Отец Ансельм нащупал свои очки, которые висели на цепочке вокруг его шеи, и нацепил их на нос. Но он едва взглянул на ее подробный доклад. Все его внимание было обращено на бумаги, которые лежали на коленях Вильгельма.
- А это что такое у вас?
Спокойный, как клерк в бухгалтерии, Вильгельм сложил листы в стопку и убрал их под свою дощечку.
- Мадемуазель де Клерк попросила меня помочь ей.
У Лорелеи все сжалось от его слов. Отец Ансельм возражал против ее научной работы. Но прежде, чем она смогла что-либо объяснить, Вильгельм продолжил:
- Дело в том, что я хорошо знаю латынь. Я даю ей уроки.
"Ложь так легко сорвалась с его губ", - в замешательстве подумала Лорелея. А так как она не возразила, то тоже приняла участие в этом обмане.
- Очень хорошо, - проговорил отец Ансельм. - В приюте у нее не было достаточных возможностей заняться языком как следует, - с сожалением сказал он, бросая взгляд на удобное кресло у железной печки.
- Присаживайтесь, - сказала Лорелея, направляя его в теплый, затемненный уголок палаты. - Вам необходимо отдохнуть.
- Я могу остаться только на несколько минут, - запротестовал он, но вскоре уже тихо похрапывал.
Следующим посетителем был отец Эмиль.
- Ах, вот он где, - отрывисто проговорил священник, направляясь к отцу Ансельму, чтобы разбудить его. - У нас встреча с настоятелем. А как у вас сегодня дела, - месье? - спросил он, поворачиваясь к Вильгельму.
- Благодарю вас, уже лучше, - ответил он.
- Мы все очень желаем вам выздоровления, чтобы вы могли вернуться к вашим делам, месье, чем бы вы там ни занимались.
Отец Эмиль не услышал облегченного вздоха Вильгельма.
- Пойдемте, дружище, - сказал он отцу Ансельму и помог старому человеку подняться.
После их ухода Лорелея произнесла:
- Кажется, вам теперь нужно немного обучить меня латыни.
- Придать лжи немного правды? Вы не любите лгать, да?
- Не люблю.
- А я, кажется, в этом преуспел.
- О да.
Они работали, пока собаки не подняли лай перед вечерней кормежкой.
С удивлением заметив, что время пронеслось так быстро, Лорелея посмотрела на Вильгельма:
- Вы, должно быть, устали. Благодарю вас за помощь, а сейчас я должна идти. Сегодня за ужином отец Гастон читает лекцию, я обещала присутствовать на ней. Вам придется побыть одному.
- У меня есть чем заняться, - сказал Вильгельм и указал на бумаги.
Она импульсивно взяла его за руку:
- Вильгельм, огромное вам спасибо.
Он ответил легким пожатием на ее жест. Рука мужчины была крепкая и большая. Он казался немного смущенным.
- Не стоит благодарить меня, Лорелея.
Подложив дров в печку, Лорелея вышла на улицу. Краем глаза она заметила какую-то тень, метнувшуюся за угол здания. По спине пробежали мурашки. Девушка попыталась отогнать от себя чувство страха. Еще ни разу за ее двадцать лет у Лорелеи не было причин остерегаться какой-либо опасности. Она подавила в себе страх и решила выяснить, кто бы это мог быть.
Тень зашевелилась и двинулась к ней. Она узнала знакомое лицо и улыбнулась:
- Привет, Сильвейн.
Он раздраженно отбросил прямые светлые волосы со лба:
- Ты провела с ним весь день.
- С Вильгельмом? Конечно. Кто-то же должен с ним быть. Его состояние беспокоит меня. И, кроме того, он помогает мне с латынью, - ответила Лорелея.
Ее охватило какое-то странное, вызывающее тошноту чувство, когда она повторила ложь Вильгельма. Девушка отвела взгляд от напряженного лица Сильвейна и продолжила свой путь к часовне. Снег захрустел под ногами.
Сильвейн схватил ее за руку и развернул лицом к себе.
- Лорелея, ты же ничего не знаешь об этом человеке.
- Я знаю, что он ранен и нуждается в моей заботе.
- А может быть, он преступник. Вор или убийца.
- Может быть, - она высвободила свою руку и быстро пошла по дорожке. - Но он не преступник. Он очень добр со мной. Почему ты так беспокоишься из-за прикованного к постели мужчины? Я часами просиживала с другими больными, и ты никогда не волновался обо мне.
Но тут Лорелея вспомнила о мужественном, необычном лице Вильгельма. Она знала, что он не похож на других. Возможно, Сильвейн тоже заметил.
Он догнал девушку и пошел рядом, замедлив свой широкий шаг, чтобы идти с ней в ногу. От него исходил терпкий, сладковатый запах воска и ладана.
- Отцу Эмилю опять потребовались твои услуги? - проговорила Лорелея.
- Да, - кивнул Сильвейн.
- Что же на этот раз? Почистить подсвечники? Постирать сукно с алтаря?
В обязанности священника входило содержание приюта в полном порядке. И Сильвейн под руководством отца Эмиля постоянно что-то чистил и переставлял.
- Ты стараешься увести меня от темы нашего разговора, - сказал Сильвейн.
- Ты прав, - согласилась она.
- Лорелея, я хочу, чтобы ты меня выслушала. Ты не первая девушка, обманутая добротой незнакомца. Вспомни того игрока, который приезжал сюда…
- Ради Бога! Вильгельм же не в состоянии передвигаться, он беспомощен, - воскликнула Лорелея. Она мысленно представила себе Вильгельма: его непокорное выражение лица, его глаза. Девушка постоянно ощущала силу, исходящую от него. Этого человека не сломили испытания и беды, выпавшие на его долю. - Он потерял память. Ты представляешь, Сильвейн, как это должно быть страшно.
- Отец Джулиан знает об этих долгих визитах?
- Нет, - она дотронулась до его руки и почувствовала, как напряглись его мышцы. - Прошу тебя, Сильвейн, не говори ему. Ну, пожалуйста.
- Почему? - осторожно спросил Сильвейн. Он остановился, посмотрел на ее руку и убрал ее со своей. - Что ты скрываешь, Лорелея?
- Ничего. Почему ты меня об этом спрашиваешь, Сильвейн?
- Потому что меня это беспокоит. Потому что не хочу, чтобы тебе причинили боль.
- Твои подозрения обижают меня.
- О, Лорелея! - он погладил ее по холодной щеке. - Я тебя ни в чем не подозреваю. Но есть что-то такое… - Он задумался, подбирая слова. - Ты сама этого даже не замечаешь, но у тебя такое выражение лица, когда ты на него смотришь, думаешь о нем, что даже пугает меня.
- Не будь глупцом, - произнесла она более резко, чем хотела. - Случай с Вильгельмом очень важен для моей работы. Отец Джулиан не понял бы меня так же, как не понимаешь и ты.
- Я понимаю гораздо больше, чем ты думаешь, Лорелея.
Сильвейн опустил руки и пошел прочь от нее.
Горы поглощали последние остатки дневного света, но Лорелея медленно шла к часовне, не замечая ничего вокруг. Никогда прежде Сильвейн так резко не разговаривал с ней. Он был ее другом с тех пор, как пришел в приют три года назад. Он был постоянным участником ее игр и забав, всегда брал ее на рыбалку на озеро. Девушка с теплотой вспоминала годы, проведенные рядом с Сильвейном.
Прошлым летом их отношения стали постепенно меняться. Равнодушный к учению, Сильвейн был вынужден посвятить некоторое время учебе. Их ребячество ушло в прошлое. Сильвейн взрослел, все больше приобщаясь к жизни каноников приюта Святого Бернара. Лорелея тоже погрузилась в свою работу. Они стали слишком взрослыми для детских игр.
Ночной кошмар будто выкачал весь воздух из легких Дэниела. Неизвестная сила превратила его в глухого и слепого, не давала дышать. Сердце билось в бешеном темпе. "Проснись, черт возьми!" - приказал он себе. Дэниел попытался открыть глаза. Кто-то прижимал подушку к его лицу. Его пытались убить! От осознания этого Дэниела пронзил ужас. Он инстинктивно попытался вытянуть руки и ноги, но шины мешали ему.
Нападающий еще сильнее надавил на подушку. Дэниела охватила паника, В отчаянии он искал способ освободиться, но невыносимая боль в голове путала все мысли. Здоровой рукой попытался отмахнуться от нападавшего. Грубая домотканая материя, чья-то сильная напряженная рука. Дэниел поднял здоровую ногу и наудачу махнул ею, но попал в пустоту.
Подушка все плотнее прижималась к его лицу. Легкие разрывались от боли. С отвратительным звуком лопнули швы на голове. Внезапно им овладело какое-то соблазнительное, успокаивающее чувство. Вялость становилась опасным врагом, таким же, как неизвестный, который хотел лишить его возможности дышать.
Но внутри Дэниела жило темное, решительное существо. Ворон взлетел на крыльях гнева. В него словно вдохнули силы. Животная ярость, которая была сильнее страха, укрепила его желание выжить. Здоровой ногой Дэниел уперся в живот нападающего. Израсходовав последнее дыхание на звериное рычание, он с силой распрямил ногу.
Тяжесть спала с его лица и груди. Он услышал ворчание, глухой удар и звук шагов по каменному полу. Дэниел отбросил подушку и сел. Слепо пошарил, пытаясь нащупать свой охотничий нож, но вспомнил, что оружие у него забрали. С разламывающейся от боли головой он пытался всмотреться в темноту. Слишком поздно. Дверь в темный коридор была открыта. В воздухе смешались пряный аромат ладана и запах крови Дэниела.
Вдохнув в легкие как можно больше воздуха, он уставился на дверь и смотрел до тех пор, пока не исчезло головокружение. Он разорвал простыню и прижал к ране на голове.
Нападение подтвердило его худшие опасения. Кто-то в приюте знал его, знал и то, зачем он сюда пришел. Один из этих святых людей не боялся совершить смертный грех. У незаконнорожденной принцессы есть защитник.
Обвинения Сильвейна предыдущим вечером заставили Лорелею осторожно пробираться к палате, где спал Вильгельм. Она могла сказать наверняка, что его окружает какая-то тайна, но не испытывала перед ним страха. Только заботу и нежность.