- Я прошу у тебя прощения, могучий буйвол, - сказала она на ломаном греческом. - Я чем-то обидела тебя. Прости меня, о муж мой!
- Ты ничем…
Он запнулся, когда она облизала красные губы кончиком языка. От нее исходил аромат мускуса и чего-то неуловимого, опьяняющего и соблазнительного. Ее темные ресницы затрепетали.
- Ты не приходишь в мою опочивальню, - прошептала она. - Поэтому я знаю, что совершила что-то…
- Нет, ну что ты!
Он подошел ближе. Его охватило острое желание.
- Я вела себя очень плохо, - сказала она. - Меня следует наказать. - Из груды подушек она извлекла кожаную плетку с серебряной ручкой и вручила ему. - Прошу тебя, - прошептала она, - научи меня быть покорной.
Его пальцы сжали тонкую рукоятку. Плеть казалась игрушечной, но кожаные ремни могли причинить сильную боль. На его лбу выступили капельки пота.
У ложа стояла жаровня, из которой курился фимиам. Медленно, соблазнительно Артакама отвернулась и спрятала лицо в подушки, представив его взгляду роскошные обнаженные бедра и окрашенные хной ступни ног. Ее упругий зад блестел от масла, копна волос черным опахалом лежала на теле.
Птолемей застонал и сбросил одежду. За стенами опочивальни музыканты ускорили темп, но он не замечал этого. Его кровь пульсировала все быстрее, все неистовее становились удары кожаных ремней по телу Артакамы, и все громче ее стоны.
Ребенок Геспер спал, когда она поздним вечером вернулась в дом мужа, расположенный на окраине Александрии. Она не стала принимать ванну и переодеваться в чистую тунику, а сразу прошла в спальню малыша. Внезапно самым важным для нее стало убедиться, что он в порядке.
Прохладный бриз с озера пронесся через просторную комнату. В закрепленной на душистых кедровых перекладинах колыбели, сплетенной из тростника и выстланной шелком, раскинулся полуторагодовалый Ясон, посасывая палец розовым ротиком. Свекровь Геспер, госпожа Алисса, сидела рядом на табурете, инкрустированном слоновой костью. Рядом расположилась преданная македонка, кормилица Ясона.
- У него нет жара? - спросила Геспер.
Госпожа Алисса улыбнулась ей.
- Нет, дочь моя. Он в полном порядке. Лучше и быть не может. - Она вздохнула, и ее круглое лицо просияло от счастья. - Ты и представить себе не можешь, сколько радости доставляет мне он, сколько радости доставляешь мне ты. После стольких разочарований у меня наконец есть здоровый прекрасный внук!
- Да благословит его Исида! - прошептала рабыня, на коленях стоящая перед колыбелью. - Пусть всемогущая богиня хранит его и даст ему сто лет жизни!
- Тот зубик еще не прорезался? - спросила Геспер у няни.
С трудом справляясь с желанием взять ребенка на руки, она кончиками пальцев погладила его по головке, наслаждаясь прикосновением к шелковистым темным волосам. Кормилица покачала головой.
- Нет, госпожа. Его десны опухли, но нового зубика пока нет.
- Ты выглядишь усталой, - заметила госпожа Алисса. - Что, трудно ухаживать за чужестранкой?
- Нет, напротив, - ответила Геспер. - Она очень приятный человек. Вам бы она понравилась.
- Пойдем, пусть он поспит. - Госпожа Алисса поднесла два пальца к губам, поцеловала их и приложила ко лбу Ясона. - Следи за ним как следует.
Кормилица пробормотала слова повиновения. Геспер отдала последние распоряжения и прошла за свекровью в ее покои. Госпожа Алисса велела рабыне принести жареного цыпленка, фрукты, маслины и сыр и пригласила Геспер устраиваться поудобнее.
- Что беспокоит тебя, о возлюбленная дочь моя? - спросила госпожа Алисса. - Ты не должна переживать за мужа: ему ничто не угрожает, когда он развлекает этрусских мудрецов.
Геспер покачала головой. Мать Арго хорошо приняла ее и прекрасно относилась к невестке, несмотря на то что ей долго не удавалось забеременеть. Она заменила ей родную мать, проявляла участие и уважение. Но Геспер не знала, как много можно рассказать, чтобы не навредить своей семье.
- Говори же, - произнесла госпожа Алисса, - Ты знаешь, что в этом доме нет секретов. Бремя нести легче, если разделить его с кем-то. - Она с нарастающим беспокойством смотрела на Геспер. - У тебя началось кровотечение? Ребенок, которого ты ждешь…
- Нет, госпожа, - успокоила ее Геспер. - Пару часов назад я чувствовала, как он бился. Этот малыш будет таким же крепким, как и Ясон. Нет, это нечто более опасное… для меня и для этого дома.
Старая госпожа знаком приказала Геспер молчать, поднялась и вывела ее в окруженный изгородью сад. Она ничего не говорила до тех пор, пока они не добрались до дальнего угла за блестящей гладью бассейна. Здесь она взяла Геспер за руку.
- Расскажи мне, что случилось.
Геспер вздохнула.
- Когда-то давно эта женщина, которую Птолемей называет госпожой Майет, спасла жизнь моего брата. И мою тоже, как мне кажется. По крайней мере, ее сострадание спасло меня от нищеты и я получила хорошее приданое.
- Я думала, твой брат Ясон погиб.
- Да, он погиб, но это случилось намного позже, во время войны. Военачальник Юлиан и его жена взяли меня в приемные дочери, у них не было собственных детей. Они относились ко мне как к родной. А до того Ясон и я жили… - Она покачала головой. - Я не помню, что было в то время, и не хочу даже вспоминать. Единственное, что я помню, - это то, что мы часто голодали. А еще помню, что у меня был щенок, но его съели волки.
- Тогда ты должна быть счастлива, что служишь госпоже Майет!
- Да, должна, - сказала Геспер. - Но я знаю кое-что из ее прошлой жизни. - Она поколебалась немного и добавила: - Я знаю то, чего не может вспомнить она.
- Почему же опасно рассказать ей об этом?
- Из-за царя Птолемея.
- Ах, вот оно что. - Пожилая женщина скрестила руки на груди. - Ты стоишь на распутье и разрываешься между; необходимостью быть верной своему царю и своим долгом по отношению к этой таинственной незнакомке?
- Да, так и есть.
- Но этот долг еще не оплачен!
- Вот именно! - Она сжала руку свекрови. - Что мне делать? Я не могу нанести вред ни вам, ни мужу, ни этому малышу, ни малютке, который только появится на свет. Но совесть не дает мне забыть, чем я обязана ей!
- Тогда ты должна слушаться велений своего сердца, Геспер. Если в этом мире есть что-то ценное, так это честь. Наш дом, всегда хранил верность правителям. Делай то, что нужно делать, но только то, что нужно. И не делай того, что выше твоих сил.
- Когда я в первый раз увидела ее, мне захотелось убежать…
- Но ты не сделала этого!
- Да. Наверное, я трусиха. Вероятно, ей не следовало помогать мне и Ясону, тем самым сделав нас должниками… Хватит ли у меня смелости помочь ей?
- Пойди завтра в храм Геры и принеси жертву. Пообещай богине… двух белых быков и трех рабов. Я дам их тебе. Гера покровительствует женщинам и детям. И она милосердна. Она подскажет, что нужно делать.
Сенби прошел через западные ворота летнего дворца царицы Беренисы, пересек улицу и оказался на аллее, которая вела к недавно построенному храму богини Деметры. Неподалеку от выхода стоял грек, одетый в униформу царской охраны.
- Ты Сенби?
- Не произноси имен, глупец! - воскликнул евнух.
- Принес?
Сенби открыл суму и высыпал на ладонь охранника серебряные монеты достоинством в четыре драхмы, на которых было вычеканено изображение Александра Македонского.
- Сделай это сегодня вечером. И сделай как следует! Иначе…
Солдат согласно кивнул.
- Ты уже дважды повторял это. Уж как-нибудь я смогу избавиться от больной женщины.
- Смотри, не ошибись. Чтобы не осталось никаких следов.
- Я уже сказал, что сделаю это.
- Или кинжалом, или петлей, или подушкой. Это не имеет значения, если тебя не поймают. Если же поймают и ты посмеешь упомянуть мое имя или имя…
- Не старайся! Я уже исполнял такие поручения.
- Хорошо. Если ты просчитаешься, тебя ждет ужасный конец. А если все сделаешь правильно, то еще такая же сумма и, разумеется, новые возможности исполнить роль палача.
Солдат вырвал суму из рук Сенби и ссыпал монеты назад.
- Она умрет сегодня вечером! А завтра вечером ты будешь ждать меня здесь с остальными деньгами, иначе в полночь крокодилы перекусят твоими внутренностями, ты, грязное жирное чучело…
- Договорились, - произнес Сенби и, улыбаясь, пошел в направлении дворца.
Пусть этот греческий пес говорит все, что угодно! Да, Сенби придет на место встречи в назначенное время, но придет не один. Ее величество велела, чтобы все концы были спрятаны. Он, Сенби, существенно пополнит свои доходы серебряными драхмами, а убийца той женщины никогда уже не сможет выболтать ничьих имен.
Глава 6
Майет вскрикнула, когда черная тень склонилась над ней. Широко раскрыв глаза, но по-прежнему ничего не видя, перед собой, она села на ложе и вытянула руки, защищаясь. Но от чего? Дрожь охватила ее. Ее сердце отчаянно билось. Ей, казалось, что оно вот-вот разорвется.
Хватая ртом воздух, она встала с широкого ложа и прислушалась. Вокруг стояла тишина. Она ничего не слышала, кроме, биения своего пульса. Она протянула руку к сосуду с водой, стоявшему у ложа. Во рту было сухо, а шелковая туника стала влажной от пота.
Может, это был кошмар? Ей приснился страшный сон? То, что ей только что снилось, смешалось и стало неясным и нереальным, как невидимый убийца, от которого она оборонялась. Что же ее так напугало?