Перед ним была еще одна комната. С левой стороны виднелся проем окна без стекол, из которого шел яркий свет. Артем поднялся на ноги и прошелся по настеленным доскам. Стены комнаты были обклеены старыми обоями, треснувшими в нескольких местах. Пол был частично провален, и под настеленными на него досками была видна комната внизу. Артем нетвердой походкой прошел к окну и выглянул на улицу.
Знакомый двор был залит ярким солнечным светом. В песочнице копошились дети в смешных белых панамках, по дорожкам ходили мамочки с колясками, а вдоль дома ездили старые машины. Весь двор был наполнен щебетом птиц и запахами проснувшейся весенней природы.
- Что за нах? - пробормотал Артем. Он удивленно смотрел на улицу, и его почему-то мутило. - Сука! Водка паленая была, - сказал он, покачнувшись, и его вывернуло в угол на уцелевший кусок пола.
Артем вытер рукавом куртки грязный рот и, пошатываясь, пошел обратно. В той стороне, откуда он вошел в комнату, стоял точно такой же шкаф с открытыми дверцами. Недолго думая, Артем вошел в него и снова оказался в темной комнате старика. Он замер у открытого шкафа и прислушался. В комнате стояла странная тишина, нарушаемая только тиканьем часов на кухне.
- Эй! Пацаны! - громким шепотом сказал Артем. - Шланг! Слон! Где вы все?
Но ему никто не ответил. Пошарив в темноте руками, Артем уже было направился к выходу, мысленно матеря друзей, бросившись его, когда услышал позвякивание ключей у входной двери.
- Вот б**… - зашипел он и заметался по комнате в поиске убежища. Сбив по ходу движения стул и больно ударившись лбом об полку с книгами, он наконец спрятался в нишу между шкафом и стеной. В этот момент входная дверь хлопнула, и из коридора раздался голос старика.
- Ай вей, Иосиф! Ты стал совсем старик! Память тебя покинула в самый неподходяшший момент.
Послышались шаги и стук палки по полу. Под потолком вспыхнула старая люстра, на минуту ослепив Артема. Тот инстинктивно поднял руку вверх и, ударившись локтем о стену, громко заматерился.
- Эй! Мэшугэнэр! Выходи! Я милицию вызываю! - крикнул старик и несколько раз ударил по столу набалдашником палки.
Артем не стал больше прятаться. Да и чего ему было бояться? Дряхлого старика с клюшкой? Артем точно помнил, что видел на тумбе в коридоре старый телефон с проводами и диском вместо кнопок. Пока дед дотопает до него и вызовет полицию, он, Артем, даже в полупьяном состоянии успеет добежать до входной двери.
- Слышь, дед! - Артем вышел на середину комнаты, прикрывая рукой глаза от света. - Ты не кипишуй. Давай бабло выкладывай, а то свое "вей" сказать не успеешь, как я тебе твои тухлые кишки выпущу! - и он вынул из кармана небольшой складной нож.
Артем был зол. Он злился на тошноту и страшную головную боль, на толстую продавщицу в магазине, которая продала ему паленую водку, на Кудрявого, который не предупредил его о возвращении деда, на друзей, бросивших его. И особенно его злил этот старый и седой еврей в вязаной серой кофте и обрезанных валенках вместо тапочек.
- Молодой человек… - старик покачал головой, - я старый больной еврей. У меня за душой только три червонца пенсии и эта квартира. И ви мине угрожаете этим режиком? Я нищ, как церковная мышь! Что вы тут хотели найти? Золото и бриллианты?
- Ага! Нищий он, - хмыкнул Артем, - а сам вон ремонт затеял.
- О каком ремонте идет речь? - старик удивленно вскинул седые брови.
- Да там вон, - Артем кивнул головой в сторону шкафа и тут же поморщился от боли, - еще одну квартиру прикупил и решил объединить со своей? Нищий он…
Старик побледнел, нащупал рукой позади себя стул и тяжело плюхнулся на него.
- Неужели ви нашли его? - прошептал он. - Шо ви там исчо видели?
- Слушай, дед! Не подумай, что я такой же чокнутый, как ты. Просто водка паленая была. Вот и привиделось, - ответил Артем. Почувствовав, что опасности нет, он спрятал нож в карман и уселся в большое кресло напротив старика.
- Так шо там было? - не унимался Линдерман.
- Да двор вроде наш был, но как будто весна, а не зима, как сейчас. И тетки с такими странными колясками с большими колесами. Дети в этих… панамках белых. И машины старинные. Не современные.
- Неужели это именно ви? - всплеснул руками старик, но Артем его уже не слышал. Он пьяно храпел, раскинувшись на большом и очень удобном кресле.
========== Глава 2 ==========
Артем проснулся от свиста закипевшего чайника и веселого голоса диктора по радио:
- Вы слушаете радио "Маяк"…
Он открыл глаза и обнаружил себя в незнакомой комнате, сидящим на огромном кресле. Его ноги лежали на стуле, а сам он был заботливо укрыт стареньким пледом. Таким же пледом была застелена кровать, стоящая у окна. На стенах висели полки с книгами, в углу стоял огромный старый шкаф, рядом с ним притулился кособокий комод. Артем снял ноги со стула, брезгливо скинул с себя плед, пахнущий пылью и старостью, и, морщась от головной боли, пошлепал в кухню.
Старик суетился возле кухонного стола, нарезая на тарелку с синей надписью "Моспищепром" белый хлеб. Пахло дешевым чаем, прогорклым маслом и селедкой.
- Однако, ви ранняя пташка, молодой человек, - в седой бороде старика блеснул железный зуб.
- Сон алкоголика глубок, но недолог, - буркнул Артем, с осторожностью садясь на колченогую табуретку.
- А к чему пить? Тем более в таком субтильном возрасте? Випейте со мной чаю. И откушайте бутербродов с селедошным маслом. Конечно, это не форшмак, который готовила моя Розочка, но вполне съедобно, - старик поставил на стол чашку и налил в нее жидкий чай.
- Дед, мне б пивка, - Артем поморщился и потер рукой длинный шрам на голове.
- Пива не держим, - ответил старик, - а откуда, позвольте узнать, такие жуткие линии на вашей светлой голове? - старик надел на нос роговые очки и подслеповато прищурился, пытаясь разглядеть шрам.
- Авария, - коротко ответил Артем, - я даже помер на несколько минут. Клиническая смерть называется. Потом еще в коме лежал.
- Хм… - нахмурился старик, - сам пережил киническую смерть. Еще в шестидесятом. Тогда политика партии была расселить коммуналки. Вот меня на стройке балкой и придавило. Ви угосчайтесь, - старик придвинул ближе к Артему стеклянную банку с подозрительной серой пастой.
- Я еще и в психушке лежал, - гордо продолжил разговор Артем, намазывая на хлеб селедочное масло, - во… видал? - он протянул руку, на которой синела корявая татуировка "1408". - Сам колол. Это дата, когда я с родителями в аварию попал. С тех пор меня Психом стали звать.
- Хах! - засмеялся дед. - Таки я угадал. Мэшугэнэр! Я вас вчера Психом и назвал. А как вас в миру величают? - спросил он у Артема.
- Артем, - ответил тот и зачем-то добавил: - Сергеевич.
- Иосиф Михалыч, - старик приподнял на голове невидимую шляпу, - очень приятно, Артем Сергеевич.
- Не, я тебя дедом называть буду, - махнул рукой Артем. - Все эти Иоси-Хероси долго. А скажи мне, дед… Я пока спал, ты мог спокойно ментов вызвать, а не вызвал. И счас меня вон чаем поишь. С чего это? - подозрительно сощурил глаза Артем.
- Ви избранный, Артем Сергеевич! Уж не знаю, почему оно выбрало именно вас. Прошлое странная весчь, - старик задумчиво поскреб ногтем бороду.
- Вот правильно народ говорит, что ты в маразм впал, - хмыкнул Артем, - и чо я тут сижу и слушаю бред старого жида? - он поднялся и, найдя глазами на вешалке в коридоре свою черную куртку, шагнул по направлению к входной двери.
- Погодите! Артем… Сергеевич… - старик схватил его за рукав, - ви пришли сюда за богатствами старого еврея? Таки я вам их дам. Почти безвозмездно.
- Даром? Это с какой такого хера? - Артем вырвался из рук старика.
- Будет одно условие. Только одно… Ви должны навешшать меня. В любое время, - в глазах старика было отчаяние и мольба. Казалось, еще секунда - и из выцветших карих глаз потекут слезы.
- Ладно… Ладно тебе, дед… - Артему стало его жалко, и он снова плюхнулся на покачнувшуюся табуретку, - буду я к тебе ходить. Если ты и правда богат, как говорят люди, то я даже готов слушать твой бред. Только скажи мне, что это за богатства? Золото? Бриллианты?
- Лучше, Артем Сергеевич! Намного лучше. Поверьте старому еврею, - и старик серьезно посмотрел Артему в глаза.
Артем выполнил свою часть договора. Каждый день, воровато оглядываясь по сторонам, он приходил к Линдерману. Ему не хотелось, чтобы его дружки или просто знакомые случайно увидели, как он идет к старику. Первое время он молча сидел на колченогой табуретке и без особого интереса слушал рассказы старика о жизни в Советском Союзе. О комсомольских стройках, о пятилетках и победном марше пролетариата. Все эти рассказы были для него странными, а жизнь, о которой говорил старик, далекой, как ледниковый период. Со временем он стал замечать, что идет к Линдерману с удовольствием. Он стал с интересом слушать рассказы старика, смотреть старые фотографии и вырезки из газет.
После работы он стал забегать в эконом-универсам и брать там дешевые сладости. Старик с благодарностью принимал гостинцы, и они пили на кухне жидкий чай под тихо бурчание приемника на стене и бой часов с кукушкой.
- Вот скажите мне, Артем Сергеевич, почему ви так не любите евреев? - они сидели за столом и пили чай с вафельным тортом.
- Лично я или вообще? - Артем отхлебнул из чашки чай и откусил кусок вафельной палочки.
- Вообче, - кивнул старик.
- А хер его знает. Так принято. Если ты жид, значит, тебя не любят, - Артем равнодушно пожал плечами.