Он был абсолютно спокоен: прекрасная актерская игра и опасное вероломство кузена ни на минуту не встревожили его. Просто хотелось тщательно и детально обдумать новость, так неожиданно преподнесенную новоиспеченным родственником.
- Как вы попали сюда? - спросил он наконец.
- Я приехал из Лондона в почтовой карете, которую, кстати, не в состоянии оплатить, - не моргнув глазом ответил мистер Верли.
- Об этом я позабочусь, - коротко пообещал хозяин, - а теперь, поскольку вы предприняли очень дальний путь, а у меня был долгий и трудный день, нам лучше сейчас обоим отправиться спать, а разговор продолжить завтра утром, на свежую голову.
- Но я бы предпочел получить от вас ответ немедленно, - настаивал Верли.
- Даже если бы я и хотел дать ответ немедленно, - отрезал маркиз, - это оказалось бы весьма трудно сделать, не посовещавшись с адвокатами семьи и, конечно, не изучив подробно особенности вашего долга, с тем, чтобы он мог быть уплачен не вами лично, а теми, кто управляет семейным состоянием от моего имени.
Теренс засмеялся.
- Вы, конечно, опасаетесь, что я могу улетучиться с деньгами и оставить вас со своими долгами. Ну хорошо, кузен Мерви, будем считать, что я проиграл. Но помните о последствиях, которые могут грозить в том случае, если вы все-таки отдадите меня на съедение финансовым волкам!
Он допил свое шампанское и поднялся.
- Я умоляю вас не забывать о семье, - добавил он напоследок, - и о том, каким уважаемым и благородным считалось имя Верли на протяжении долгих веков.
Маркиз молчал, а Теренс рассмеялся вовсе не веселым, а скорее угрожающим смехом.
- Хорошо, - проговорил он, - пусть я та самая "черная овца", которая портит все стадо, но ведь такая есть в каждой семье! Тем более что для героя Ватерлоо не может оказаться непосильной ноша в десять тысяч фунтов!
В голосе его в эту минуту явно послышалась издевательская нота.
- А вы не пошли в армию во время войны? - словно ненароком поинтересовался маркиз.
- Боже милостивый, конечно, нет! - воскликнул Теренс. - У меня нет ни малейшего желания бегать и стрелять в этих французишек. Они не сделали мне ровным счетом ничего плохого. Больше того, я вполне искренне считаю и французскую кухню, и французских женщин просто изумительными!
Маркиз понял, что здесь толку не добьешься, поскольку кузен способен лишь ерничать и кривляться.
Направляясь к двери, он завершил беседу:
- Считаю, что оба мы, хотим того или нет, должны провести с этой проблемой сегодняшнюю ночь.
- Ну да, и если вы не убьете меня сегодня ночью, то сделаете это завтра утром, - живо прореагировал гость. Помолчав с минуту, он прибавил:
- А если честно, то я счастлив иметь мягкую постель, за которую не надо платить. Это, кстати, относится и к шампанскому!
Он в очередной раз наполнил свой бокал и, держа его в руке, направился за маркизом, который к тому времени уже вышел из гостиной.
В холле по заведенному обычаю ожидал распоряжений Джонсон, и маркиз сказал ему:
- Заплатите кучеру почтовой кареты, в которой прибыл мистер Верли, и предупредите его слугу, что хозяин остается у нас ночевать.
- Я уже сделал это, милорд, - со сдержанным достоинством ответил Джонсон. - Кучеру нужно было возвращаться в Лондон, и ждать он не хотел.
- Значит, вы и сами поняли, что мистер Верли останется на ночь? - слегка удивился маркиз.
- Да, милорд, комнаты уже приготовлены - и для него самого, и для его лакея, - и багаж наверху.
Теренс Верли услышал самый конец этого разговора.
Он допил шампанское, которое прихватил с собой, а бокал отдал Джонсону.
Маркиз, не прибавив больше ни слова, отправился наверх.
На площадке второго этажа возле открытой двери стоял человек, в котором нетрудно было узнать камердинера мистера Верли.
Маркиз повернулся к кузену.
- Спокойной ночи, Теренс, - пожелал он ровным, без лишних эмоций, голосом. - Надеюсь, что вы будете спать спокойно. И я попытаюсь сделать то же самое.
- Я уверен, что у вас это получится, - не удержался от ехидной реплики родственник. В голосе его явно сквозила усмешка. Однако маркиз, не обращая внимания на попытку его обидеть, спокойно направился к хозяйским покоям.
Они находились в самом конце коридора. Именно здесь уже не один век почивали владельцы роскошного имения Мелверли, с тех самых пор, как во времена Тюдоров дом был построен первым графом Верли.
Войдя в комнату, маркиз, как и предполагал, увидел, что его ожидает Йейтс.
Камердинер поплотнее закрыл дверь и заговорил первым:
- Да уж, тут каша заваривается крутая, милорд, причем такая, которой никто и не ожидал.
- Ты имеешь в виду мистера Теренса Верли? - якобы не совсем понимая, о чем идет речь, уточнил маркиз.
- Да, и его камердинера, если, конечно, этим словом можно назвать какого-то кокни, только что вылезшего из лондонской канавы, - ответил Йейтс в свойственной ему образной манере.
Маркиз понимал, что не должен позволять слуге столь неуважительным образом отзываться об одном из членов своей семьи.
Но с тех самых пор, когда они вместе воевали в Португалии, а потом вместе участвовали в рискованном наступлении на Францию, Йейтс ощущал себя практически на равных со своим господином. И всегда в его голове рождался какой-нибудь оригинальный и совершенно неожиданный комментарий к происходящим событиям. Нередко эта удивительная способность камердинера спасала маркиза от жестокой хандры: высказывания заставляли смеяться даже в тех случаях, когда хотелось плакать.
Сейчас, раздеваясь, маркиз невольно подумал, что Йейтс видит и понимает людей не хуже, чем он сам. А он всегда умел принять правильное, единственно возможное в конкретной ситуации решение.
- Я уже наслушался кой-чего о мистере Теренсе от здешних слуг, - продолжал камердинер, - и они не нашли для этого малого ни одного доброго слова.
- Так что же ты услышал о нем? - удивленно воскликнул хозяин.
- Он не только высовывается там, где его вовсе не ждут, - уточнил Йейтс, - но Джонсон также рассказал мне кое-что об отношении к нему вашего батюшки. Он прекрасно помнит, как помогал старому маркизу вымарывать имя этого человека из родословной Верли и с изображения фамильного древа.
Маркиз понял, что именно в этом и заключается истинная причина его собственной полной неосведомленности о существовании кузена Теренса.
Он не уставал задавать себе один и тот же вопрос: как вести себя с этим нежданным-негаданным родственником.
Он понимал так ясно, словно ему сказали это прямо и определенно, что десять тысяч фунтов - это капля в море и только начало дальнейших поборов.
Если он сейчас сдастся и заплатит этот долг, то самое большее через год Теренс явится за следующей суммой.
Учитывая все расходы, которых потребует восстановление жизни в Мелверли, эти долги пробьют серьезную брешь в его бюджете.
Конечно, еще до вступления в наследство маркиз прекрасно понимал, что ему придется отвечать за множество разных людей по фамилии Верли - близких и дальних родственников. Существовали и тетушки, и дядюшки, и даже бабушка по материнской линии.
Все они ежегодно получали довольно значительную материальную поддержку, позволявшую жить безбедно, в достаточном комфорте.
Помимо родственников, на немалую сумму денег претендовало также множество пенсионеров и в самом Мелверли, и в Лондоне, где маркиз владел недвижимостью. То же самое происходило и в графстве Лестершир, и в Нью-маркете.
Поскольку маркиз вступил в наследство, находясь за границей, то он отдал распоряжение своим адвокатам и стряпчим выплачивать все пенсии точно так, как это решил когда-то отец. Эта статья расхода включала и финансирование школ и приютов для стариков. Нечего и говорить, что в итоге набиралась огромная сумма.
Однако, приехав домой, маркиз еще не выбрал времени, чтобы детально вникнуть во все тонкости собственных финансовых обстоятельств. Он полностью надеялся на адвокатскую фирму и верил, что все распоряжения и инструкции выполняются самым тщательным образом.
Но теперь уже придется выяснять конкретно, какие деньги действительно доступны и в какие сроки. Самому себе он ни за что не позволил бы потратить лишнее, ведь из-за этого пенсионеры и родственники не смогли бы в полном объеме получить то, что им причиталось.
Да, заснуть этой ночью оказалось трудно.
После всех убытков и неприятностей, доставленных злоупотреблениями мистера Уотерса, неожиданное появление нахального и алчного родственника совсем не радовало. Расставаться с огромными суммами не просто не хотелось - этого никак нельзя было допустить: последствия могли оказаться слишком серьезными, причем не только для него самого. Больше того, не приходилось сомневаться, что и эти деньги отправятся туда же, куда и все те, которые промотал кузен.
Чтобы заснуть, маркизу понадобилось немалое волевое усилие.
Проснулся же маркиз, как обычно, рано утром.
Но когда он спустился к завтраку, то увидел, что Кристина уже в столовой. Комната, выходящая на юг, радостно сияла от весеннего солнца.
Повариха постаралась от души: буфет оказался заставленным старинными серебряными блюдами с великолепной едой, памятной молодому человеку с детства.
Увидев хозяина этого уютного и гостеприимного дома, Кристина искренне улыбнулась, приветствуя его.
- Доброе утро, Кристина, - ответил маркиз. - Надеюсь, что вы хорошо спали.