- По культурной программе пошли, скоро будут. Держись там. Лизонька прилетят с Илюшкой, помогут. Тимофей уже по городской связи билеты заказывает. Давай родной, мы любим вас и радуемся вместе с тобой.
Лиза долго стояла с телефонной трубкой в руках, прижимая её к груди, не в силах отмереть.
- Лиза ты в порядке? - тронул её, заставив очнуться, Тимофей.
- Господи, что же это такое? - посмотрела она полными слёз глазами на Мозгового.
- Билеты я заказал, а ну пойдём на кухню посидим. На тебе лица нет и мне, что-то не по себе. Чертовщина какая-то.
Открыли коньяк, разлили по рюмкам, Мозговой выпил, Лиза пригубила. Не помогло.
- Не берёт, - пожаловался он.
- Налей ещё. Я поищу валерьянки для Лизоньки. И самим может быть попробовать.
- Лиза, что это?
- Клубок судьба катит.
- Может быть. Но, как он её вывез?
- Любовь.
- Какая к дьяволу любовь он ненормальный.
- Влюблённые все безумные.
- Жизнь пропала. Вот чему возврата нет, так это годам.
- Успокойся родной, - обняла она его, устроившись на его коленях.
- Какого, чёрта с нами сделала жизнь. Давно нет вождя, сменилось вагон генсеков, а мы всё маемся. Прошлое не отпускает, цепко держа по рукам и ногам. А, мы профаны за жизнь цепляемся зубами.
- Тимофей, не распыляйся. Время вспять не развернуть, судьбу не переиначить. На, выпей ещё и валерьянки, похоже ребята возвращаются. Слышишь, на площадке перед дверью возня.
- Ты права родная. Просто обида жжёт вот тут Лиза, - ткнул он в сердце, - почему мы?
- Каждое поколение в каком-нибудь дерме возится, а караван жизни идёт и идёт вперёд. Нам ещё хватит времени порадоваться солнышку. Каждый день, час научились ценить, не теряя на ссоры и пустяки.
Ребята влетели весёлые, разгорячённые вознёй и догонялками. Немного замёрзли к тому же. Лето летом, но внезапно хлынувшие из полярных широт холода, успели пройтись по городу, опалив вечера и деревья арктическим дыханием, потушив яркую красоту. Бежали надеясь погреться горячим чайком.
- Жаль не пошли с нами, "Самоцветы" отлично отработали, чудный вечер получился и море удовольствия в придачу. - Рассказывали они родителям, посматривая с удивлением на пирушку с коньяком и валерьянкой.
- Диапазон вкусов не широковат? По какому поводу такая разноплановая пьянка? - намекнул сын на соседство коньяка и успокоительной микстуры.
Отец, покашливая в кулак, посмотрел на жену, явно не решаясь самостоятельно начать разговор.
- Что за "баба ёжка" на метле тут полетала? - осёкся Илья.
- Лизонька, ты сядь детка, папа звонил, - накапала она в стакан капель. - Ты только не волнуйся, девочка…
- Что с ним? - побелела Лиза, хватаясь за Илью… Самые страшные мысли завертелись в голове.
- Мама нашлась, - выпалила на одном дыхании Елизавета Александровна.
- Мать, ты о чём, так можно концы отдать, я думал с Ильёй Семёновичем беда. - Опешил сын.
- Какая мама? - не поняла и невестка.
- Твоя мама детка. - Подвинула ей стакан с каплями Лиза.
- Вы яснее изъясняться можете, - взбеленился опять Илья. - Лизка уже не живая.
- Татьяна Петрова, кто ж ещё-то. Она в психушке была. Лукьян Волков вывез её из лагеря, оказывается.
- Как такое возможно?
- Он сумасшедший?
Сыпали вопросами обескураженные ребята. Хлебая коньяк вперемежку с валерьянкой.
- Как он её мог столько держать? - поняв что всё очень серьёзно, перешёл на конструктивные вопросы Илья.
- Психиатр, ещё и с именем в научных кругах. Пытался лечить её. - Отхлебнул коньяк отец.
- Она, что, ненормальная? Хотя от такого, что с ней сделали, не могло быть по-другому. - Осторожно спросил Илья, посматривая на жену.
- Нет. Она симулировала болезнь. Но думаю, так просто такой ужас для её психики не прошёл. Вы готовы должны быть к этому.
- Боже мой, мама жива, жива, - неистово повторяла Лизонька.
- Жива, Лизонька, - гладила её плечи свекровь.
- Как же отцу, удалось забрать её?
- Поднял на руки и унёс в машину, охрана прикрывала.
- Господи, что же это?
- Усмешка судьбы. Я билеты заказал, Илья. Собирайтесь. Только давайте по маленькой с нами за Таню и Илью. Это чёрт знает, что с нами жизнь наделала, - пододвинул Мозговой им рюмки с коньяком. - А то не пьём, а лечимся.
Выпив, вернее проглотив содержимое рюмки с помощью перевернувшего ей в рот коньяка Ильи, Лизонька расплакалась.
- Елизавета Александровна, что это, как такое возможно, ведь это не кино, реальная жизнь, нормальный человек не может такое сотворить?
- Лизонька, мы только до вас говорили об этом с Тимофеем Егоровичем. Влюблённые все сумасшедшие.
- Мне не осилить такого.
- Пойми, это тоже любовь была. Дикая, ненормальная, эгоистическая, но любовь.
- Какая к лешему любовь, психиатр. - Вспылил Илья. - Его самого лечить надо, причём на цепи и принудительно.
- Каждый сходит с ума по-своему, - развёл руками Мозговой. - Над нами с Ильёй тоже посмеивались, за пристрастие к прошлому. Как, мол, можно этим жить, баб навалом, завели семьи и поставили на всём крест.
Елизавета Александровна вспоминая себя и прожитые в воспоминаниях без Тимофея годы, тяжело вздохнула:
- К тому же прошло видно у него это наваждение, раз женился и живёт семьёй. Просто уже не знал, что с ней больной делать. Вот и держал рядом с собой.
- Отец, как? - всхлипнула Лиза.
- Выдержит твой отец, не такое вынесли. На, пей, - подал он ей рюмку.
- Не могу, - отстранила она.
- Илья, влей в неё, и идите спать, а с утра собираться будете. Тимку оставите пока тут. Мы позже привезём, не до него там будет.
А в Москве прийти в себя никак не мог возбуждённый Дубов. Таня не отпускала его от себя ни на шаг. Уходя на кухню или в кабинет, он вынужден был через открытые двери говорить с ней. Понимал: она боялась. Заслышав у двери колокольчик, он успокоил, поймав мечущийся взгляд женщины, и пошёл открывать. Забрав покупки у секретарши и выпроводив женщину, принёсшую всю эту гору свёртков, он поспешил в спальню.
- Сейчас посмотрим, что тут, - разворачивал он на кровати пакеты. - Танюша, ты любишь обновки?
- Какие красивые обёртки, - погладила она цветную бумагу. - Обновки? Наверное, люблю. Не помню. Что-то мама покупала, только не помню что. В основном за ней донашивать пришлось.
- Теперь такую упаковку делают. Танюша, давай переоденемся. В моей рубашке, это не совсем тебе удобно.
- Хорошо.
- Вот так, - помогая ей сесть, он стянул с неё свою рубашку и попробовал переодеть в новое только, что принесённое. Послушно поднимая руки, она позволила нарядить себя в ночную рубашку и бельё. Найдя в пакете женскую расчёску, Илья сделал попытку расчесать её спутанные волосы.
- Больно, - поморщилась она.
- Больно? Что же делать? Я придумал, - обрадовался он. - Подожди минутку, я сейчас, только принесу ножницы.
- Что ты сделаешь?
- Отчекрыжу эту проблему и порядок. - Отрезав её спутанные сосульки до плеч, он без труда расчесал оставшиеся. Аккуратно подравняв, полюбовался на свою работу. - По-моему не плохо получилось.
- Обещай, что на работу не пойдёшь, меня одну не оставишь? - разговаривая, она взяла его большую руку в свои тонюсенькие пальчики.
- Сегодня нет, я договорился, если будет что-то срочное приедут сюда. Завтра Лизонька прилетит, мне будет спокойнее оставлять тебя.
- Правда?
- Дочка не должна видеть тебя такой.
- Я страшная, да?
- Сейчас нормальная.
- Отнеси меня к зеркалу, у тебя есть оно?
- Шкаф зеркальный сбоку от тебя. Посмотрись, я придержу.
- Илюша, я уже забыла, какая я была. Всё время держала в памяти твоё лицо. Боялась очень, что забуду и не узнаю тебя, а сердце не подскажет, когда ты придёшь. Тогда я останусь одна одинешенька в этом чужом мне мире.
Рассматривая своё отражение, она вдруг, отпустила его руку и заплакала:
- Эта страшная женщина в зеркале, неужели это я?
- Поправишься. Теперь всё в наших руках. Сходите с дочкой в салон, причёску сделаешь себе. Косметики сейчас навалом, подкрасишься. Всё это уже мелочи. Главное, жива. Пройдёшься с ней по магазинам, купишь, что тебе нужно. Ты только не волнуйся. Вот халат, тапочки. Бельё твоё в шкаф на полку положу. Одни косточки у тебя, в чём душа живёт. - Погладил он её выпирающие рёбра. - Да не беда, как там говорят: "были бы кости, а мясо нарастёт". Хватит на сегодня эмоций, поужинаем и спать.
- Я не хочу.
- Немножко. Смотри апельсинчик, банан. Витамины, тебе необходимо есть.
- Что это? - с детским интересом вспыхнули глаза.
- Ешь вкусно, это фрукты, как наша вишня или смородина, вкусно и полезно, попробуй, - отправлял он ей дольки и кусочки в рот.
- Где ж такая диковинка растёт?
- В Африке, на Кубе.
- Да. Как мыло, - не понравился ей банан.
- Привыкнешь.
- Точно нет.
- Смотри, как я ем, шкурку разделяю, счищаю и кусаю, а первый раз тоже не понравился сей фрукт.
- Уговорил, давай попробую.
- Как тебе?
- Человек ко всему привыкает. Как вы выжили в том аду? - погладила она его по щеке.
- Король умер. Да здравствует король. Вождя сменил Хрущёв. Расщедрился. Мы получили волю. Куда двигать с судимостью… В Москве всё было сложно. Остались там, среди таких же, как сами. Кончили институт, работали. Вот собственно и всё.
- Ждала, ждала, не приходишь. Подумала, что погибли, не выжили в тех болотах.