- Боюсь, я не сделал ничего особенно выдающегося за это время, - наконец сказал он. - Я просто оставался здесь, обрабатывал землю, пытаясь этим спасти свою страну от голода в долгие годы войны и лишений, в общем, помогал, как мог, хотя и не носил формы.
Слушая пафосную речь Артура, Синтия едва сдерживала смех. Он мало изменился с тех пор, как она видела его в последний раз. Те же четко очерченные черты, которые можно было бы назвать красивыми, не будь они такими мрачными и застывшими, придающими его лицу почти отталкивающее выражение. Те же темные волосы, зачесанные назад, нахмуренные брови, те же несгибаемые квадратные плечи, которые, как ни странно, производили впечатление не силы, а эгоистичной самоуверенности.
Артур Марриот был влюблен в Синтию с тех самых пор, как она себя помнила. Будучи еще маленьким хмурым парнишкой, он разыскивал ее на вечеринках и не отлипал от нее, вопреки всем ее усилиям от него отделаться. Он даже мороженое предлагал ей с тем же хмурым выражением лица. И все последующие годы Артур оставался непоколебимо ей предан.
Теперь, после долгого отсутствия, когда Синтия почти забыла о его существовании, Артур, казалось, по-прежнему ждал ее, готовый подхватить прерванную нить их дружбы.
В гостиной, среди элегантной мебели, узорчатого ситца и безделушек, которые так любила бабушка Синтии, он казался чрезмерно высоким и неуклюжим.
- Присаживайся, Артур, - пригласила молодого человека Синтия, указывая на кресло.
- Я хочу послушать, что делала ты.
Синтия устало махнула рукой:
- Мне не хотелось бы вспоминать об этом. Я не могу, правда, Артур. Ухаживала за больными, но все было очень монотонно и очень утомительно. Лучше расскажи мне, что происходило здесь. Мне хотелось бы это узнать. Ты рад, что я вернулась? - Она не смогла удержаться от этого вопроса, которого потребовала ее слабая женская сущность.
- Ты же сама знаешь, что рад. Хотя я был удивлен, когда мне сказали, что ты здесь. Я слышал, ты продала поместье? Не предполагал, что тебе удастся сохранить Довер-Хаус.
Синтия немного помолчала. У нее не было желания сообщать кому-то, и меньше всего Артуру, о великодушии Роберта Шелфорда.
- Я хотел с тобой поговорить о Бетч-Вейле, - продолжал Артур. - Что это за парень, который его купил? Ты была вынуждена продать поместье именно ему? Из того, что я о нем знаю, он совсем не тот тип, которого пожелаешь себе в соседи.
- Я не имею о нем ни малейшего представления, - призналась Синтия. - Но почему ты так говоришь? У тебя на это есть причины?
- Кое-что слышал, - неловко ответил Артур. - Слухи, конечно. Но их слишком много. Некоторые, естественно, можно приписать зависти. Любой богатый обречен иметь врагов не только в личной жизни. Как видно, этот парень не принадлежит к нашему кругу. Он уже успел увести многих наших лучших работников, хотя, как мне кажется, познания в агрономии у него довольно дилетантские. Но он предлагает им заработки значительно большие, чем мы можем себе позволить, и обещает превратить их маленькие коттеджи в дворцы! Это не только смехотворно, но еще и подло. Настоящее пиратство, на которое не способен ни один джентльмен!
Синтия с усилием улыбнулась. Артур говорил страстно, и она прекрасно понимала причину его неистовства. Поместье Марриотов содержалось в строгой экономии, что вызывало жалобы и недовольство работающих там людей. Отец Артура был землевладельцем старой школы, правил своими вассалами жестко, платил по заслугам, и они знали, что он справедлив. После его смерти поместье разделили между двумя его сыновьями, Эдвардом и Артуром. Эдвард погиб в автокатастрофе, и Артур в итоге унаследовал все имущество: поля, лесистые местности и большой мрачный каменный дом, построенный еще в эпоху короля Георга и известный как Холл.
Поместье Марриотов граничило с Бетч-Вейлом, и Синтия прекрасно сознавала, что, несмотря на искреннюю привязанность к ней Артура, он ни на миг не забывал о выгоде объединения обоих поместий.
Странно, но Артур совершенно не походил на своего отца. Когда он раздражался, то бывал зловеще мрачен, молчалив и суров. Он не имел успеха у женщин, хотя, если честно, у него имелись и свои достоинства.
Артур был верен до абсурда, честен и пунктуален во всем, что делал, чем Синтия не могла не восхищаться, особенно после того, как пострадала из-за небрежности и беспечности собственного отца. Беда Артура заключалась в том, что он по природе своей был пуританин. Он жестко дисциплинировал себя и презирал тех, кто не мог похвастаться излишком скромности.
- Разумеется, я не хочу попрекать тебя Бетч-Вейлом, - продолжал Артур. - Это не твоя вина, что тебе пришлось его продать. Боюсь, твой отец был… - Он внезапно оборвал себя. - Думаю, нет необходимости углубляться в прошлое. Просто хочу сказать, я сожалею, что тебе пришлось продать поместье. И я был огорчен, когда услышал о тебе и… о Питере…
Синтия остановила его поспешным жестом:
- Пожалуйста, Артур, я не хочу говорить об этом. Ты не возражаешь? Только не о Питере.
Она отвернулась, пытаясь сдержать рвущийся голос и унять дрожь.
- Конечно. Я понимаю, - ответил Артур. - Тогда давай поговорим о Бетч-Вейле. Что ты знаешь об этом парне, Шелфорде?
Синтия с огромным усилием взяла себя в руки.
- Я правда ничего о нем не знаю, - сказала она. - Мистер Даллас сообщил мне, что он очень богатый человек. Кажется, его мать - американка. Вроде бы, как сказал адвокат, оттуда и деньги. Короче говоря, он очень стремился купить, а я была вынуждена продать. Это все, что я могу тебе сказать, Артур.
- Ладно, возможно, окажется, что все мы в нем ошибались, - неуверенно заметил Артур.
- А что ты о нем слышал? - поинтересовалась Синтия.
- Не стоит верить сплетням.
У Синтии создалось впечатление, что Артур чувствует себя неловко, из чего она заключила: сплетни о Роберте Шелфорде были таковы, что сильно подействовали на него. "Подозреваю, дело в женщинах", - подумала она. Ее немного позабавило такое отношение Артура. Он всегда был педантом, и многое в жизни шокировало его. Он не одобрял беспечность, не одобрял все, что касалось красоты и радости. В сердце, возможно, он даже не одобрял любовь, вопреки факту собственного отчаянного желания жениться на ней.
Но его подход к предложению руки и сердца, как и само словесное выражение этого предложения, был настолько типичным для Артура, что вызывал смех своей неуклюжестью. Они тогда возвращались домой с охоты. Это был неудачный день: собаки никак не могли напасть на след, бестолково околачивались вокруг нор. Все устали и были раздражены. К тому же лошадь Синтии захромала, когда они были в шести милях от дома. Полил дождь, охотники промокли до нитки. Остановившись у небольшой придорожной гостиницы, Питер пристроил лошадь Синтии в конюшню, а сам помчался к дому, чтобы прислать за ней машину.
- Я постараюсь управиться как можно быстрее, - заверил он ее. - Попроси хозяина гостиницы разжечь камин и не подхвати пневмонию.
- Я присмотрю за ней, - предложил Артур.
Синтия удивлялась, почему Артур сам не поехал за машиной, предоставив заботы о ней Питеру. Правда, от его Холла до Бетч-Вейла было приличное расстояние мили в три, но он вполне мог быть и полюбезнее, отлично зная, что чувствуют друг к другу она и Питер.
Но Артур преследовал свои цели. Едва Питер ускакал в ливень, как он вошел в гостиницу и приказал разжечь камин и принести чай.
Синтия устало опустилась на стул, чувствуя, как мокрая одежда противно облегает тело - по меньшей мере простуда ей точно обеспечена.
- Думаю, виски были бы более эффективно, чем чай, - заметила она, слишком усталая, чтобы думать о том, одобряет ли Артур, что она пьет спиртное, или нет. Позже они с Питером посмеются над этим, а пока ей хотелось только одного - добраться до дому, принять горячую ванну и надеть что-нибудь теплое и сухое.
Она слышала, как Артур отрывисто-грубо отдавал приказы:
- Мисс Морроу желает виски, иначе она может простудиться.
- Без сомнения, лучше лекарства не найти! - ответил ему хозяин гостиницы.
- Так шевелитесь побыстрее!
Хозяин вернулся с бокалом виски и поставил его рядом с девушкой. Синтия принялась медленно потягивать обжигающую жидкость. Вот тогда-то Артур и воспользовался случаем.
- Синтия, я кое-что хотел у тебя спросить.
- Что такое? - рассеянно поинтересовалась она, подсчитывая в уме, сколько времени понадобится Питеру добраться до дому и когда за ней прибудет машина.
- Полагаю, ты за меня не выйдешь?
Она сначала не поняла, о чем он говорит, затем удивленно взглянула на него. Он даже не смотрел на нее, уставившись в дальний угол комнаты со странным неподвижным выражением лица.
- Что ты сказал? - переспросила Синтия после длинной паузы.
- Я просил тебя выйти за меня замуж, - пробормотал Артур.
- Ты сошел с ума?
Это был не самый лучший ответ, на который она была способна, но слова выскользнули сами собой. Артур вспыхнул и сжал губы так, что она поняла - он в ярости.
- Нет, я не сумасшедший, Синтия. Думаю, ты и Питер любите друг друга, но вы кузены, и, конечно, полковник не позволит…
- Питер и я помолвлены, - быстро сказала Синтия. - Но, поскольку мы оба еще очень молоды, папа хочет, чтобы мы подождали немного. При первой же возможности мы поженимся. - Она говорила резко, как будто делала ему выговор, но затем, поняв, что Артур искренен в своих словах, сменила гнев на милость: - Извини, Артур!
- Все в порядке, - ответил он. - Я понимаю.
Мысли увлекли ее слишком далеко в прошлое, и, возвращаясь из него, Синтия спросила:
- Почему ты до сих пор не женился, Артур?