Он держал ее за бедра, пока она, склонившись, расшнуровывала ботинки и стягивала их.
И тут ее вдруг охватило чудесное чувство свободы. Она, голая, сидела на коленях мужчины и не испытывала ни капельки смущения. Вместо этого ее заполнило чувство радости, пугающее и изумительное одновременно.
Остин лег на постель и подтащил ее к себе. Она подняла голову и, улыбнувшись, спросила:
- А что теперь?
Он усмехнулся:
- Ты будешь лежать со мной и согревать меня, моя сирена.
Эванджелина с сомнением оглядела койку. Остин заполнил ее целиком - его широкие плечи касались стены.
- Но тут места нет.
- Мы его создадим. Ложись.
Эванджелина опустилась на него, и он тут же натянул на нее одеяло. Она была благодарна ему за это, потому что иначе, наверное, сгорела бы от стыда. Но его мускулистая грудь по-прежнему прижималась к ее груди, и это ужасно ее возбуждало. Когда же он обхватил ногами ее ноги, она тихонько застонала и положила голову ему на грудь, так что теперь слышала под ухом уверенное биение его сердца.
- Тепло. Ты такая теплая…
Его губы касались ее волос, а руки, мозолистые и сильные, двигались по ее спине под одеялом.
- Когда я думаю о мужчине и женщине, разделяющих постель, я думаю о тепле. - Остин широко улыбнулся. - О других вещах я тоже думаю, но прежде всего - о тепле и уюте. В настоящем браке это самое главное.
Он просил ее выйти за него замуж. Но она не дала ему ответа. "А было ли ему когда-нибудь тепло и уютно со своей женой?" - гадала Эванджелина.
Его голос перешел в бормотание:
- Увы, я всегда поступал неправильно. Но с тобой я не хочу совершать ошибок. Идеальный брак… Как ты думаешь, такое существует?
Вибрация в его груди убаюкивала ее. Корабль едва покачивался на волнах - шторм стих.
Эванджелина закрыла глаза и тихонько вздохнула.
- Прекрасный дом, славные платья, экипаж к твоим услугам… - шептал Остин, а его руки медленно двигались по ее спине. Эванджелина молчала, и он продолжал: - И еще муж, который возвращается домой каждый вечер ровно в семь часов. Возвращается к своей жене как часы. Тебе понравилось бы это, моя сирена?
- Ммм…
Она слышала его слова, но значение их ускользало, терялось. Однако руки Остина, жесткие от укусов моря, успокаивали ее, прогоняли все страхи и заботы. Его руки защищали ее от всех бед, от всех опасностей - сейчас она поверила в это всем сердцем.
- Эванджелина, Эванджелина… - шептал Остин.
И она, снова вздохнув, погрузилась в сон.
А Остин не спал - смерть все еще витала слитком близко; ее крылья коснулись его. Держа Эванджелину в объятиях, вдыхая ее аромат, он немного успокоился, но ужас перед морскими глубинами по-прежнему преследовал его.
Остин знал, что это чувство оставит его. Он был недалек от смерти много раз, чаще, чем ему хотелось бы, и он прекрасно понимал, что опасность - неизбежная часть жизни на море.
Завтра он порадуется, что еще раз избежал смерти. А сегодня он будет держать в объятиях Эванджелину и наслаждаться ее теплом.
Остин прислушивался к ее глубокому ровному дыханию. Мягкие груди девушки прижимались к его груди, а ее стройные ноги лежали между его ног так, будто были созданы для этого. Когда они поженятся, он каждую ночь будет лежать с ней точно так же. Будет приходить домой, как уже сказал, ровно в семь, а потом будет обнимать ее и впитывать в себя. Радости от этого ему хватит до конца дней.
И больше никаких секретов! Никаких интриг! Он, Остин Блэкуэлл, передаст все это тому человеку, которого его наставник выберет вместо него. А сам он будет сидеть за письменным столом, отдавать приказания, вести записи в гроссбухе и возвращаться домой вечером, чтобы посидеть у камина со своей женой и поговорить о земных и простых вещах.
Но его жена… Возможно, она является английским агентом.
Но даже если так - не следует беспокоиться об этом. Она перестанет быть агентом, когда выйдет замуж. Да-да, именно так и произойдет.
Время шла, а Эванджелина по-прежнему спала. Над головой же слышался топот ног, и каждый час отбивали склянки. Иногда звучал голос мистера Сьюарда, отдававшего приказы. И догорала в фонаре свеча, отбрасывавшая тени на стену каюты.
Скоро наступит рассвет, оповещающий, что ему пора вернуться к своим обязанностям, и передышка в объятиях сирены закончится.
Когда склянки пробили четыре, Остин осторожно высвободился из объятий Эванджелины и соскользнул с койки. Выпрямившись, с удовольствием ощутил, что ноги у него не дрожат. Правда, все мышцы болели после борьбы с морем и Олбрайтом, да и царапины на плечах давали о себе знать. Но зато теперь все его тело наполняло тепло, вытеснившее смертельный холод. То было тепло Эванджелины…
Остин пересек каюту и снова зажег фонарь. Потом открыл шкаф и достал чистую рубаху и брюки. Натянув их, вытащил пару сухих сапог.
- Остин… - Эванджелина приподнялась на локте. Ее блестящие волосы струились по плечам. - Остин, который час?
- Еще очень рано. Спи.
Она села в кровати и посмотрела на него с беспокойством:
- Ты куда собрался?
Он улыбнулся, направляясь к двери.
- Я проглотил столько морской воды, что должен вернуть немного обратно в море. Спи, моя сирена.
Она нахмурилась, но все же легла. А Остин снова ей улыбнулся и вышел из каюты.
Воздух на палубе был свежий и бодрящий, но никаких признаков шторма. И негромко переговаривались матросы.
Остин прошелся по палубе. На носу сейчас никого не оказалось, чему он был очень рад; он мог без помех наблюдать, как корабль разрезает волны, оставляя по бокам белую пену. В иллюминаторы своей каюты он мог видеть, где они находятся, но здесь все выглядело по-другому.
Остин прекрасно знал, что судно идет к Бостонскому заливу, но все-таки что-то терзало его при взгляде на темный горизонт, где звезды, яркие и крупные, как будто опускались в воду. В этом было сладостное ощущение счастья, а также сознание того, что корабли, как жизни, приходят и уходят, а звезды и море существуют вечно.
Постояв еще немного, Остин вернулся на корму.
Когда он проходил мимо грот-мачты, Сьюард зачем-то остановился и отдал ему честь.
Капитан в ответ тоже отдал честь. В свете фонаря он внимательно посмотрел на обветренное лицо молодого человека. Сьюард очень изменился, если вспомнить совсем молодого, робкого парня, которого Остин взял на борт в начале рейса. За время плавания плечи у Сьюарда стали шире, а голосок превратился в настоящий голос командира. Парень встретился лицом к лицу с опасностью и многому научился в море.
- Отлично справились, мистер Сьюард. Ваши действия спасли жизнь мне и Олбрайту. Я буду рекомендовать вас к повышению, когда будем на берегу.
Похвалы все еще смущали Сьюарда. Казалось, он сейчас зашаркает ногами и опустит голову. Но вместо этого он снова отдал честь:
- Благодарю, сэр.
- Не стоит рассыпаться в благодарностях. Продолжайте работу.
- Слушаюсь, сэр.
Еще раз отдав честь, Сьюард повернулся и поспешил выполнять свои обязанности. А Остин пошел дальше. Когда он приблизился к трапу, из тени, отбрасываемой бизань-мачтой, выступил лорд Рудольф. Его единственный глаз сверкал.
- Где Эванджелина?
- Она спит.
- Значит, вы ее погубили, капитан.
Остин едва удержался, чтобы не ударить англичанина.
- Она станет моей женой, как только мы окажемся на берегу.
- С вами она много потеряет. А став моей женой, очень много получит.
- У нее будет все, когда она станет моей женой. Я человек не бедный.
- Она заслуживает внимательного отношения.
- Я о ней позабочусь.
- А я - нет? - Лорд Рудольф нахмурился.
- Будете, пока она вам не надоест. Пока новизна не пройдет. А меня не привлекает всякая женщина, которая посмотрит на меня. На самом деле для меня даже будет облегчением больше о них не думать.
- Господи, и вы еще говорите, будто у нас, англичан, холодная кровь! Ведь девушке нужна любовь. Она умирает без нее. Сомневаюсь, что у нее она когда-нибудь была. И уж точно не с этим парнем, который называет себя ее братом.
Остина охватило раздражение, но он стиснул челюсти, сдерживаясь.
- Я дам ей все, в чем она нуждается.
- Кроме любви.
- Вы не можете утверждать, что любите ее.
- А вы можете? Вы не любите ничего, кроме своей власти надо всем и вся. И вы погубите девушку.
- Она сделала свой выбор.
- Да, полагаю, что сделала. - Лорд Рудольф посмотрел вниз, на освещенный коридор, ведущий к каюте Остина. - Вы добились того, чтобы она выбрала вас, да?
- Намекаете на то, что я бросился за борт, чтобы Эванджелина оказалась в моих объятиях?
Лорд Рудольф бросил на капитана презрительный взгляд:
- Я уверен, вы так и поступили бы, если бы подумали об этом. Спокойной ночи, сэр. - Он повернулся и ушел во тьму.
Остин посмотрел ему вслед. Этот человек обладает надменностью и самоуверенностью, свойственной англичанам, которые полагали, будто им надлежит иметь власть над всеми - и политически, и экономически, и социально. Он знал таких людей до войны - сынков аристократов, которые явились в колонии и взяли все, что хотели, а потом отправились в Англию с полными карманами и погубив людей, тех, что последовали за ними. Сынки аристократов были командирами армий, размещавшими своих людей в американских домах. Их солдаты уничтожали урожаи, воровали скот, забирали женщин - и смеялись, когда от них требовали плату.
Но Остин и люди, подобные ему, заставляли их платить.