Внутри здания за счет кондиционеров было прохладно. И Джасти даже поежилась от холода, войдя в большое светлое помещение, где служащие усердно печатали, считали и вели телефонные переговоры.
- Мистер Обервуд уже ждет вас, - объявила ей секретарша за приемной стойкой. - Третья дверь направо. - Ее наманикюренный пальчик указал на одну из дверей, выходящих в коридор у нее за спиной.
Джасти кивнула и отправилась в указанном направлении.
Неужели она все еще находится на ферме? Девушке это больше напоминало центр управления крупной маркетинговой компании.
Кабинет Глена Обервуда лишний раз подтвердил ее мнение. Он восседал за необъятным письменным столом, впечатляюще строгий в отлично сшитом темном костюме и неброском элегантном галстуке.
И совсем не походил на фермера.
- Вы хотели со мной поговорить, - сказала Джасти, добравшись наконец до массивного стола.
За окном щедро сияло с небес летнее солнце, птицы щебетали в ветвях деревьев, но здесь, в этом кабинете, все было как будто заморожено.
Глен поднял голову и подверг Джасти пристальному, тщательному осмотру, прежде чем соблаговолил в конце концов вымолвить первые слова:
- Как вас зовут?
Джасти покраснела, но сумела подавить свой гнев.
- Отэм Джастис Колбери, сэр.
- И откуда вы приехали?
- Из Клапстока, штат Орегон, сэр.
- У вас есть с собой социальная карточка?
- Да, сэр.
Глен еще раз посмотрел на Джасти. Видимо, он не пропустил мимо ушей ее нарочито вежливое "сэр", но внешне никак не отреагировал и молча взял протянутую пластиковую карточку.
- Хорошо. - Глен небрежно сунул документ в свой нагрудный карман. - Можете идти, мисс. - От Джасти не ускользнуло, что последнее слово было произнесено с язвительным оттенком, но воздержалась от замечания, только коротко кивнула и вышла из кабинета.
На дворе она облегченно вздохнула. В любом случае, Глен Обервуд не принадлежал к тому типу людей, которые ей нравились.
"В каждом раю есть свой змей", - любила повторять ее мать. В таком случае, Глен Обервуд - здешний змей. Но она никому не позволит испортить себе пребывание в этом райском уголке. Джасти улыбнулась и направилась в сторону главного дома. Жизнерадостно насвистывая, девушка вошла в светлую современную кухню.
Глен стоял у окна своего кабинета и смотрел на залитый солнцем двор. Юбка Джасти весело развевалась вокруг ее стройных длинных ног, а рыжеватый конский хвост, перехваченный синей лентой, взлетал в такт ходьбе.
До Глена доносились оживленные голоса ковбоев, женщин, работающих на кухне, и сборщиков урожая, которые собрались во дворе во время обеденного перерыва.
Синклер Браун, десятник, выставил радио из столовой на подоконник открытого окна, и люди подпевали знакомому шлягеру, а несколько пар танцевали.
Джасти танцевала с Хортиком.
Глен наклонился вперед и прижался лбом к стеклу. Ощущение холода на горящей коже было приятным. Он чувствовал, что его лихорадит, но твердо знал, что абсолютно здоров.
Он подхватил не грипп, а другой, куда более опасный, вирус, грозящий разрушить привычную жизнь, которую он с таким трудом наладил.
Звучала песня "Король и королева Америки…". Хортик в совершенстве освоил современные танцы. Они с Джасти, легко и грациозно двигавшейся, составляли очаровательную пару - воплощение юности и беззаботности.
Глен медленно оторвался от окна и вернулся к письменному столу. На кожаной настольной папке лежало письмо. Он взял его в руки, прочитал, положил обратно. И тут же резкой, внешне молодцеватой походкой вышел из здания конторы.
Никто не обратил особого внимания на угрюмый взгляд человека, быстро пересекавшего двор под оглушительный грохот хитов, раздающийся из приемника и нарушающий покой знойного летнего полдня.
Джасти остановилась и обеими руками отвела от лица волосы.
- Мне нужен перерыв, - сказала она, задыхаясь. - Оставь меня в покое, Хортик, иначе обеда сегодня вечером не будет.
- Это было бы печально, - улыбнулся Хортик. Он тоже остановился и наклонился к Джасти. - Ты знаешь, что я набрал три с лишним фунта с тех пор, как ты здесь?
- Мне уехать?
Его лицо посерьезнело.
- Никогда, - негромко произнес он. - Я этого не допущу, слышишь?
Джасти не ответила. Она поспешно отвернулась и села рядом с Синди и Тиной Вэренс на грубо сколоченную скамью, стоящую в тени под навесом, увитом виноградной лозой.
Уже неделю девушка жила на ферме. Время промчалось так быстро, что Джасти еще не успела передохнуть и задуматься над своей новой жизнью.
Она нашла общий язык со всеми обитателями фермы, ее кулинарное искусство было по достоинству оценено, а с Синди, Тиной, Хортиком и десятником Синклером по-настоящему подружилась.
И все-таки у Джасти оставалась доля сомнения в правильности своего решения остаться здесь.
Присутствие Глена Обервуда не позволяло ей чувствовать себя спокойно и уверенно. Ее пугал взгляд его холодных как лед голубых глаз, а от вечно хмурого, недовольного лица Глена, которое при виде нее как будто еще больше мрачнело, у девушки всякий раз мороз пробегал по коже. Неужели этот человек когда-то смеялся?
- Завтра вечером мы празднуем день рождения Стивена! - ворвался в мысли Джасти крик Сэма Стока.
Сэм работал на ферме "Дикий цветок" поваром. Его обязанностью было ежедневно обеспечивать весь персонал трехразовым обильным питанием.
И, хотя в каждом жилом домике имелась своя маленькая кухня, большинство работников все же предпочитали есть в столовой, что экономило массу времени.
Сэм только что закрыл кухню и радовался возможности поболтать в перерыв с коллегами. Его сообщение сразу же вызвало всеобщий интерес.
- Стало быть, намечается пирушка? - осведомился Эдгар Хауэрт, один из конюхов, ухаживавших за лошадьми.
Сэм кивнул.
- Стивену исполняется… э-э, я не должен выдавать, но дата кругленькая. Такое дело он собирается отметить на полную катушку. Приглашает всех желающих в "Чертовы рога" в Шайенне. Начало в восемь.
- У-у-у, умираю от жажды, - выкрикнул Говард Пич, и все расхохотались.
- Ты пойдешь? - тихонько спросил Хортик и обнял Джасти, щекой коснувшись ее лица.
Она нерешительно пожала плечами.
- Не знаю. Я ведь должна…
- Ничего ты не должна! - нетерпеливо перебил ее Хортик. - Завтра суббота, а в воскресенье ты свободна. Мы поедем в Шайенн.
- В любом случае мне нужно сначала вернуться на кухню, - возразила Джасти и торопливо высвободилась из его объятий. Хортик все более открыто демонстрировал свое расположение к ней. Она сама толком не понимала, радует ее это или раздражает. Как бы то ни было, Джасти не слишком нравилось, что некоторые коллеги уже начали величать ее "новой миссис Обервуд". - Мой перерыв закончился, меня ждет масса работы. Эдвина объявила, что сегодня вечером будут гости.
- Ба, да это Логаны, - протянул Хортик, и на лице у него появилась гримаса, как у невоспитанного мальчишки. - Как только позволит этикет, я смоюсь. Мы пойдем в кино.
- Мы послушненько останемся дома, - крикнула Джасти уже на бегу. - Будь хорошим мальчиком, увидимся завтра вечером.
И она умчалась - рыжий вихрь в пестрой юбке и с синей лентой в волосах, развевающейся за ней, как знамя.
Глен Обервуд наблюдал из окна своей спальни, как она летела. При виде Джасти сердце у него опять безрассудно подпрыгнуло - так было всегда, когда он думал об этой девушке или слышал доносящийся откуда-то ее звонкий смех.
Глен не пытался побороть себя, всякое сопротивление было бесполезно. По крайней мере с самим собой нужно быть откровенным.
Он стоял, глядя на двор, и мысли его были о Джасти, которая только что скрылась в дверях заднего входа двумя этажами ниже.
Иногда Глену казалось, что всю прошлую неделю он ничем больше не занимался, кроме как торчал у одного из окон, откуда наблюдал за Джасти. Он смотрел, как она двигается, как шутит с коллегами, а когда раздавался ее звонкий голос, сердце Глена всякий раз учащенно билось.
В коридоре послышались шаги Хортика.
Глен оторвался от размышлений и быстро направился к двери. Он успел вовремя, поскольку Хортик уже подошел к свой комнате.
- Хортик! - окликнул Глен младшего брата. - Иди сюда, мне нужно с тобой поговорить, - потребовал он, не отдавая себе отчета в том, насколько жестко звучит его голос. Но все-таки заметил, что лицо брата замкнулось.
- Я приду к тебе в контору, - ответил Хортик.
- Нет. - Глен шагнул вперед, но остановился в дверном проеме, вспомнив, что оставил трость у кресла рядом с кроватью. - Я… я хочу обсудить с тобой личный вопрос. Пожалуйста, зайди ко мне.
Всем своим видом Хортик выражал досаду, которую вызвало в нем это требование. Но, чуть помедлив, подчинился.
- Ты влюбился в новую кухарку, - без обиняков заявил Глен, когда брат вошел наконец к нему в комнату.
Глен указал рукой на кресло, приглашая его сесть, но Хортик проигнорировал этот жест.
- Чего ты хочешь? - спросил он агрессивно.
Глен вернулся к окну.
- Тебе известно, какие планы я строю на твой счет, - негромко произнес он. - И я бы не хотел, чтобы ты преждевременно связал себе руки. Брак Майкла мог бы послужить тебе предостережением.
Хортик молчал. Он стоял посреди комнаты, засунув руки в карманы джинсов. Гнев и возмущение делали его лицо гораздо взрослее.
- Перестань вмешиваться в мою жизнь, - спокойно сказал Хортик, но дрожь в голосе выдавала усилие, с которым он сдерживался. - Тебя не касается, в кого я влюбился и когда намереваюсь "связать себе руки". Я совершеннолетний, Глен, а ты об этом постоянно забываешь.