Слава Богу, утренняя сцена забыта, Коля хочется перекрасить стены в своей комнате. Это значит, что старый дом не ассоциируется у него с пережитыми страхами…
На лестнице появилась Валентина - в пальто и ботинках, с ключами от машины в руках.
- Едешь на прогулку? - с улыбкой спросил Альбан.
Она не сочла нужным ответить и прошла мимо, даже не взглянув на него.
- Валентина, постой!
Он догнал ее уже на улице, на ступеньках, ведущих к входной двери, и обнял за талию, чтобы остановить.
- Что с тобой?
- Хочу подышать свежим воздухом, - сухо ответила молодая женщина.
- Ты на меня сердишься?
- Нет, что ты! Я привыкла разговаривать со стенами!
- Дорогая, мы ссоримся без причины.
- Без причины? - возмутилась Валентина. - Ты заявляешь, что не хочешь со мной говорить, уходишь, а потом оказывается, что все это "без причины"! Я не наивная дурочка, и мне не нравится такое обращение! Может, ты так представляешь себе любовь, но я - нет! И нам надо об этом подумать, пока еще есть время!
Окаменев от неожиданности, Альбан смотрел, как она уходит. Неужели она только что поставила под вопрос их брак? И это за восемь дней до церемонии? Сунув руки в карманы джинсов, он задержался на пороге. Откинув назад голову, окинул взглядом фасад "Парохода". Да, денек выдался не из легких, но неправда, что эта вилла приносит своим жильцам несчастье. Он никогда с этим не согласится.
* * *
Давид поставил перед Валентиной чашку ароматного кофе с пенкой, приготовил вторую - для себя.
- У меня новая кофеварка, целый день не могу от нее отойти. Купил, чтобы угощать клиентов, хотя и сам не могу жить без кофе.
Он закрыл дверь своего кабинета, чтобы отгородиться от остальной части гудевшего как улей агентства.
- Мы закрываемся завтра вечером и откроемся снова во вторник, второго января, - пояснил он. - Десять дней отдыха всем пойдут на пользу.
Вид у Валентины был мрачный, и Давид понял, что что-то не так. Сев напротив, он ободряюще ей улыбнулся:
- На борту "Парохода" проблемы?
- Глупая ссора. Альбан слишком скрытный, а меня это бесит.
- А, секреты семьи Эсперандье… Это целый ритуал!
- Он уходит и возвращается, не говоря, куда идет… Я не хочу за ним шпионить, но мне хотелось бы, чтобы он хоть иногда мне что-то рассказывал.
- О чем?
- Хотя бы о своей работе. Альбан устраивается на работу в аэропорт в Сен-Гатьен-де Буа, но я об этом узнала случайно, из разговора. А еще есть семейные тайны. Сейчас, например, он одержим мыслью о своей матери. Ему кажется, что она была сумасшедшей, но Жо говорит совсем другое. И я уже молчу о том, что он часами что-то обсуждает с Жилем и Коля! Иногда я спрашиваю себя, что я вообще здесь делаю!
Давид, склонившись над столом, спросил ее очень серьезно:
- Ты сомневаешься в своих чувствах, Валентина?
- Нет!
- Тогда, может, в чувствах Альбана?
- Нет.
- Вот и хорошо, потому что он с ума по тебе сходит. Я говорю это не для того, чтобы тебе польстить. Альбан мой лучший друт, я знаю его, как самого себя, и могу сказать с уверенностью - только с тобой он узнал, что такое любовь. Вы прекрасная пара, и я вам жутко завидую.
Похоже, Валентина немного оттаяла и даже попыталась улыбнуться в ответ.
- Мне кажется, у тебя сильный характер, и это хорошо. Но и тебе не удастся изменить Альбана. Принимай его таким, каков он есть.
- А какой он?
- Очень сдержанный, не из тех, кто будет изливать душу каждые пять минут.
На этот раз она рассмеялась.
- А еще, - продолжал Давид, - Альбан очень любит делать сюрпризы. Что до новой работы, он ждал, пока все окончательно прояснится. Это был своего рода подарок - стабильный источник семейных доходов. Если хочешь знать, он даже мне не сказал, что решил поселиться здесь навсегда! Сомневался, что это правильное решение. Да и тебе могло тут не понравиться. Вообще, многое зависит от тебя. Очень многое зависит от тебя, Валентина.
Молодая женщина снова стала серьезной. Она несколько секунд внимательно смотрела на Давида, потом спросила:
- Думаешь, у нас с Альбаном все получится?
- Я уже ответил на этот вопрос: все зависит от тебя. Тем более что скоро вас будет не двое, а трое. Ты не представляешь, как он этим гордится!
- Правда?
На глаза Валентине навернулись слезы, и она опустила голову
- Что-то мешает тебе чувствовать себя счастливой?
- Наоборот, - сдавленным голосом ответила она. - Все слишком хорошо, и это меня пугает. Я люблю Альбана, очень хочу стать его женой и состариться вместе с ним. Я люблю ребенка, которого ношу под сердцем, и радуюсь, что его отец именно Альбан. Люблю его братьев, бабушку, "Пароход"! Мне нравится жить у моря… В общем, выходит, что я трушу, да еще без всякой причины!
- Обойдемся без крайностей. По словам Жозефины, тебя окружает аура счастья. А все предсказания Жо сбываются. Она-то считает тебя сильной, а я вижу перед собой слабую испуганную Золушку, которая боится, что в полночь ее карета превратится в тыкву!
Валентина с улыбкой протянула ему пустую чашку.
- Можно еще кофе?
Пока Давид возился с кофеваркой, она спросила:
- Альбан знает, какой ты замечательный друг?
- Надеюсь! Мы с ним знакомы сто лет. Если бы мы не попали в один пансион, я, наверное, умер бы там от скуки. Или сбежал бы. В детстве я был похож на креветку, и надо мной часто подшучивали и насмехались. Альбан был высоким и крепким, так что, можно сказать, он взял меня под свое крыло. Такое не забывается. А потом за один год я вдруг вырос - с мальчиками такое бывает: растут как на дрожжах, - и не только догнал остальных, но многих даже перерос. С тех пор мы с Альбаном неразлучны.
Валентина взяла у Давида из рук чашку и стала маленькими глотками пить обжигающий кофе.
- Ну вот, мы поговорили, и тяжесть словно рукой сняло, - сказала она.
- Через восемь дней я буду твоим свидетелем на свадьбе, а это ко многому обязывает.
- Кстати о свадьбе… Ты не знаешь, почему Альбан не пригласил своих друзей?
- Он хочет, чтобы торжество прошло в интимной обстановке. И чтобы ты не чувствовала себя одиноко в толпе незнакомых людей.
Давид умолчал о том, что Альбан не стал звать друзей, потому что подозревал: Валентине это не доставит удовольствия. Он огорчился, узнав, что никто из ее родственников не приедет, чтобы быть рядом с ней в такой день, и решил не обременять ее целой толпой представителей "Air France". Да и хотел ли он сам их видеть? Создавалось впечатление, что Альбан твердо решил перевернуть страницу, не замыкаться в своих воспоминаниях.
- Зайду в кондитерскую за тортом и поеду домой, - объявила Валентина, вставая.
- Скоро увидимся. Я у вас сегодня ужинаю.
Давид помог Валентине надеть пальто, взял сумочку, которую она поставила на пол, и накинул ремешок ей на плечо.
-Давид, можно задать тебе нескромный вопрос?
- Задавай, прелестница!
- Почему ты не женишься?
- А на ком жениться? Это проблема. В молодости я был, как и Альбан, таким ветреным юношей, немного юбочником, слегка гулякой. А потом… Знаешь, Трувиль нельзя сравнивать с Парижем. Да и такое сокровище, как ты, отыскать не так-то просто!
Он посмотрел ей в глаза, чтобы дать понять - в этой фразе нет даже намека на двусмысленность. Растроганная его добротой, Валентина встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.
- Ты прекрасный парень, Давид.
Она вышла на улицу. Давид застыл на мгновение, глядя ей вслед, а потом вздохнул.