Волосы женщины были распущены. Это напомнило Андреасу о том, как он, бывало, пропускал между пальцами шелковистые пряди, темный цвет которых подчеркивал фарфоровую бледность ее кожи. Роскошные волосы, густые черные ресницы, бархатистые глаза и капризный изгиб чувственных губ, на которые Маджента нанесла нежно-розовый блеск, оказали на него потрясающее воздействие, и Андреас поспешил опустить взгляд. Это не улучшило его состояние. Все, о чем он мог думать, глядя на ее черную юбку-карандаш и жакет, – это восхитительное тело, скрывающееся под одеждой, тело, которое он когда-то знал так же хорошо, как свое собственное.
– Хочешь произвести хорошее впечатление, а, Маджента? – спросил Андреас, испытывая раздражение.
Прислонившись к длинному, обтекаемой формы серебристому "мерседесу", он смотрел, как она приближается.
– Просто не люблю заставлять людей ждать.
Она ответила холодно, вежливо. Удивительно холодно и вежливо, отметил он, открывая для нее дверцу с пассажирской стороны.
– Спасибо.
Она старалась не встречаться с Андреасом взглядом. Он уловил слабый, но чувственный аромат ее парфюма.
"Не такая уж она и холодная", – с чувством триумфа подумал Андреас, заметив, как поднимается и опадает ее грудь под светло-серой блузкой. Маджента судорожно сглотнула. На ее шее висел кулон из серебра и эбенового дерева.
Андреаса заинтересовало, чем объясняется ее любовь к шарфам, галстукам и аксессуарам. Прежде она с неохотой надевала подобные вещи, собираясь на какое-нибудь мероприятие, если ее наряд этого требовал, и сразу же снимала их, оказавшись дома. Маджента заявляла, что драгоценности заставляют ее чувствовать себя новогодней елкой.
– Я рассчитывал познакомиться сегодня с твоим сыном, – сказал Андреас, заводя мотор. Его голос зазвучал хрипловато от волнения.
Маджента оглядывала салон машины, словно не верила, что он достиг такого успеха.
– Его нет уже две недели, – ответила она.
– Он с твоей матерью? – Трудно найти менее достойную кандидатку присматривать за пятилетним ребенком. Хорошо, что отец мальчика об этом не знает. Если бы он был на месте того мужчины, немедленно принял бы меры. – Как она, кстати?
Маджента удивленно посмотрела на него. Между Дженетт Джеймс и семьей Андреаса пробежала черная кошка с тех пор, как женщина пришла в ресторан и обвинила его бабушку в том, что та распускает гадкие слухи о ее дочери. Маджента подозревала, что Андреас поинтересовался этим вежливости ради.
– У нее все нормально. Она живет со своим другом в Португалии. – Маджента не стала говорить, что у матери, похоже, налаживается жизнь после того, как она начала встречаться с мужчиной, который три года назад появился в их квартире, чтобы покрасить стены. – Тео вместе с моей двоюродной бабушкой гостит у ее падчерицы в Девоне.
– Не знал, что у тебя есть двоюродная бабушка. – Андреас замедлил ход и бросил на нее вопросительный взгляд.
– Я не говорила о ней, но это не означает, что ее нет, – заметила Маджента.
– Насколько я понимаю, это тетя твоей матери?
– Естественно, если учесть, что я не имею понятия, кто мой отец.
– Наверное, ей много лет?
– Что ты хочешь этим сказать?
Ее темные глаза снова бросали ему вызов, и Андреас пожалел, что начал этот разговор. Но было слишком поздно. Осталось одно – продолжить.
– Стоит ли нагружать ее? Ведь это огромная ответственность – ребенок, особенно в таком возрасте. У нее есть опыт?
– Конечно, – резко бросила она. – Бабушка воспитывала его в первые… – И прикусила язык, но было слишком поздно.
– В первые – что, Маджента? – бросая на нее стальной взгляд, спросил Андреас. – Как долго ты оставалась в стороне, позволяя другим заниматься твоим ребенком?
Молодая женщина отвернулась к окну. Выглядела она напряженной, ее ногти, покрытые бледно-розовым лаком, впились в мягкую кожаную сумку, лежащую на коленях.
Неужели она в самом деле ценила карьеру больше, чем собственного ребенка? На его скуле дернулся мускул. Если так, то почему Маджента в конечном счете отказалась от подиума? Впрочем, хочет ли он это знать?
– Куда мы направляемся? – поинтересовалась она.
Впервые с того момента, как Маджента села в машину Андреаса, она осознала, что едут они не в офис компании.
– Ко мне домой. Я забыл захватить ежедневник.
К нему домой?! Маджента сглотнула и, перепугавшись, воскликнула:
– Через мой труп!
– Ты моя личная помощница. Ты делаешь то, что я говорю. Ты не считаешь, что это одна из твоих служебных обязанностей?
Его сарказм больно ранил, но Маджента прикусила язычок, не желая давать ему возможность унизить ее еще больше. Кем бы они ни были друг для друга в прошлом, сейчас Андреас ее босс, а она – его подчиненная.
– Да, сэр, – отчеканила она.
Ее шокировало предположение Андреаса о том, что она доверила воспитание Тео своей матери, а сама… Что? Намеревалась построить блестящую карьеру? Или он думает, что она прохлаждалась с каким-нибудь богатым мужчиной?
Маджента понимала, что Андреас невысокого мнения о ней. Но она не могла смириться с тем, что он считает ее недостойной матерью.
Гордость мешала ей объяснить, как он ошибается, и рассказать, почему она не могла присматривать за сыном в первые месяцы его жизни. Если Андреас хочет думать о ней худшее, что ж, пусть думает. Он ничего о ней не знает. Не знает, что Тео – его сын. Вновь появившийся страх заставил женщину укрепиться в своем решении – ничего ему не говорить. Это даст ему в руки оружие, которое он сможет обратить против нее. И если судить по его сегодняшним комментариям, Андреас сделает все возможное, чтобы отобрать у нее Тео.
Машина въехала в ворота, и Маджента увидела захватывающий дух особняк. Белый дом в георгианском стиле, с чистыми линиями и совершенной симметрией окружали аккуратно подстриженные газоны. Вдали виднелся лес, справа был обустроен теннисный корт.
– Это… твой?
Она знала, что в ее голосе звучит изумление, но ничего не могла с этим поделать. Маджента успела понять, что Андреас разбогател. Компания, которой он руководил, и его машина говорили об этом. Но только теперь она осознала, насколько он богат.
– Неплохо для парня, которому это даже не снилось, верно? – Андреас встал рядом с ней.
Она застыла, потрясенная красотой дома, потом поинтересовалась:
– А тебе нравится сыпать соль на раны, верно?
Он пропустил мимо ушей ее ехидное замечание и пригласил:
– Входи.
Его рука обвилась вокруг ее плеч. Идя рядом с Андреасом, она узнала его походку, то, с какой ленивой грацией двигается его тело, уловила знакомую интонацию в голосе. Это и волновало, и пугало ее, но, к разочарованию Мадженты, он убрал руку, как только они подошли к дому.
Андреас открыл массивную входную дверь и предложил ей зайти. Они миновали просторный холл и вошли в гостиную. Сквозь окна во всю ширину стены лился солнечный свет, играя на серебряной посуде, на полированных поверхностях. На столе в стиле регентства стояли розы. Воздух был напоен их ароматом.
– Мои любимые цветы, – прошептала молодая женщина.
Образы затопили ее мозг, такие живые, что ей пришлось схватиться за спинку стула, чтобы устоять на ногах. Каждый вдох наполнял легкие головокружительным ароматом… Андреас, дарящий ей розы… розы с клумбы его бабушки.
Маджента подняла глаза и обнаружила, что Андреас смотрит на нее. Его пронзительный взгляд вынудил ее быстро отвернуться. Однако она успела заметить пару картин, висевших на стене. Несомненно, оригиналов.
– Чувствуй себя как дома, – предложил Андреас. – Я понимаю, как тебе хочется осмотреться.
Чувствовалось, что он получает от всего этого огромное удовольствие.
– Ублюдок!
Маджента не знала, чем вызвана ее агрессия, знала лишь то, что Андреас помнит все, тогда как у нее сохранились всего лишь обрывки воспоминаний.
– Почему? – С поистине кошачьей грацией он прошел по пастельного цвета ковру, который лежал на дубовом паркете. – Потому что я не стал прозябать в нищете? Смог взобраться на вершину?
– У тебя был единственный способ забраться на вершину – борьба.
Андреас засмеялся. Смех его был мягким, и в голове Мадженты зазвенели предупреждающие колокольчики. Затем он потянулся к ней и нежно приподнял пальцем ее подбородок.
На мгновение окружающий мир сузился для Мадженты до его пальца, до устремленного на нее пристального взгляда темно-голубых глаз. Она слышала, как тикают часы на каминной полке из белого мрамора, вдыхала нежный аромат роз. Дыхание Андреаса казалось ровным и спокойным в сравнении с ее участившимся дыханием.
А потом она и вовсе перестала дышать, когда его пальцы коснулись ее горла. Затем они сомкнулись на серебряной цепочке, и Маджента накрыла руку Андреаса своей ладонью.
– Сними ее, – тихо велел он.
– Нет.
– Шесть лет назад мне не надо было просить.
– Шесть лет назад мы были другими.
– В самом деле? – Он недоверчиво приподнял черную бровь. – Ты так сильно изменилась?
Андреас больше не пытался снять с нее цепочку, его пальцы порхали по чувствительной коже под ее волосами. Прикосновения были такими легкими… и веки Мадженты отяжелели. Она чувствовала его взгляд на своем лице, понимая, что он читает ее как открытую книгу.
– Ты изменился, – пробормотала она.
– Да… – выдохнул он, и в эту минуту зазвонил его мобильный телефон.
Андреас вытащил телефон из кармана и быстро ответил. Теперь он говорил уверенно и властно. Такой тон способен внушить уважение как офисным уборщикам, так и менеджерам самого высокого уровня…