил с кресла, бросился к ней, схватил за руку и приник к ней губами. Поцелуй получился долгим и томным, он умудрился вложить в него тысячи вопросов, клятв и заверений. Она не мешала ему, даже делая вид, будто затрепетала от удовольствия.
- Вы можете на меня рассчитывать, - заявил он, отпуская наконец ее руку. - Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам… Надеюсь, вы позволите мне посетить вас вновь?
- О, разумеется! - разрешила она. - Правда, сударь, мы так и не обсудили с вами одно дело, которое чрезвычайно меня тревожит… Я имею в виду пистолеты…
- Негры никогда не вернут их вам… Даже если у них нет намерения ими воспользоваться, скорее уж они выбросят их в реку…
- Ах! Что же со мной будет! - в отчаянии воскликнула Мари. - О Боже!
- Я скажу, что оружие уже нашлось. Вас не станут тревожить из-за этой неосторожности, положитесь на меня…
Пятясь задом, он уже было направился к двери. Но неожиданно передумал и, гордо расправив плечи, вытащил из-за пояса свои собственные пистолеты.
- Позвольте мне сделать вам этот подарок, - проговорил он. - В этом доме вы не можете оставаться безоружной. Прошу вас, примите мои пистолеты и храните их в память обо мне.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Поклонники Мари
Возвращаясь назад, Мерри Рул встретил по дороге Жюли. Она ехала медленным шагом, ничуть не понукая свою лошадь и нимало не спеша, даже, напротив, было такое впечатление, будто кто-то помимо ее воли, насильно тащил ее к Замку На Горе.
Лейтенант лишь слегка натянул поводья, чтобы небрежным жестом поприветствовать юную служанку. Может, прежде он рассчитывал, что должен вначале заслужить расположение горничной, чтобы потом вернее добиться своих целей с госпожой? Он успел мельком увидеть лицо Жюли. Без единой кровинки, осунувшееся от бессонницы, с темными кругами вокруг глаз, короче говоря, с явными следами ужасов минувшей ночи. Она показалась лейтенанту самой перепуганной женщиной на всем Карибском море.
Он с трудом сдержал смех, ибо, удаляясь от нее, подумал про себя, что Жюли не замедлит поделиться своими страхами с мадам де Сент-Андре. Ведь страх штука заразительная. Вполне вероятно, двух женщин охватит паника. Мари переменит свое решение, покинет замок и явится умолять их найти ей сносное жилище в Сен-Пьере или в его окрестностях. И тогда ей уже не будет спасенья! Она станет пропащей женщиной, зависящей от милостей всякого, кто пожелает.
Лапьерьер ждал с нетерпением. Он не нашел ничего предосудительного в том, что Мерри Рул вошел к нему даже не постучавшись, с той непринужденной вольностью в повадках, к которой он приучил его своим явным расположением, и даже, едва завидев лейтенанта, сам поспешно бросился ему навстречу.
- Ах, Медерик, наконец-то! - воскликнул он. - Ну что? Вы говорили с ней? Как все прошло?.. Вот кресло, друг мой, присядьте, вы никак не отдышитесь! Вижу, вы не потеряли даром ни минуты!
- И вправду, ни единой минуты, - согласился Мерри Рул. - Я без остановок мчался до самого замка, а назад доскакал еще скорее…
- Ну так что? - повторил свой вопрос губернатор. - Ну так что, вы говорили с ней обо мне?
- О! - воскликнул Медерик. - Должен признаться, эта женщина не из слабых!.. Сильно сомневаюсь, чтобы она сдалась без сопротивления. Мы ведь с вами видели нынче утром ее горничную. Та была перепугана насмерть. Так вот! Должен вас заверить, дражайший губернатор, что госпожа ее сделана совсем из другого теста!
- Вы говорили с ней насчет замка?
- Мы говорили о тысяче разных вещей, - проговорил лейтенант, поудобней устраиваясь в кресле. - Она сама призналась мне в пропаже оружия. Эта история с пистолетами… Я немного преувеличил серьезность происшедшего, чтобы припугнуть ее побольше. Я сказал, что правила на сей счет очень строги. Что она допустила преступную оплошность, оставив пистолеты там, где ими могли завладеть негры. Кроме того, я сказал ей, что мы не можем предоставить ей охрану, которую ей желательно иметь… Короче, я сказал ей все, что вы советовали мне довести до ее сведения… Но она все время возвращалась к разговору об опасностях, которые подстерегают двух одиноких женщин, живущих поблизости от этого барака с неграми…
- Кстати, а что с этим бунтом?
Мерри Рул пожал плечами.
- Это всего лишь обряд Воду… обряд Воду, и ничего больше… В общем, ничего серьезного…
- А что она сама? Это правда, что она стала жертвой насилия?
Мерри Рул многозначительно ухмыльнулся.
- Вам угодно, дражайший губернатор, чтобы я высказал вам свое личное суждение? Вы ведь слышали, что рассказывала служанка? Так вот, полагаю, эта Жюли отнюдь не ошиблась!.. Одно из двух: либо мадам де Сент-Андре и вправду изнасиловал один из ее рабов, либо она сама отдалась ему по доброй воле! Ах, дорогой друг, видели бы вы, какой краской вдруг залилось ее личико, когда я дал ей понять, что служанка видела ее в объятьях негра…
- Выходит, вы почти уверены, что мадам де Сент-Андре действительно была изнасилована одним из своих негров?
- Именно так: изнасилована или отдалась сама, так сказать, по взаимному согласию…
- Проклятье! - в гневе вскричал губернатор, с силой стукнув кулаком по столу. - Проклятье! Выходит, все женщины и впрямь одной гнусной породы! С негром! Иными словами, со скотом! Поганым животным, куда более зловонным, чем лошадь!
Мерри Рул снова ухмыльнулся.
- Так или иначе, дорогой друг мой, но, что бы там ни случилось, видели бы вы ее нынче утром, вы не говорили бы о ней с таким отвращением! Черт побери, какая красотка! Что за стать! Что за манеры! Какой блеск в глазах! Клянусь честью, не будь вы в том вполне уверены, никогда бы не подумал, что эта женщина не более чем бывшая служанка на постоялом дворе!
Лапьерьер снова принялся мерить шагами кабинет. Он был вне себя от ярости. Уже в курсе сплетен насчет ее интрижки с кавалером Реджинальдом де Мобре, он подозревал, что это лишь одно из многих ее мимолетных любовных похождений. И сама мысль, что теперь она принадлежала еще и негру, буквально выводила его из себя. Он, который прозевал свой час, он, который согрел постель для другого, он так ничего и не получил, тогда как негр, грязный, вонючий негр добился большего, чем сам он мог когда бы то ни было надеяться!
- Ну, а что насчет замка? - дрожащим от едва сдерживаемого гнева голосом вновь заговорил он. - Намерена она его покинуть или нет?
- И слушать не хочет! Она воображает, будто он принадлежит ей, и, пока она жива, вы только ногти обломаете о его камни…