Поднявшись к бассейну, Ян увидел, что хотя музыка продолжала греметь, представление давно окончилось. Погасли прожектора и подсветка воды, и светились только лампочки над столиками, за которыми никого уже не было. И в то же время присутствие людей ощущалось. Он не сразу сообразил, почему. Пока не увидел одежду, оставленную на стульях возле столиков. Тогда-то он и голоса расслышал: кто-то смеялся в воде.
Отсюда, с бортика бассейна, ему не видны были люди, плескавшиеся в секторах. Но по кучам одежды, сброшенной прямо на кафельный пол, он догадался, что все участники презентации сейчас предаются водным процедурам. Прислушавшись, он различил голос Алины. "А отсюда бьют струи посильнее, как душ Шарко, - объясняла она. - Нет, регулировки нет, все настроено заранее. Ты можешь выбрать себе другое место, где струя послабее. А вот здесь струя с вибрацией. Ну, это на твой вкус. Каждый подставляет то место, какое хочет…" Никита что-то сказал, и она засмеялась: "Все зависит от фантазии партнеров".
По краям бассейна прошлись официанты и разложили возле каждой кучи одежды какие-то объемистые пакеты. "Пора в сауну, а то замерзнем! Отвернись, я вылезаю", - раздался голос Алины, и Ян увидел, как она поднимается из воды по трапу - сначала ее блестящие плечи, потом цилиндрические груди, по которым стекала вода… Она с треском вскрыла пакет, вытянула оттуда длинный халат с капюшоном и быстро закуталась. А по трапу уже выбирался Никита, тоже голый, с волосатой грудью и выбритым низом живота. "Встречаемся в сауне!" - Алина помахала рукой тем, кто оставался в воде, и ушла. Никита спешил за ней, на ходу вытираясь своим халатом. Из бассейна с плеском и смехом полезли гости, стряхивая с себя воду и шлепая босыми ногами по кафелю.
Ян увидел на одном из столиков бутылку минералки и, вспомнив о Жанне, подошел к нему. Из сектора бассейна, словно из-под воды, доносился сдавленный женский голос: "Успокойся… Все равно не кончишь… С ума сошел, с ума сошел…"
Он протянул руку к бутылке, но столик вдруг дернулся и отодвинулся от него, звонко скребя ножками по кафельному полу.
- Приехали, - сказал себе Ян.
Сначала из-под стола показалась костлявая задница, потом спина, прикрытая смятой и закатившейся простынкой. Наконец, перед застывшим Яном неловко распрямился мужчина с длинными редкими волосами и клиновидной бородкой.
- Вот, - сказал разночинец, - зажигалку искал.
- Нашли?
- Нашел. А позвольте спросить, милостивый государь, где все? Где же почтеннейшая публика, собственно говоря?
- В сауне.
- Вот-вот. И мне туда же. Благодарствуйте, сударь.
- Не стоит, товарищ, - неожиданно для себя ответил Ян Стрельник.
Обычно Ян Стрельник менял обстановку, когда замечал у себя признаки переутомления. А первым признаком переутомления у него был внезапный и мимолетный ступор. Вот и сейчас он вдруг застыл, протянув руку к бутылке с водой, и тупо глядел в пространство, пытаясь понять - что он здесь делает? Как он здесь оказался? К чему это все?
Голый мужик с отвисшим животом выбрался из воды и спросил у Яна:
- Молодой человек, как в сауну пройти?
Ян махнул рукой в ту сторону, куда ушла Алина и куда он уже спровадил разночинца. Мужик закутался в халат и подал руку женщине, которая выбралась из воды вслед за ним. На ней была черная комбинация, облепившая пышное тело.
"Зачем я здесь? - думал Ян, провожая гостей взглядом. - Эти пришли повеселиться на халяву, Голопанов обслуживает американцев, Алина носится со своим боссом, а я-то здесь зачем? У всех свое дело. У меня тоже. Но неужели это мое дело - обхаживать пьяную мерзкую бабу, гнусную стерву, ублажать ее? А мою Алю в это время, наверно, хватает за грудь какой-то американец. Стоп. Не мое собачье дело".
Наверняка этот Голопанов владеет гипнозом. Как иначе объяснить, что Ян с таким удовольствием согласился выполнять любые его приказы? Впрочем, надо признать, что генеральный директор знал, кому какое задание поручить. Пьяную Жанку следовало трахнуть хотя бы для того, чтобы отомстить Алине, которая проводит ночи напролет с Голопановым. И если б не переутомление, Ян свою боевую задачу выполнил бы по-гвардейски. Не рассуждая, а проявляя смекалку и разумную инициативу. А по выполнению доложил бы. И был бы готов к новым заданиям командования.
- Лапусик, где ты пропадал, я так скучала… - заныла Жанна, свернувшись калачиком под лестницей.
- Пошли, я покажу тебе интересное место.
- А в сауну пойдем?
- Обязательно.
Жанна брела, спотыкаясь, за ним и все бормотала:
- А куда все подевались? Бросили меня, гады. Ненавижу. Всех ненавижу. Куда ты меня тащишь? Брось меня здесь. Дай умереть спокойно. Ненавижу…
Она вдруг остановилась, вырвала руку и опустилась на пол.
- Не пойду никуда.
- Ты же хотела в сауну.
- Хотела, да расхотела. Все меня бросили, гады. Ненавижу. Я дальше не пойду. Делай со мной что хочешь, но прямо здесь. Я дальше не пойду.
- Здесь крысы, - предупредил Ян.
- Ну и что? Я крыс люблю. Крысы лучше людей.
- Пошли, уже близко. Ты же хотела в сауну.
- Все не так, - она помотала головой так яростно, что очки свалились на пол. - Ненавижу всех. Зачем это все? Ты что думаешь, я сауны не видела? Видела. Такие видела сауны, каких ты никогда не увидишь.
- Ну, пожалуйста, встань, - Ян потянул ее за руку, но она с неожиданной силой притянула его к себе, и ему пришлось присесть рядом на корточки.
- Нет, ты слушай, когда женщина говорит. Ты слушаешь, лапусик? Когда я говорю, что хочу в сауну, это означает, что я хочу в сауну с тобой. Но если я уже с тобой, то зачем мне сауна? Вот ты, вот я, и никто нам не мешает, что еще надо?
- Что еще? Много чего, - сказал Ян.
- Да сказки это все, сказки! Что тебе надо сейчас? Крахмальных простыней тебе не хватает? Не смеши меня, лапусик. Мы же не собираемся тут спать. А чтобы румяного в слякоть заколотить, можно и на полу поваляться. Правда?
- Зачем же на полу, когда рядом все условия? Пошли, тебе понравится.
- Не надо песен, лапусик. У тебя есть расческа? Ой, а где очки? Спасибо. Не надо песен, лапусик. Как же я всех вас ненавижу. Ты знаешь, сколько я зарабатываю? Ты знаешь, какая у меня тачка? Хочешь, прямо сейчас ресторан для тебя сниму, будем сидеть вдвоем в пустом кабаке, хочешь? Я все могу. Но знаешь, чего не могу? Как же я ненавижу вас, мужиков. Эти козлы, эти шестерки, бычары стриженые… Он только захочет яйца почесать, выйдет на Невский, и за несчастных сто баксов найдет себе бабу. И не просто бабу, а еще и выбирать будет на свой вкус. А я? А мне что делать, лапусик? Когда у меня вот тут чешется? Когда горит все? Мне куда идти? К военному училищу, что ли?
- Понятно. Горит, значит… Да, проблема. Ну, где я тебе мужика найду? - Ян подхватил ее на руки и понес по коридору к массажному кабинету.
- Злой ты, лапусик, - говорила она. - За что ты меня так? Я ведь тебе ничего еще не сделала. Куда ты меня тащишь… Ненавижу. Просто чисто конкретно всех ненавижу. Проституток всех перестреляю. Всех. Курвы гнилые. Ты покупаешь проституток, лапусик?
- Я не такой богатый, - сказал Ян, ногой распахнув дверь и опустив Жанну на диван.
- Правильно. И не связывайся никогда с проститутками. Это такая клоака… Ой, а почему у меня трусы мокрые? Ты куда меня затащил? Ага, вспоминаю проект, вспоминаю, - сказала она, оглядываясь. - Называется "массажная для VlP-гостей". А где мальчики? Тут кругом должны мельтешить мальчики в униформе.
- Сейчас они мельтешат в другом месте, - сказал Ян.
- А где массажист? - она икнула. - А почему платье мокрое? Ненавижу. Такой дворец продать проституткам. За какие-то пять миллионов. Ты смотри, какие окна. Какая лепнина на потолке. Это же все подлинное. Какая роскошь. Слушай, но я же не могу жить в мокрых трусах. Ты обещал меня переодеть.
Ян Стрельник никогда ничего не обещал. Но бедную Жанку и в самом деле нельзя было оставлять в мокром. Он открыл шкафчик и снял с плечиков зеленый халат. В таком иногда работала Танька.
- Надень.
- Сними с меня эту дрянь, - жалобно попросила она и вытянула руки вверх.
- Трусы тоже через голову снимать будем? - спросил он, оглядываясь, куда бы повесить ее мокрое платье.
- А что, можно попробовать, - она засмеялась, стряхивая трусики с ноги. - Лапусик, ты уже не злишься? А где тут джакузница? Я хочу, чтоб ты меня помыл.
За полупрозрачной дверью Ян обнаружил душевую, Он открыл воду, плеснул в ванну шампуня побольше, чтобы поднялась пена, и подтолкнул Жанку вперед:
- Ныряй.
- О, так сразу? Я одна боюсь нырять, вдруг там акулы, - голая, она надвигалась на него, протягивая руки к его поясу. - Только вдвоем. Ты не смотри, что я с виду интеллигентка, я в жизни видала виды, могу опытом поделиться…
"Как портит людей одежда, - подумал Ян Стрельник. - Надо будет записать это у себя на стенке. Какими простыми и милыми становятся голые люди. Какие все они добрые. Равные. Беззащитные. Безопасные".
Раздевшись, "очкастая мымра" превратилась в красавицу. У нее оказалась точеная фигурка, маленькие упругие груди и ровная холеная кожа. На безупречно выбритом лобке осталась только узенькая полоска. Если не считать ее, то больше ни одного волоска Стрельник не увидел. Впрочем, он особо и не приглядывался, чтобы случайно не возбудиться. Он уже принял решение. Звучало оно примерно так: "А идите вы все!"
- Ныряй, а я сбегаю за шампанским, - сказал он.
- Вечно вы всё усложняете, - капризно протянула она. - Вечно вам стимуляторы нужны, Ладно, беги. Одна нога здесь, другая там. А третью мог бы и даме оставить.