- Но это несравнимо лучше, чем второй несчастливый брак! - ответил доктор.
- Наверное, вы правы, - вынуждена была согласиться с ним Джакоба.
И все же она считала, что та женщина поступила бессердечно, ибо поставила графа в дурацкое положение. В такой ситуации любой мужчина почувствовал бы себя ущемленным.
- Наверное, дело в том, - рассуждал доктор, - что хоть шотландцы - люди сильные и заслуженно слывут прекрасными воинами, в то же время они крайне чувствительны.
Джакоба ничего не ответила.
Она не сказала доктору Фолкнеру, что ее мать носила в девичестве фамилию Маккензи. Теперь она сама себе удивилась, признавшись в этом женщинам в деревне.
Девушке не приходилось гордиться своей шотландской кровью: ее мать убежала от родителей. Она никогда не видела своего деда, зная о нем только по рассказам матери.
Именно из-за него, ярого сторонника короля Якова, она и получила свое имя - Джакоба. Однако он даже не знал о том, что его дочь назвала внучку дорогим для него именем. Когда она сбежала с англичанином, он пришел в ярость и, порывая отношения с дочерью, написал ей:
"Я больше не считаю тебя членом нашей семьи. Ты опозорила наше имя и запятнала родословную. Это пятно стереть нельзя. Я больше никогда не произнесу твоего имени, и ты больше не имеешь права считаться моей дочерью".
- Как он мог написать такие жестокие слова? - спросила Джакоба, когда мать показала ей это письмо.
- Я долго плакала, - ответила миссис Форд. - Но потом поняла, самое главное то, что твой отец любит меня, а я его.
И напоследок она сказала:
- Мне посчастливилось найти единственного человека в мире, с которым мы составляем одно целое. И я молю Бога, милая моя девочка, чтобы ты, когда вырастешь, нашла такое же счастье.
"Похоже, маменькины молитвы не услышаны", - печально думала Джакоба.
Она повернулась и пошла обратно к замку.
Когда она вошла в спальню графа, Ангус радостно вскочил. Девушка понимала, что камердинеру скучно сидеть со своим господином, который не приходит в себя.
- Большое вам спасибо, Ангус, - сказала Джакоба.
Спаниели улеглись у кровати, на свое постоянное место.
Джакоба посмотрела на графа, пытаясь обнаружить какие-то перемены в его состоянии. Ну конечно, он шевелился: его рука лежала теперь поверх одеяла.
Она осторожно прикоснулась к его пальцам: холодно ли ему, нет ли у него жара? Ощутив ее прикосновение, граф открыл глаза.
- Кто… вы?
От звука его голоса Джакоба вздрогнула, еще больше ее испугал сам вопрос. А что, если услышав ее ответ, он придет в ярость? Ему сейчас это может лишь повредить.
- Я помогаю доктору Фолкнеру ухаживать за вами, пока вы не поправитесь, - вымолвила она наконец.
Граф пристально смотрел на нее.
- Я… раньше вас видел?
Джакоба кивнула.
- Да, видели. Но не надо сейчас об этом думать. Просто постарайтесь снова заснуть.
- Я проснулся… Я… долго… спал?
- Сегодня - четвертый день.
Воцарилось молчание, но граф не закрыл глаза.
Джакоба колебалась - следует ей остаться или уйти, но тут граф заговорил снова:
- Браконьеры… меня ударили… и что-то воткнулось мне… в плечо.
- Они совершили настоящее преступление! - взволнованно сказала Джакоба. - Но вы уже почти здоровы, так что постарайтесь об этом забыть.
Опять повисло молчание, а потом граф прерывисто произнес:
- Я не желаю… чтобы на реке… были браконьеры!
- Я уже говорила вам, - терпеливо ответила Джакоба, - что двое ваших людей там дежурят.
Граф облегченно вздохнул. Спустя минуту-другую он промолвил:
- Вы… не сказали… как вас… зовут.
- Меня зовут Джакоба Форд. И я прошу вас: не думайте ни о чем, кроме одного - как поскорее выздороветь.
- Именно… это я и намерен… сделать.
К великому облегчению девушки, граф закрыл глаза и заснул.
В конце дня в замке появился доктор Фолкнер, и Джакоба рассказала ему о происшедшей перемене в состоянии графа.
- Это подтверждает мой прогноз, - с удовлетворением отметил врач. - Его сиятельство избежал повреждения мозга.
- По-моему, он не вспомнил, что я… та самая женщина… которую он хотел… удалить из замка, - сказала Джакоба.
- Ну, сейчас он никуда удалить вас не может, - заявил доктор Фолкнер. - Я этого не Допущу. Нам по-прежнему нужно тщательно за ним ухаживать, и невозможно найти вам замену.
От него не ускользнул огонек радости, вспыхнувший в глазах Джакобы. И он понял, как сильно ее пугала перспектива отъезда.
Направляясь из замка к себе домой, добрый доктор всю дорогу думал, что ему делать с Джакобой. Конечно, у него была возможность подыскать ей какую-нибудь работу поблизости, однако в конце концов он пришел к выводу, что для этого девушка слишком хороша собой. Ни одна здравомыслящая женщина, имеющая мужа или подрастающих сыновей, не согласилась бы взять к себе в дом столь прелестное существо.
К тому же в этом районе Шотландии не существовало работы для девушки явно благородного происхождения.
Наутро доктор снова приехал в замок и, как всегда, отослал Джакобу из спальни, пока они с Ангусом делали графу перевязку. В этот раз граф открыл глаза и стал наблюдать за ними.
Когда они закончили, он прерывисто произнес:
- Когда… я смогу… встать?
- Возможно, через день-другой, - ответил доктор Фолкнер. - Но и тогда вам нельзя будет выходить из этой комнаты. Если вы сейчас хотите сесть, я подложу вам под спину подушки.
Они с Ангусом помогли графу сесть таким образом, чтобы он не делал лишних движений больной рукой.
Камердинер умыл и побрил его сиятельство.
Когда Джакоба вернулась в спальню и увидела графа сидящим, на лице ее отразилась целая гамма чувств.
- Нашему пациенту лучше! - сообщил доктор Фолкнер.
Джакоба не успела ничего на это ответить, потому что врач сразу же обратился к графу:
- Не могу передать вам, милорд, как великолепно мисс Форд за вами ухаживала! Без нее я просто не справился бы. А быстро найти помощника просто нереально.
Джакоба затаила дыхание. Она очень боялась, что граф прикажет ей немедленно убираться из его замка!
Но, к ее великому удивлению, граф сказал:
- Конечно, я очень ей благодарен. Но сейчас я хотел бы съесть чего-нибудь посытнее. А еще мне сильно хочется пить.
- Это великолепная новость! - заявил доктор Фолкнер. - Не сомневаюсь, мисс Форд захочет передать это ваше пожелание повару!
Джакоба поняла, что он предоставляет ей возможность выйти из комнаты.
Она спустилась на кухню. За эти дни она успела подружиться с поваром, который служил в замке уже много лет. Когда-то, еще молодым человеком, его взяли в помощники прежней кухарке.
Тогда миссис Сазерленд была в замке важной персоной. Она больше тридцати лет служила отцу графа и как раз собиралась уйти на покой, когда граф отдал приказ, чтобы из замка изгнали всех женщин.
Миссис Сазерленд попросила разрешения поговорить с графом, но ей было в этом отказано.
- Хотела бы я сказать мистеру Талботу все, что я о нем думаю! - негодовала она. - И это благодарность за долгие годы верной службы! А я ведь готовила ему любимые блюда, когда он еще в колыбели лежал!
В результате запрета, распространявшегося на всех женщин, миссис Сазерленд не имела права даже заглянуть на кухню, что глубоко ее возмущало. Ей хотелось поболтать с человеком, который сменил ее, хотелось помочь в приготовлении рождественского пудинга. В замке существовала давняя традиция: все его обитатели должны были сообща вымешивать тесто. Считалось, что это приносит удачу.
Юэн, возглавивший после миссис Сазерленд кухню, встретил Джакобу улыбкой. Он был добрым человеком и хорошим поваром и к своим обязанностям относился очень старательно.
Джакоба передала ему пожелание графа, и он немедленно принялся готовить одно из любимых кушаний господина. Он выбрал блюдо, которое не требовало много времени.
Поблагодарив его, Джакоба отправилась в буфетную в поисках дворецкого. Тот чистил серебро и не преминул выставить на стол несколько самых изящных предметов, чтобы девушка могла ими полюбоваться.
- Его сиятельство мучит жажда, он попросил пить! - сказала Джакоба.
- Значит, он начал поправляться! - заметил Росс.
- Верно, - кивнула Джакоба. - Что вы собираетесь ему дать?
- Полагаю, случай заслуживает шампанского! У нас от прошлого Рождества осталось несколько бутылок. Думаю, доктор тоже не откажется выпить капельку. И вы тоже, мисс Джакоба.
- Не откажусь! - рассмеялась она. - Но подозреваю, его сиятельство ужаснется, увидев, что я пью его шампанское. Так что, пожалуйста, оставьте мне его до обеда!
Она вдруг подумала, что вскоре ей придется сесть за великолепный обеденный стол в последний раз. И в последний раз отведать великолепные блюда, которые будет подавать Росс или кто-то из лакеев.
Словно прочитав ее мысли, дворецкий спросил:
- Его сиятельство не приказал вам уехать?
- Доктор Фолкнер ясно дал ему понять, что я должна остаться и ухаживать за ним.
Росс улыбнулся.
- А вот это добрая весть. Очень добрая, мисс Джакоба!
Девушка без особого желания вернулась в спальню графа. Она и не подозревала, что, как только за ней закрылась дверь, доктор Фолкнер заявил его сиятельству:
- Как бы вы ни относились к Джакобе, я не допущу, чтобы она стала объектом вашей несдержанности!
Произнося эти слова, он пытался уловить, понимает ли граф, кто такая Джакоба. Доктор почти не сомневался в этом, и, когда граф ему ответил, стало ясно, что он не ошибся.