Начало 1920-х годов – довольно бурное время как для советского театра в целом, так и для развития танца. В стране проводится даже танцевальная Олимпиада, которую организовал А. А. Сидоров, автор книги "Современный танец" и активный деятель Хореологической лаборатории ГАХН. В крупных городах невероятно популярны танцы зарубежного происхождения, такие как фокстрот, что вполне соответствует духу нэпа и пока особенно не преследуется. Работают многочисленные студии пластического танца, начинаются серьезные исследования в сфере движения вообще и танца в частности.
По поводу школы Дункан в прессе ведутся бурные дискуссии. У нее есть и свои защитники, и противники. Каждое публичное выступление учащихся вызывает споры, а число этих выступлений, согласно опубликованной в 1926 г. таблице, неуклонно растет: от 10 в 1922 г. до 108 в 1925 г.
Названия статей в "Петроградской правде" после гастролей школы в Петрограде в августе 1922 г. говорят сами за себя: "Большая радость", "Пахнуло свежим ветерком". "Я просто отдохнул после академической позевоты", "…школа Дункан – прекрасное начинание, которое всячески надо поддерживать и приветствовать", – пишут молодые корреспонденты. Вечер называют "художественным отдыхом" после "маленьких и больших театральных вертепов и кабаков".
Но есть и противники школы. Балетный критик А. Волынский в сентябре 1922 г. осуждает как педагогическую систему Дункан, так и пластическую палитру танцовщицы. Движения, которым обучают детей, он называет "манерно-изысканными, аристократически-вычурными, бестемпераментными, почти лимфатическими". Он считает, что "эта мягко-зыбкая, кокетливо-вьющаяся, без металлического каркаса внутри пластика, с пассивностью паразитарных растений, может по законам обратного рефлекса только ослабить психику подрастающего поколения, привить к ней вялый тонус идейной пульсации и вконец парализовать активность, драгоценное начало воспитания детей", в то время как для воспитания становятся актуальными "морализирование и героизация человеческой души".
Издание "Зрелища" повествует "о плачевном положении школы", описывая ведомственную неразбериху (школу передают из Главпрофобра в Главсоцвос), нищенское существование педагогов; сообщается, что половина учеников распущены, набраны платные ученики вместо них.
Все это заставляет И. И. Шнейдера защищаться и доказывать, что первый год в школе прошел с большой пользой как для учеников, так и для страны в целом. Мало того, что "за год дети преображены, стали неузнаваемыми, окрепли", но еще немаловажно, что школа получила международную известность и вместе с ней "пять приглашений выступить за границей: в парижском Трокадеро, Берлине, Остенде (на Олимпиаду)", Лондоне и США.
Очередной вехой в оформлении культурной политики государства становится 1923 г. С одной стороны, на XII съезде РКП(б) принимается решение об использовании театра для систематической массовой пропаганды идеи борьбы за коммунизм, и от театрального искусства уже начинают требовать героики. С другой – активно работает Хореологическая лаборатория ГАХН под руководством А. А. Сидорова и А. И. Ларионова, которая занимается научным исследованием движения, а также служит прибежищем для различных пластических студий, вскоре переведенных на нелегальное положение. Попутчики пока являются главной опорой советской литературы, так как пролетариат недостаточно культурен, но зато начинают возникать антизападные настроения, которые К. Кларк, например, связывает с поражением революционного восстания в Германии в октябре-ноябре. Кроме того, конец года ознаменован введением платы за обучение в вузах, а также делом четырех поэтов, среди которых – Сергей Есенин, муж Дункан.
Школа Дункан продолжает бороться за существование. Пятнадцать платных учащихся и вечерняя группа приносят некоторый доход, а летом на загородной даче ведутся "огородные работы", в результате которых учащиеся запасают для себя на всю зиму картофель. "Средств никаких, но школа внутри себя живет полной жизнью".
В прессе появляется все больше скептических отзывов как о самом искусстве американской танцовщицы, так и о ее школе. "Дункан все еще показывает нам "эмоции гармонического человека"… Но гармонических людей создает… среда. Такой среды теперь нет, и никакие исторические воспроизведения на феерической подкладке не создадут новых эллинов", – пишет критик В. Ардов.
Однако в августе 1923 г., после возвращения Дункан из Америки, пресса снова радуется внутренней связи Айседоры с советской идеологией – ведь агитационная кампания, которую невольно провела танцовщица на своей родине в пользу большевизма и в результате которой была лишена американского гражданства, получилась вполне удачной для Советского государства: "Дункан вернулась в Россию, с которой она себя считает духовно связанной. Ее идея о свободном, гармоничном воспитании духа и тела в красоте может, по ее мнению, найти корни только в России", – отмечает журнал "Огонек". А образовательная система Дункан снова признается крайне полезной. "Взять бедного пролетарского ребенка и сделать из него здоровое, радостное существо – это большая заслуга", – пишет балетный критик В. Ивинг в газете "Правда" после ноябрьского выступления студиек в Театре Зимина в Москве.