Хотя признаться в этом было невероятно трудно, но Рейес пока не мог вернуться в Санта-Сиерру. Ему нужно было заручиться экономической поддержкой европейских стран, чтобы возобновить переговоры с Вальдеррой. К тому же в настоящее время он не знал, кому может доверять в собственном совете.
Сердце его дрогнуло при мысли об отце, но Рейес справился с эмоциями. Если он хочет добиться того, к чему стремится, в его душе не должно быть места переживаниям. После фиаско с Жасмин Николс он увидел своего отца в ином свете и уже не мог строго судить его за ошибки.
Он скоро вернется к постели отца. Загладит свою вину. Если повезет.
Рейес вышел из машины и автоматически протянул руку. Жасмин взяла ее и через несколько секунд стояла рядом с ним. Он тут же выдернул руку, чтобы не думать о том, как ему нравится прикасаться к ее коже.
По лицу Жасмин промелькнула тень.
Загадка, таившаяся в этой женщине, тревожила и раздражала его.
Дверь особняка открылась, и вышел мажордом Армандо. На его лице застыло то же тревожное выражение, какое Рейес видел на лицах людей в Санта-Сиерре.
Помня, что причина всего этого хаоса стоит тут же, Рейес почувствовал, как закипает кровь.
– Армандо, это мисс Жасмин Николс. Она моя гостья, но ей не позволяется покидать дом и усадьбу ни при каких обстоятельствах. Если она попытается уйти, воспрепятствуй этому всеми доступными средствами, – проинструктировал он.
– Это лишнее. Я дала слово, что не сбегу.
– Извини, не верю.
– Наверное, я это заслужила, – пробормотала Жасмин.
Рейес понял, что она задета.
Невозмутимый Армандо даже глазом не моргнул.
– Я поселю ее в покоях Валенсия, ваше высочество.
– Нет, рядом со мной, в покоях Леон.
– Как скажете, ваше высочество.
Рейес направился к кабинету, но услышал за спиной торопливый стук каблучков. Он остановился:
– Тебе что-то нужно?
Жасмин была бледна. Она дрожала. Рейес нахмурился. Вчера она плохо себя чувствовала, но сегодня утром убедила врача, что с ней все в порядке.
– Что ты имел в виду под всеми доступными средствами?
– Не покидай дом и территорию, и ты никогда об этом не узнаешь. Поняла?
Щеки Жасмин слегка порозовели. Рейес только сейчас понял, что в ее бледности есть что-то тревожное.
– Не могу же я ничем не заниматься. Я с ума сойду.
– Это наказание. Если поступишь иначе, я пересмотрю свое решение.
Она вздохнула:
– Ре… То есть ваше высочество. Пожалуйста, верни мой телефон. Я должна сообщить родителям, где нахожусь. Моя мать вышлет войска, если я не позвоню. Поверь мне, ты этого не захочешь. – На ее губах появилась любящая улыбка.
При мысли о том, что мать беспокоится о своей идеальной доченьке, Рейес стиснул зубы. Без сомнения, Жасмин сумела пустить им пыль в глаза так же, как и ему. Однако же, представив себе их идеальную семью, он ощутил нечто вроде зависти.
Его родители никогда так не волновались. Мать была слишком занята тем, что превращала жизнь отца в ад, и ей не хватало времени на заботу о детях. А отец выворачивался наизнанку ради своей жены. Рейес был еще ребенком, когда понял, что рассчитывать даже на крупицу внимания с их стороны не приходится.
Вот почему частная школа принесла ему облегчение. История родителей также была причиной того, почему он старался не сближаться с женщинами. Женщины только для секса – таков был его девиз.
До Анаис. До смерти матери.
После этого даже секс перестал его интересовать.
Все перестало иметь значение, кроме долга.
Чувствуя, что его готова захлестнуть горечь, Рейес повернулся и зашагал к кабинету.
– Спроси у Армандо. Он покажет тебе, где телефон. Но только один звонок.
Жасмин закончила разговор с матерью и положила трубку. Она сидела на роскошной террасе, куда ее отвел Армандо. Сделав глубокий вдох, молодая женщина огляделась. К кипарисам, растущим вдалеке, вела аккуратная тропинка. Справа был разбит чудесный сад с розами, бугенвиллеями и гиацинтами.
Не такая уж плохая тюрьма, усмехнулась Жасмин. Хотя, если бы можно было выбирать надсмотрщика, она выбрала бы такого, от которого ее пульс не зашкаливает.
На террасе появился Армандо с тележкой, уставленной блюдами.
– Я не знаю, что предпочитает сеньорита, поэтому предлагаю выбор.
Сегодня утром она снова не позавтракала, потому что не могла заставить себя съесть хоть кусочек. Да уж, в последнее время с ее желудком творилось что-то неладное. Поэтому к тележке Жасмин приблизилась с некоторой опаской. Но от широкого выбора закусок у нее потекли слюнки.
Поблагодарив Армандо, Жасмин положила на тарелку хлеб, ветчину, салат и села у окна. В рекордно короткое время тарелка опустела. Жасмин лакомилась маринованными оливками, когда пришел Рейес. Не говоря ни слова, он отпустил Армандо, набрал себе еды и сел напротив.
– Итак, ты сказала матери, что я твой бойфренд, – начал он с неодобрением.
У Жасмин пропал аппетит.
– Как ты узнал?
– Я не говорил? Все входящие и исходящие звонки в Сан-Эстрела прослушиваются. К тому же я тебе не доверяю.
Хотя лицо у нее пылало, Жасмин не отвела взгляда:
– Если бы ты внимательно слушал, то заметил бы, что это предположение моей мамы.
– Но ты ее не поправила. Еще одна ложь, мисс Николс. Удивительно, как легко ложь срывается с твоих губ.
– Не могла же я сказать ей, что живу пленницей где-то в Северной Испании!
Рейес разломил лепешку, обмакнул ее в оливковое масло и откусил большой кусок.
– Может, и стоило. Ради нее самой. Возможно, ей следует знать, что у нее не такая уж замечательная дочь.
– Ты не знаешь ни меня, ни мою мать, поэтому не берись нас судить. Кроме того, почему ты уверен, что она считает меня идеальной?
– Похоже, она проглатывает всю ту ложь, которой ты ее кормишь.
Жасмин испытывала соблазн поведать Рейесу, что ее мать ни в ком не находила недостатков. Слепая доверчивость снова и снова лишала ее денег, которые без зазрения совести прикарманивали всякие негодяи. Именно это качество матери чуть не толкнуло Жасмин на путь самоуничтожения.
Она никогда не напоминала об этом матери и старалась не вспоминать сама.
– Маме так легче. – В ее словах горечи было больше, чем она хотела.
Понимая, что Рейес это почувствовал, Жасмин сжала губы, но было слишком поздно.
– Интересно. Значит, она знает правду и принимает тебя такой, какая ты есть? – Он говорил так, словно тосковал по чему-то.
Рейес смотрел на нее, но у Жасмин возникло ощущение, что его мысли блуждают где-то далеко. В месте, о котором он не хотел вспоминать, но которое само напоминало о себе.
– Да, принимает. Она уверена, что люди меняются. Кстати, я придерживаюсь того же мнения.
– Нет, не меняются. Люди только делают вид. Некоторые из них стараются показать миру другое свое лицо, но в глубине души остаются прежними.
– Я в это не верю.
– Почему? Потому что ты изменилась? Тебя неожиданно ослепил мистический луч, и ты покаялась в грехах?
Жасмин сглотнула:
– Да.
– Мы оба знаем, что это не так. Иначе ты меня не обокрала бы.
– У меня не было выбора.
– У тебя был выбор. Но ты приняла неверное решение.
Помедлив, она кивнула:
– Может, ты и прав.
– Сколько раз в прошлом ты принимала неверные решения?
– Мое прошлое тебя не касается. – Жасмин было хорошо известно, что такое клеймо осуждения. Ее бойфренд из колледжа стал относиться к ней как к парии, когда она рассказала ему о своем прошлом. – Меня больше волнует будущее. Если ты собираешься передать меня властям, я предпочитаю, чтобы это случилось как можно раньше.
Лицо Рейеса превратилось в маску, которую она ненавидела, но к которой привыкла.
– Не заставляй меня, Жасмин. Если ты обокрала меня не ради наживы, скажи, для кого ты старалась?
– Не могу. Наказывай только меня.
– Почему?
– Потому что человек, ради которого я на это пошла, для меня важен.
– Насколько важен?
– Он… он меня спас. Он не должен был, но сделал это. Извини, Ре… ваше высочество, но я не позволю ему расплачиваться за мои ошибки.
– Значит, этот человек тебя спас и при этом разрешил тебе снова совершить преступление?
– Нет, все было не так.
Рейес грохнул кулаком по столу:
– Все было именно так, Жасмин! Загнать меня в ловушку, чтобы обокрасть мой народ. Перечеркнуть годы труда и повергнуть миллионы людей в хаос ради одного человека.
– Поверь мне, я готова на все, чтобы исправить ситуацию.
Рейес откинулся на спинку кресла, но то была ленивая расслабленность хищника, готового к прыжку.
– Твое признание в грехах, можно сказать, вызывает восхищение.
– Перестань издеваться надо мной.
– Вы не в том положении, чтобы диктовать условия, мисс Николс. Не забывайте, вы моя пленница.
Следующие четыре дня Жасмин почти не сталкивалась с Рейесом. Как-то ранним утром она выглянула из окна и увидела, как он плавает в бассейне.
Она завороженно смотрела на его крепкое, поджарое, блестящее от воды тело. Когда Рейес вышел из бассейна и начал вытираться полотенцем, низ ее живота затопила волна желания.
Вечером Жасмин лежала в постели, вспоминая об их близости в Рио, и ее тело отзывалось на это. Она уткнулась головой в подушку и закуталась в одеяло, словно это могло удержать ее чувства.
Но все напоминало ей о другой постели, в которой их тела были переплетены, и они тонули в море наслаждения.