– Звук хотя бы выключи, – сказала Женя, – надоело: всегда одно и то же.
Лерка повернула выключатель и задумчиво прошлась по комнате. Остановившись около «Аккорда», она выудила из стопки пластинок заезженную еще в прошлом году «По волне моей памяти» и торжественно водрузила ее на проигрыватель. Прицелившись, она опустила иголку прямо на третью песню.
– Во, эта самая классная!
На французской стороне
На чужой планете
Предстоит учиться мне
В университете, –
пропел певец, и Лерка, став между диваном и телевизором, начала крутить попой, подпевая:
– До чего тоскую я – не сказать словами…
– А чего тоскует? – раздраженно сказала Женька, – между прочим, в Сорбонну едет учиться. Нам, Лерка, туда вовек не попасть.
– Ну, может, когда станем старые… на какой-нибудь конгресс в защиту мира… лет через двадцать.
– Ага! Только нас там и ждут, на конгрессе! – огрызнулась Женька.
– А что, – ответила Лера, – вот Брежнев же все время ездит… даже в Штатах пару лет назад был. Помнишь, тогда еще американское кино по телеку показывали?
Она плюхнулась на диван и кивнула на экран, где Брежнев безмолвно раскрывал рот под завершающуюся тухмановскую песню.
– Тихо плещется вода в стенках унитаза, вспоминайте иногда Колю-водолаза, – пропела Женя.
Лерка прыснула:
– А я не знала…
– Зато ты алгебру знаешь, – снова вспомнила о своем Женя.
– Женька, ты чудовищная зануда, – разозлилась Лера, – ну, не хочешь писать контрольную – заболей!
– Как же! Заболеешь у моей! Это твои тебе всегда верят, а мои заставляют температуру мерить, – ответила Женька.
– Ну, набей градусник.
– С тех пор как я его попыталась нагреть на батарее, и он показал 41,3, мама всегда со мной сидит … какое уж тут набить!
– Плохо твое дело, – вздохнула Лерка. Она снова подошла к полке с пластинками и теперь перебирала конверты, – а у тебя ничего нет послушать кроме этого?
– Неа, – сказала Женька, – у родителей пленки есть… но там только всякий Высоцкий и Визбор, по-моему.
– Ага, черное надежное золото, – скривилась Лерка, – мои это тоже любят. Тоска, – Она подняла иголку и перевернула пластинку, – значит, будем дальше слушать.
– Я в прошлом году болела, – сказала Женя, – так ее только что купили – я прямо обслушалась. До сих пор все наизусть помню.
– А чем ты болела? – спросила Лерка.
– Гриппом, – ответила Женя, – и потом меня еще таблетками траванули.
– Как траванули?
– Ну, у меня аллергия на эти… на антибиотики… на пенициллин. А меня оставили с бабушкой, и она об этом забыла. И когда врач пришел и выписал рецепт, то она тут же сбегала в аптеку, купила таблеток и меня ими накормила. Я чуть не померла.
– А чего было? – заинтересовалась Лерка.
– Температура – ого-го! И вся опухла, просто как хрюшка была.
– Так это же классно!
– Это тебе классно в хрюшку превратиться, – огрызнулась Женька.
На хрюшку Лерке нечего было обижаться – она была самой худой в классе. Пропустив женькины слова мимо ушей, она продолжила:
– Смотри, что я придумала: ты сейчас принимаешь таблетку этого пенициллина, у тебя подскакивает температура, тебя укладывают в постель – и контрольную можно не писать!
– Классно! – Женька даже подпрыгнула на диване и тут же приуныла: – А где мы возьмем таблетки? Мама все выкинула.
– Наверняка у меня есть, – Лерка уже бежала в коридор, – я сейчас принесу.
– Только быстро, – прокричала ей вслед Женя, – а то мама скоро придет.
– Не переживай, – проорала Лерка из прихожей, – когда мама придет, ты уже будешь горячая, как солнце!
Они жили в одном доме, и Лерке было недалеко бежать. Женька видела в окно, как подруга выскочила из подъезда и стрелой полетела в соседний.