- К примеру, цветы любят влагу, это факт. Их нужно поливать хотя бы пару раз в неделю, но попробуй так поливать кактус и о, горе, он пропадёт.
- Я тебя поняла, издеваешься.
- Ну, что ты, лапушка! Просто, что хорошо одному, другому может нанести вред.
- Перестану, вообще есть, перейду на сок.
- Сдурела. Сходи к специалисту, тебе скажут, что добавить в рацион и чего убрать, если уж тебя это так волнует. У меня зам, имея в наличии молодую жену красавицу, как увидел, и сразу перехватило дух, точно загипнотизированный. Так вот он, боясь поправиться, ел только чёрный хлеб, а этот продукт ему был противопоказан и много там ещё чего у него накопали такого не совместимого.
- Это он вам подсказал на счёт специалиста, Тимофей Егорович? - перейдя на официальный тон, села она, неловко содрав с него одеяло.
- Ты чего? - повернулся к ней потрясённый Мозговой.
А она, поджав губы, и искусно изображая ревность, пошла на него в атаку. Её умные глаза спрашивали:
- С чего это ему с тобой о весе рассуждать?
Тот поднял плечо и заинтересованно спросил:
- К слову пришлось, а что?
- С подружкой жены тебя ещё не знакомил. Может она тем специалистом и является? "Жизнь за минуту счастья!" Захотелось иметь, а?
Мозговой развеселился:
- С чего, думаю, она, как ужаленная завертелась. Теперь понятно. Никогда не думал, что ты ревнива. Всегда казалось тебе по барабану… - Его глаза смеялись, а руки плотнее прижимали к себе.
- Это не ревность, - загорячилась Лиза, - это…, это рассуждения. - Помедлила с высказыванием она, подбирая подходящие слова.
- Рассуждения?
- Да, - пыталась нащупать свои появившиеся пухленькие складки Лиза.
Конечно же, он заметил и тут же вылил ведро бальзама на её душу:
- Лизка, оставь в покое свои прелести. У каждого своя жизнь и своя голова на плечах. Ему хорошо там, мне здесь. Он возможно ещё в поиске, я своё уже нашёл, надеюсь, ты тоже.
- Тебя послушаешь, правда поверишь… - Прильнула она к нему.
- С чего тебя в такие отступления бросило?
- Ну, тебя.
- Это всё оттого, что долго не любил тебя по полной программе, - прикусил он губами её ушко.
- Спи баламут, а то слово за слово и опять понесётся. Солидный же человек, а ведёшь себя, как мальчишка.
- Не преувеличивай. - Он неожиданно прыснул смехом. - Не могу, вспомнил, как мы в колхозе подшефном помогали.
Она не могла не улыбнуться.
- Это там, где Дубова бык - гомик гонял по селу.
- Угадала, - хохотал он.
Она вторила его смеху, с трудом выговаривая сквозь слёзы:
- Глупые смеялись, а ведь могло всё плохо закончится в той истории.
А Мозговой, не обращая внимания на её слова, знай себе хохочет:
- Чем ему именно Илья понравился, не врублюсь, но пока Дубов не шевелится, и он стоит, жуёт, влюблёно на него посматривая, как только тот двинул, бык за ним. Мы орём, - прыгай на забор. Тот сиганул. Быку не понравилось, он плюнул нам всем в лицо и забор на рога, Илья грох на ту сторону в чей-то палисадник. Выбегает злющая баба и с кулаками на нас, не хуже быка. Выбор не большой. Баба - бык. Но мы нашли третий вариант - кинулись врассыпную. Нас же много, а он опять нашёл Дубова и за ним. Картина неописуемая. Несёмся по деревне пыль столбом. Нас человек десять, влюблённый бык и баба с поленом. Нет не так. Впереди всех Дубов, за ним бык, следом мы, за нами баба с поленом и со всех сторон собаки. Ой, что было, век не забыть.
- Голубой попался вам бычок, - икая от хохота, заметила Лиза.
- Тогда этого не понимали, но хохоту было до коликов в животе.
- Помню, как председатель колхоза жаловался на вас представителю деканата, за травлю животного и нанесённый селу ущерб. Как его остановили тогда?
- Собаки помогли. Со всего села нёсшиеся за нами хвостатые, окружили его. И пока они на нём, упражняясь гавкали, мы в пруд все залезли и, переплыв на тот берег благополучно, скрылись в лесу. Бык не догадался по берегу озеро обойти.
- Жаль, что та баба не догнала его и не подсказала, - кольнула она.
Он не остался в долгу и напомнил.
- Смешно ей, а помнишь, как пахло сено за деревней на лужку.
- Какой разброс воспоминаний. От быка к сену, - опять съязвила она, пытаясь выкрутится. Ей это было сейчас совсем ни к чему.
- Не виляй, помнишь или нет?
- Помню.
- Сухие травинки, запутавшиеся в твоих волосах, сухая ромашка на плече и ты раскинувшаяся на постели Берендеев.
- Мозговой, не вгоняй меня в краску.
- Ягодка моя.
- Не сопеть.
- Сеном пахнет, - принюхался он.
- Полевыми цветами. Шампунь, - уточнила она, рассеивая его грёзы.
- Неважно и ты тут рядом со мной…
Сюрпризом к его дню рождения был приезд Дубова с Таней, про который он узнал, только вернувшись вечером домой. Семья налетела с поздравлениями и шариками, встречая на входе. - Папуля, дедуля, мы тебя любим, - целовала Тимофея во все щёки родня. Стол ломился от вкусной еды и хорошего вина, добрых улыбок и счастливых глаз. Тосты взрывались смехом, а разговоры плавно переходили в песни. Семья праздновала, жила и разрасталась.
Лизонька, выскочив из-за стола, побежала в ванную. Таня и Лизавета Александровна, переглянувшись, поспешили за ней. Лизонька стояла, наклонившись над раковиной, плескала на грудь и лицо воду. - Плохо мне, - прошептала она белыми губами.
- Мы догадались, что не хорошо, - пролепетала мать.
- Ты к врачу ходила? - с ходу взялась за неё Елизавета Александровна.
- Нет.
- Куда твой муж только смотрит, я ж говорила с ним на эту тему, - осерчала она.
- Что у тебя болит? - наклонилась над дочерью Таня.
Та, отплёвываясь от воды, промычала:
- Ничего. Просто плохо.
- Как плохо? - уточнила свекровь, схватив полотенце и держа его на вытянутых руках.
- То мутит, то горячей волной окатывает.
Переглянувшись, женщины хором выдохнули:
- Дочка, да ты беременна.
- Не знаю, - опешила та, - не уверена, с Тимкой такого не было. Я думала просто задержка.
- Приводи себя в порядок, и пойдём радовать семью, - велела Елизавета Александровна.
- Боже мой, дочка, - гладила её Таня. - Какая радость. Какая радость, - повторяла она.
- Да уж мужики обрадуются сейчас несказанно. И какой подарок Тимофею. Прихорошилась, вперёд, удивлять, - подтолкнула её вперёд Елизавета Александровна.
Мужики сидели, тихо переговариваясь и беспокойно поглядывая на дверь. Ожидая чего угодно только не смущённо улыбающихся лиц женщин.
- У нас для вас сюрприз, - встали по бокам Лизоньки мать со свекровью.
- Не томите, - не выдержал Дубов, - что с ней?
- Она беременна и у нас бу…
Им не дали договорить. Повскакавшие с мест мужики кинулись обнимать Лизоньку, чмокая в порозовевшую щёчку.
- Мне пацана не надо, - кричал Тимка, - он всю одежду мою сносит. Лучше уж девчонку, ей новое всё купите.
- Глупый, - прижала его к себе Таня.
А над Норильском палил полярный день. Улыбалось яркое солнышко, разогнав тени полярной ночи, настраивая город и его жителей на новое время и лучшую жизнь. Город с честью пережил развал. Выжил, выстоял, дал приют и работу всем нуждающимся в этом. Он не дрогнул, приняв в свою семью десятки тысяч людей, со всего простора, растерзанной, некогда единой страны.
Где-то опять бузят люди, рвя на себе рубашки, ломая и круша уже теперь свои маленькие государства, с азартом ловя опять виноватых и возводя на золотой трон новых кумиров. Обвиняя во всех грехах кого угодно только не себя. Неужели так трудно понять - историю не перепишешь. Ища разлад в других, но не в своей голове, своём сердце и душе, мы готовим бесславие себе и стране. Честно, искренне жаль!