Она долго сражалась за свое спокойствие и уединение, но потерпела поражение и теперь чувствовала, что ей уже безразлично, что будет с ней дальше.
Роберт не ограничивал ее ни в чем.
- Тратьте сколько хотите, - сказал он. - Отдавайте любые приказания. Я прошу только, чтобы был полный успех. - Он посмотрел на Микаэлу: - Она должна не упустить свой шанс!
И на его лице появилось выражение, которое Синтия не поняла. У Микаэлы, этой чрезвычайно счастливой юной леди, и так были все шансы на успех. Интересно, что представляла собой ее мать? Была ли она счастлива с Робертом? Как долго они жили вместе?
Синтия догадывалась, что существовала какая-то тайна в прошлом девушки. Сама она говорила о нем так, что создавалось впечатление, будто оно было у нее скучным и несчастным, о матери же упоминала сдержанно, осторожно выбирая слова.
Роберт никогда не упоминал жену, и Синтия объясняла это несчастливой женитьбой.
За два дня до бала Микаэла, описывая в деталях платье, которое она собиралась надеть, небрежно спросила:
- А что будет на вас, мисс Морроу?
- Я еще не думала об этом, - призналась Синтия. - У меня есть несколько старых вечерних платьев. Они лежат где-то упакованные. Нужно не забыть достать их завтра.
Они сидели в большой библиотеке. Синтия в сотый раз проверяла списки приглашенных. Роберт, стоявший у окна, внезапно повернулся и подошел к столу.
- Вы хотите сказать, что не приготовили ничего специально для такого особого случая? - спросил он.
Синтия подняла на него глаза и засмеялась.
- У меня не было времени подумать об этом, - ответила она. - Но разве имеет значение, во что буду одета я? Все будут смотреть на Микаэлу.
- Иногда я сомневаюсь, женщина ли вы вообще!
Роберт произнес последнюю фразу тихо, глубоко заглядывая ей в глаза, и Синтия, испытав странную неловкость, поспешно отвернулась.
- Я не опозорю вас! - произнесла она, и ее голос прозвучал необычно даже для ее собственных ушей.
- Вы никогда бы этого не сделали, - не повышая тона, сказал Роберт.
Микаэла, потеряв интерес к разговору, который больше не касался ее самой, вышла в сад. Синтия понимала, что находится наедине с Робертом, не отрывавшим от нее взгляда.
- Не могу понять, почему не ответили Даунширсы, - смущенно пробормотала она. - Дорис сказала миссис Хассли, что будет, но не дала формального согласия. - Синтия говорила все это лишь для того, чтобы не молчать.
- Что с вами? - спросил Роберт.
- Я не хотела бы обсуждать мою персону, - сказала она. Ее голос был еле-еле слышен, как будто слова доставляли ей муку.
- Почему? - Вопрос прозвучал почти резко. И поскольку ответа на него не последовало, Роберт задал новый вопрос: - Вы полагаете, будто я не знаю, что вы несчастны?
- Остается лишь сожалеть об этом, - просто ответила она.
- Только не вам, - почти грубо возразил Роберт. - Вы так прекрасны, так очаровательны, что это кажется невероятным!
Синтия изумленно посмотрела на него. Он странно улыбался.
- Вы на самом деле не знаете, что очень красивы? - спросил он. - И очень желанны?
Синтия вспыхнула, краска залила ее щеки.
- Пожалуйста, мистер Шелфорд!
- Почему вы боитесь меня слушать? Ни одна женщина не откажется от комплиментов в свой адрес!
Синтия встала.
- Вы не должны говорить со мной в таком духе!
Я не желаю слушать ничего подобного! Я готова помогать вам, но…
- Но боитесь очнуться, боитесь просто жить!
Он подошел ближе, и Синтия не могла опять не почувствовать его магнетизм, силу и энергию, которые уже не раз заставляли ее трепетать.
- Я… я… - запиналась она. - Я не могу этого объяснить…
- Вы имеете в виду, не хотите!
- Ладно, не хочу.
Теперь она смотрела на него с раздражением и вызовом.
- Отлично! Вот такой вы мне больше нравитесь! Оказывается, вы можете злиться. И вы не так спокойны и благоразумны, даже если предпочли скрыться от жизни.
Она пристально смотрела на него, и то, о чем он говорил, казалось, начало медленно просачиваться в ее разум. Да, это правда, именно это она и делает - прячется.
Для ответа ей потребовалось все мужество, которое у нее было.
- Возможно, вы правы, но у меня есть свои причины не доверять жизни. Очень веские причины… И давайте оставим этот разговор.
- Нет, не оставим. Вы молоды, вы красивы. Почему вы ведете себя так, будто уже наполовину мертвы? Мне хотелось бы научить вас, что значит жить, разбудить вас, заставить постигнуть настоящий смысл жизни!
В его голосе теперь звучали нотки, пугавшие ее. Повернувшись к нему, она окинула его отчаянным взглядом загнанного зверя.
- Мистер Шелфорд, если вы не замолчите, я покину этот дом и никогда в него не вернусь! Предупреждаю вас!
Синтия заставила себя выдержать его ответный взгляд, но, как всегда, Роберт свел ее усилия на нет. Он улыбнулся.
- Что за маленькая трусишка! - воскликнул он. Теперь в его голосе звучала ласка.
И прежде чем она смогла воспротивиться, он взял ее руку и поднес к своим губам. На мгновение она почувствовала тепло его губ на своей коже, затем он повернулся и покинул комнату.
Синтия удивленно глядела ему вслед. Она была сердита, очень сердита, но ярость не была преобладающей в хаосе чувств, нахлынувших на нее. Подойдя к окну, она с грустью посмотрела на сад, умышленно выискивая там приметы, питавшие ее воспоминания. Пруд с лилиями, в котором они с Питером, еще детьми, пытались поймать золотую рыбку; греческий павильон в конце лужайки для игры в шары, где они так часто встречались и целовались, когда сгущались сумерки. Вон скамейка на террасе, где обсуждалось переустройство Бетч-Вейла, когда поместье станет их собственным…
"О, Питер! О, Питер!" - плакало сердце Синтии, но эхо прошлого уже не было таким болезненным.
Дверь библиотеки открылась. Синтия напряглась. Но это оказалась всего лишь Сара.
- Вот сообщение, которое только что передали по телефону, - сказала она и протянула лист бумаги.
Прочитав его, Синтия тихонько охнула.
- В чем дело? - заинтересовалась Сара.
- Халлемы приняли приглашение и спрашивают, не могут ли они прихватить с собой сэра Хьюго Мортена, - ответила Синтия.
- Почему бы и нет?
- Хью Мортен здесь человек известный. Я думала, он давным-давно отряхнул пыль наших дорог со своих ног, но, оказывается, он остановился у Халлемов. Не вижу, как мы сможем ему отказать…
- С ним что-то не так? - заинтересовалась Сара.
- У него очень неудобный характер, - вздохнула Синтия. - Он богат, несмотря на то что уже успел промотать два состояния, и не относится к тем людям, с которыми следует знакомиться Микаэле!
- Ну конечно! Теперь я знаю, кого ты имеешь в виду! - воскликнула Сара. - Он был замешан в деле с этой девчонкой-хористкой перед войной. Он ведь женат?
- Да. Но жена католичка, так что развод даже не обсуждается. Она живет за границей, вроде бы на Капри. Он редко видится с ней. Хью Мортена не очень жалуют в графстве - он изрядно погулял здесь, так что все от него устали.
Сара озорно улыбнулась:
- Это звучит многообещающе! Пусть приезжает.
Синтия нахмурилась:
- Не знаю, что и делать. Мне не хотелось бы обижать Халлемов - они не последние люди здесь, а мистер Шелфорд желает подружиться со всеми местными жителями.
- Пусть приезжает, - вновь посоветовала Сара.
- Ладно, не важно, одним больше… - пробормотала Синтия. - Но лучше ему все-таки отказать. - Она взяла со стола список. - Решу позже. Идем домой, Сара. Я обещала Розе, что мы вернемся к чаю.
Она уже была у двери, когда раздался голос Сары:
- Он красив?
- Некоторые так считают, - холодно ответила она.
- Все женщины любят повес, - весело заметила Сара.
- Не все, - возразила Синтия. - Лично я их ненавижу.
Было что-то горькое в ее голосе, так что Сара посмотрела на нее с удивлением.
- Что такого тебе сделал Хьюго Мортен? - поинтересовалась она.
- Ничего, - ответила Синтия. - Абсолютно ничего. Я знаю его с детства. Но ты сказала, что все женщины любят повес. Это не правда… Женщины хотят, чтобы мужчина был честен и откровенен. Но они понимают, что рассчитывать на это нельзя, только тогда, когда их сердце уже разбито.
Голос Синтии прервался, и Сара увидела слезы в ее глазах.
Глава 8
Синтия одевалась к балу. Она чувствовала возбуждение при мысли о предстоящем вечере. Но оно было связано с опасением, как бы все не пошло наперекосяк. Еще больше ее волновала встреча со старыми друзьями, которые знали ее с детства, знали о ней все, помнили ее мать, отца и… Питера.
Легко забыть о людях, когда ты находишься на другой стороне земного шара, забыть об их болтливых языках и сочувствующих взглядах. Синтия ненавидела сочувствие.
Она хотела скрыть от любопытствующих свое измученное сердце, но Роберт Шелфорд не позволил ей это сделать. Синтия все еще не переставала удивляться, как ему удалось заставить ее играть роль, которую он ей предназначил.
Она довольно часто обвиняла себя в слабости, бесхарактерности, неспособности постоять за себя, но прекрасно понимала, что объяснение этому лежит не столько в ее собственных слабостях, сколько в жизненной энергии Роберта, которая захлестывала ее.